Каждый год 27 января, в день снятия ленинградской блокады, в городе на Неве гремит Седьмая симфония композитора Дмитрия Шостаковича. Эта музыка стала символом жизни и победы не только для ленинградцев, но и всего мира. О ее создании, репетициях и исполнении — в материале «360».
Шостакович в 1941 году
Утром 22 июня 1941 года профессор Дмитрий Шостакович пришел в Ленинградскую консерваторию. Он собирался принимать выпускной экзамен, но взволнованные студенты и коллеги сообщили, что началась война: на Советский Союз напала фашистская Германия. На следующий день композитор решил идти записываться добровольцем на фронт.
Шостаковичу отказали — уж больно неказистым казался этот худой близорукий человек в очках с толстыми линзами. Следующий раз он пришел сразу после сталинского призыва по радио вступать в ополчение. Музыкант явился на сборный пункт при заводе Полиграфмаш — и снова получил отказ.
Дождавшись отпуска в консерватории, он опять подал заявление в ополчение. Чтобы отделаться от Шостаковича, настырного композитора попытались было назначить руководителем ансамбля баянистов, убеждали, что он будет больше полезен как музыкант, даже хотели без его согласия эвакуировать из города.
Шостакович отбился и продолжил донимать военных. В конце концов его зачислили в пожарную команду противовоздушной обороны.
Наверное, это меньше всего походило на музыку и вообще на искусство — тушить горящие здания, разбирать завалы. Но для композитора была важна любая реальная помощь Родине, которая пылала под вражеским огнем.
«Будем же защищать нашу музыку». Как рождалась Ленинградская симфония № 7
После очередного — и на этот раз окончательного — отказа направить его на фронт музыкант начал писать вокально-симфоническое произведение — ему казалось, что так он сможет лучше отразить военную тематику.
Однако скоро он сделал выбор в пользу лишь симфонической музыки, так как она значительно сильнее передавала его мысли.
Я не знаю, как сложится судьба этой вещи. Досужие критики, наверное, упрекнут меня в том, что я подражаю «Болеро» Равеля. Пусть упрекают, а я так слышу войну.Дмитрий Шостакович
Работа настолько захватила музыканта, что он таскал ноты даже на пожарные дежурства, чтобы не терять времени и работать над композицией каждую свободную минуту. Довольно скоро стало понятно, что новое сочинение — масштабный четырехчастный цикл с увеличенным составом оркестра.
Однажды он встретил Михаила Зощенко, которого, как и композитора, «забраковали» для фронта, даром что был кадровым офицером. Теперь вместе с сыном он тоже дежурил в противопожарной обороне.
Шостакович рассказал о работе над новой симфонией, а чуть позже по радио — и всем ленинградцам.
Для чего я сообщаю об этом? Для того, чтобы радиослушатели, которые слушают меня сейчас, знали, что жизнь нашего города идет нормально. Все мы несем сейчас свою боевую вахту. Советские музыканты, мои дорогие и многочисленные соратники по оружию, мои друзья! Помните, что сейчас нашему искусству грозит великая опасность. Будем же защищать нашу музыку, будем же честно и самоотверженно работать.Дмитрий Шостакович
Осенью фашисты начали все сильнее бомбить город, 8 сентября 1941 года его взяли в кольцо. Началась блокада.
Шостакович тем временем приступил к третьей части симфонии. Он работал в бешеном темпе, он сам признавался, что никогда еще не сочинял так быстро.
К трудностям и лишениям композитору было не привыкать: время его учебы в консерватории пришлось на Первую мировую, революции и Гражданскую войну. В стране царили разруха, голод, зимой в зале не было отопления. Но Шостакович, в отличие от многих других музыкантов, не прекращал заниматься.
Семья его откровенно бедствовала: консерваторский паек был довольно скудным, отец умер, а сам музыкант перенес тяжелую операцию. Слабый и полуголодный, он трудился пианистом-тапером в кинотеатре и продолжал учиться. Теперь же, едва смолкала канонада, Шостакович рвался из бомбоубежища домой — работать.
Композитора уговорили эвакуироваться, и 1 октября вместе с семьей вывезли из Ленинграда. После недолгого пребывания в Москве он отправился в Куйбышев, нынешнюю Самару. Там 27 декабря 1941 года Шостакович закончил свою Седьмую симфонию.
Четыре части Ленинградской симфонии
Седьмая симфония Шостаковича получила название «Ленинградская» с легкой руки Анны Ахматовой. Она состоит из четырех частей. Первая — Allegretto или «Нашествие» рисует мощь СССР и вероломное нападение на него фашистской Германии.
Вторая часть Poco allegretto — «Человек и война». Она показывает затишье после битвы, то, как советские люди собирают все ресурсы и силы, чтобы дать врагу отпор. Часть третья, Adagio, или «Родина в годину испытаний», стала реквиемом по погибшим.
Заключительная часть Allegro non troppo — «Через борьбу — к победе» представляет собой грозное предсказание неминуемого краха фашизма, Победы над войсками гитлеровской Германии.
История репетиций и исполнения Седьмой симфонии
Впервые Седьмую симфонию исполнили в Куйбышеве, а затем в Москве. Ее транслировали по радио не только по всему Советскому Союзу, но и по всему миру. Она стала символом победы человеческого духа над темными силами фашизма. И ленинградские музыканты решили, что Симфонию нужно исполнить в осажденном городе.
К тому времени первая страшная зима блокады уже перечеркнула всю музыку: последний концерт оркестра Радиокомитета прозвучал 27 декабря 1941 года. Дальше была тишина.
Единственный оставшийся в Ленинграде дирижер Карл Элиасберг был настолько слаб от голода, что не мог сам передвигаться. Но Симфония должна была зазвучать.
Элиасберга на детских санках привезли в стационар, чтобы он хоть немного пришел в себя и смог восстановить оркестр. Список фамилий оркестрантов пестрел черными и красными пометками. Черные — их было 27 — обозначали умерших, красные — еще живых, но нетрудоспособных музыкантов.
К первой репетиции удалось разыскать лишь 15 человек. Те, кто выжил, оголодали настолько, что с трудом могли даже просто сидеть, не то что музицировать. Им (а особенно тем, кто играл на духовых инструментах) старались найти дополнительные пайки, чтобы появились силы играть.
По радио объявили, что всех музыкантов города просят явиться в Радиокомитет. Сам Элиасберг, немного окрепнув, начал самостоятельные поиски и колесил по полупустому городу на велосипеде, выданном ленинградской автоинспекцией.
Наконец набралось 14 оркестрантов из Радиокомитета, семеро из театра имени С. М. Кирова, двое из филармонии. Притом что партитура Шостаковича огромна — даже сейчас не каждый оркестр обладает таким составом, чтобы исполнить это произведение.
Больше всего нужны были духовики, но почти все они служили на фронте. Элиасберг разыскивал их по адресам полевой почты, и музыкантов с передовой отправляли назад, в город.
Если первая репетиция длилась не более 15 минут, скоро они играли уже пять-шесть часов по шесть дней в неделю. Пусть у многих от истощения кружилась голова во время игры, музыканты продолжали добиваться совершенного исполнения, чистого звучания и верного интонирования.
Искренне хотели вернуть людям надежду на то, что они не просто выживут, но и победят. А что могло это сделать лучше музыки?
Уже в апреле оркестр начал давать первые концерты. Генеральная репетиция Седьмой симфонии состоялась 7 августа 1942 года, за два дня до премьеры.
Ленинградская премьера Седьмой симфонии и операция «Шквал»
Седьмая симфония прозвучала в Ленинграде 9 августа 1942 года — именно этот день был объявлен немецким командованием датой вступления в Ленинград. Впервые с начала блокады в Большом зале филармонии зажглись все хрустальные люстры — яркий огонь вспыхнул посреди темного и высохшего от голода, но несломленного города.
В тот день ни одна бомба, ни один фугас не упали на площадь Искусств. Все 80 минут концерта артиллеристы играли свою симфонию: они беспощадно вели огонь из всех орудий по немецким позициям. Операция «Шквал» под руководством командующего Ленинградским фронтом Леонида Говорова не оставила врагу шанса испортить праздник.
В Музее Седьмой симфонии сохранились воспоминания участницы премьеры Ксении Матус.
По ее словам, перед выступлением сцену грели установленные наверху прожекторы. Их погасили, когда музыканты вышли к своим пультам. Дирижера Элиасберга публика встречала стоя и оглушительными аплодисментами.
Когда мы отыграли, нам аплодировали, тоже стоя. Откуда-то вдруг появилась девочка с букетиком живых цветов. Это было настолько удивительно! За кулисами все бросились обниматься друг с другом, целоваться. Это был великий праздник. Все-таки мы сотворили чудо. Вот так наша жизнь и стала продолжаться. Мы воскресли.Ксения Матусартистка Большого симфонического оркестра Ленинградского радио
Зал был переполнен: там собрались моряки, пехотинцы, бойцы ПВО и горожане — и это в то время, когда «на Невском один человек другого видел издалека».
Концерт транслировали по радио, по громкоговорителям городской сети. Музыканты играли так, что потрясли не только советских слушателей, но и фашистов.
Гитлеровцы были уверены, что город уже мертв, и буквально обезумели, когда увидели сияющее здание, услышали мощные раскаты Седьмой симфонии Шостаковича.
Уже после войны двое туристов из ГДР признались Элиасбергу: в тот день они поняли, что проиграют войну. Нельзя было победить народ, который способен преодолеть голод, страх и саму смерть.