В ночь с 12 на 13 января нынешнего года ушла из жизни моя двоюродная тётя Юлия Ивановна Щелканова - человек в Красноярском крае небезызвестный в 70-80-е годы прошлого века.
Она работала в отделе сельского хозяйства крайкома КПСС, взаимодействовала с П. С. Федирко и Н. Ф. Татарчуком. Для нас, её многочисленных родственников, Юлия Ивановна останется в памяти как добрая, внимательная к нам женщина. Она оставила две книги воспоминаний. Я посчитала, что эти воспоминания будут интересными и для читателей "Красноярского рабочего.
А. М. Горький, мастер афоризмов, устами своего героя произнёс: "Человека создаёт его сопротивление окружающей среде". Эта мысль - лейтмотив воспоминаний Юлии Ивановны. Книги - не только о детстве и молодости героини, они о времени, о людях-созидателях, окружавших её. О них она говорит с большим почтением, называя пофамильно.
Это прежде всего мама Анастасия Никитична Щелканова, в девичестве Серёдкина - деревенская женщина. Поэт Михаил Исаковский когда-то писал о таких, как она:
Да разве об этом расскажешь,
В какие ты годы жила?!
Какая безмерная тяжесть
На женские плечи легла!
В то утро простился с тобою
Твой муж, или брат, или сын,
И ты со своею бедою
Осталась один на один...
Ушёл на фронт из Усть-Пита - села, где родилась Юлия Ивановна - и муж Анастасии Никитичны Иван Лаврентьевич Щелканов, а также два его брата - Ананий и Андрей.
"Мама приходила с фермы часов в 9 вечера,- вспоминает Юлия Ивановна.- За нами троими присматривал дедушка Лаврентий, приходя по утрам затоплять печку".
Анастасии Никитичне повезло: её муж вернулся раненым, но живым. Как и многим фронтовикам, хмель мирной жизни ударил в голову и Ивану Лаврентьевичу, ведь кругом молодые вдовы...
Анастасия Никитична продолжила сражение за выживание, за сохранение семьи. Она настояла на переезде в Епишино, ближе к райцентру - Енисейску, ведь старшая дочь Нина поступила к тому же в Енисейское педучилище.
Из Епишина семья переехала в верховье реки Большой Пит, в бассейне которого с XIX века на приисках и рудниках шла добыча золота. В Пит-Городке Иван Лаврентьевич устроился завхозом в подсобное хозяйство. Юлия Ивановна вспоминает:
"Этот посёлок остался в моей памяти как чудесный, какой-то светлый уголок земли!.. Напротив посёлка стояла огромная длинная гора. Она закрывала эти места от холодных северных ветров. И микроклимат здесь был благоприятным для выращивания картофеля и овощей. Здесь и создали подсобное хозяйство Северо-Енисейского золотодобывающего рудника... Овощи и картофель в те годы ниоткуда не завозились, и наше подсобное хозяйство снабжало ими весь район".
Мама Анастасия Никитична видела смысл своей жизни не только в том, чтобы создавать семейный уют, но и в том, чтобы дать детям образование. Эту мысль она постоянно и настойчиво внедряла в сознание своих ребятишек. И трое её детей получили высшее образование.
Брат Сергей, к примеру, поступил в Красноярский политехнический институт, пусть и с третьего раза, по окончании его окончил аспирантуру, защитился, стал кандидатом технических наук и до пенсии преподавал в этом вузе.
Сопротивление окружающей среде... Несколько страниц книги Юлия Ивановна посвятила воспоминаниям о том, как она училась и жила в интернате в посёлке Новая Еруда. Дети тосковали по родителям и в каникулы рвались домой, несмотря на морозы, бездорожье. Вот один из эпизодов:
"На 7 ноября собрались съездить домой хоть на три денька. Но с Брянки до Пит-Городка дороги ещё не было: Пит только недавно встал. Решили ехать через прииск Дорогой, который стоял от брянковского тракта в 7 км. У поворота на Дорогой стояло зимовье Панимба. А с Дорогого по горам была дорога в 40 километров до Пит-Городка.
Кто-то из родителей позвонил, что 5 ноября на Дорогой придёт обоз, и мы с ним доберёмся до дома. Школа договорилась с грузовой машиной, чтобы нас, питских учеников, отвезти на Дорогой. Что-то со мной случилось, почему я опоздала, не помню. Но когда я уже подбегала к магазину, машина тронулась (одноклассники потом рассказывали, что просили шофёра подождать, но он отказался).
Я бежала и дико кричала. А было уже темно, ничего не видно. На меня напало такое отчаяние, что я готова была бегом бежать на Дорогой. У магазина стояли другие машины. Я бегала от машины к машине, уговаривая довезти меня до Панимбы. Наконец, один сердобольный шофёр разрешил мне залезть в кузов. А зима. Мороз. На мне ватная фуфайка да сатиновые штаны. Но лишь бы ехать! Домой! Увидеть маму, папу, Серёжу, Лиду! Домой!.."
Я не могу не отметить и воспоминания Юлии Ивановны об учителях, об их высокой гражданской ответственности, заботе о детях:
"Антонина Михайловна, учительница географии 22 лет, красавица. Только что окончила Йошкар-Олинский пединститут в Чувашии. Приехала к нам по распределению. Скучала по дому, а нас любила, как братьев и сестёр. Интересно преподавала географию.
Когда в 9-м классе я заболела ангиной, она забрала меня к себе домой и лечила несколько дней. Часто приглашала нас, интернатских девочек, к себе. Испечёт что-нибудь, купит конфет и угощает (а мне, читательнице, вспоминается при этом другая героиня - учительница французского языка Лидия Михайловна из рассказа В. Г. Распутина.- Прим. авт.).
Анна Иннокентьевна очень доходчиво преподавала химию. Но и требовала от нас системных знаний, а не просто зубрёжки... Хорошее знание химии пригодилось мне потом на агрономическом факультете, когда мы изучали неорганическую, органическую, физколлоидную и агрономическую химию".
Вторая книга воспоминаний озаглавлена "Нелёгкий хлеб хакасской нивы". Одно из ключевых слов заголовка говорит о том, где начала трудиться наша героиня после окончания Красноярского сельхозинститута. Это была Хакасия. Юлию Ивановну назначили агрономом-семеноводом в Июсский совхоз Ширинского района. Он был семеноводческим (тогда в каждом районе Хакасии было своё семеноводческое хозяйство).
В Июсском совхозе выращивали элитные семена пшеницы. Этот семенной фонд Заготзерно продавало другим хозяйствам для сортообновления. Меня при чтении этой книги поражали цифры - число гектаров посевных площадей в совхозах Хакасии, количество скота, отар овец.
"Ширинский зерносовхоз был организован в 1954 году... Совхоз громадный: около 30 тысяч гектаров пашни, 45 тысяч овец, 800 коров плюс молодняк".
Примерно такой же размах увидела молодой аргоном и в Июсском совхозе.
"В первый же день мы с главным агрономом Петром Савельевичем Зименко пошли к нему в кабинет. Он раскрыл карту совхоза, кратко охарактеризовал каждую ферму. Сказал, что в совхозе уже сеют пшеницу, и мы с ним поехали на поля.
В первый день мы объехали поля только четвёртой Кобяковской фермы. Здесь находилось около 10 тысяч гектаров пашни. Самые дальние поля располагались за 70 километров от посёлка Июс. Пётр Савельевич знакомил меня с людьми, анализировал с бригадирами расстановку техники, проверяли качество сева.
...Дня через три Пётр Савельевич мне говорит: "Вы утром будете уезжать на поля с механизаторами и весь день заниматься посевными делами". Он поселил меня у стариков Калашниковых. Они жили в большом доме, и у меня была отдельная комната".
Радушный приём со стороны руководства совхоза поднял настроение.
"Ведь сколько было случаев с моими однокашниками, которые попадали под начало какого-нибудь грубияна или идиота и навсегда уезжали из села, бросали агрономическую работу,- вспоминает Юлия Ивановна".
Эта же признательность и в посвящении книги: "Моим коллегам, сибирякам-хлеборобам, с восхищением и благодарностью за совместные годы работы".
Да, такой фронт работ требовал от руководства и рядовых тружеников большого напряжения сил. И Юлия Ивановна впряглась в эту работу. В гуще людей шло её становление как специалиста сельского хозяйства, закалялся характер.
"Земледелие в Июсском совхозе держалось на крепких кадрах механизаторов, воспитанных ещё Карлом Андреевичем Шмидтом. Население на 4-й ферме было интернациональным: русские, хакасы, немцы, высланные из Поволжья, украинцы - сосланные семьи бандеровцев. Взрослых мужчин среди них не было: видимо, они были арестованы.
Жили украинцы замкнуто, почти все были в секте "Свидетели Иеговы" (ныне религиозная организация "Управленческий центр Свидетелей Иеговы в России" и входящие в её структуру местные религиозные организации запрещены на территории РФ.- Прим. ред.), им нелегально доставляли из Америки журнал "Башня стражи". Работали почти все в животноводстве".
Жизнь есть жизнь. В книге немало и весёлых, и с грустинкой житейских историй. Много страниц - о будущем супруге Иване Ивановиче Меркеле, работавшем после армии механизатором в Июсском совхозе, об их сближении, создании семьи и рождении двоих сыновей - Серёжи и Володи.
Приходилось очень трудно: тяжёлая сельская работа, ненормированный рабочий день, далеко не идеальные бытовые условия, сложности во взаимоотношениях с руководителями и подчинёнными. Советское и партийное руководство пошло навстречу молодой матери, видя в ней перспективного специалиста. Предложили пост главного экономиста в Ширинском зерносовхозе, где рабочее время было более нормированным. Однако пришлось осваивать новую специальность.
Люди и время... Люди формируют характер времени, а время влияет на особенности людей. Время начала трудовой деятельности и карьерного роста Юлии Ивановны - шестидесятые годы прошлого века, в основном - период правления Н. С. Хрущёва. Это было время перелома в жизни СССР, время освоения целинных земель, в том числе и в Хакасии, время реформ, в том числе и в сельском хозяйстве. Что же, кроме положительных примеров, увидела и впоследствии осмыслила сельская труженица?
"Главный агроном Июсского совхоза К. А. Шмидт ввёл и освоил десятипольные травопольные севообороты по системе великого учёного-аграрника В. Р. Вильямса. Когда я приехала сюда в 1959 году, они ещё сохранились. Пока не были разрушены эти севообороты, совхоз всегда был и с кормами, и с зерном... Но в хрущёвские времена все севообороты были практически ликвидированы. Систему земледелия В. Р. Вильямса раскритиковали учёные-подхалимы в угоду проводимой политике".
Или: "В селе Солёноозёрное раньше много лет был колхоз имени Будённого. По рассказам, хороший, крепкий колхоз. Но административный зуд Н. С. Хрущёва наломал много дров в сельском хозяйстве. Не спрашивая колхозников, колхоз превратили в ферму соседнего Июсского совхоза".
Узнаю неудачные реформы Хрущёва по укрупнению сельских хозяйств, которые при наших расстояниях и нашем бездорожье привели к умиранию многих деревенв Сибири. И представляю, каково приходилось Юлии Ивановне, когда в 90-годы Борис Ельцин одним росчерком пера уничтожил колхозы и совхозы - плоды и её трудов.
По большому счёту, люди делятся в основном на две категории - созидатели и разрушители. Мемуары Юлии Ивановны Щелкановой - это книги большей частью о созидателях, делами, а не словами подтверждавших патриотизм. Недаром эпиграф ко второй книге такой: "Любовь к земле родной проявляется во много крат сильнее, если ты на этой земле выращиваешь хлеб".
Надежда ШИШМАРЁВА.
Город Лесосибирск АКрасноярского края.