В эти дни мы слышим много воспоминаний о блокаде Ленинграда. Всё меньше остается ее живых свидетелей, но сейчас мы переживаем совершенно особое время, когда ПАМЯТЬ не просто оживляет страшные картины зимнего блокадного города, а гремит в набат: НЕ ДОПУСТИТЕ ПОВТОРЕНИЯ!
И сердце кровью обливается, когда в новостях мелькают кадры заборов с колючей проволокой на финской границе, последствий обстрелов Белгорода…
Я в своей жизни слышала много рассказов живых свидетелей блокады, видела плачущую пожилую учительницу, на уроке которой мальчишки кидались шариками из хлебного мякиша...
Помню, как бабушка подъедала хлебные крошки со стола, потому что выкинуть - грех, предательство тех, кому таких крошек не хватило, чтобы выжить.
На днях вечером я включила телевизор и так с пультом и застыла до конца передачи, боясь упустить хоть слово.
Потому что ТАК мне о блокаде не рассказывал еще никто…
И от просмотра передачи «Дневник художника. Летопись осажденного Ленинграда» у меня осталось удивительное возвышенное чувство, нисколько не похожее на обычный в таких случаях леденящий ужас, хотя факты хроники были в полном соответствии с историей.
Просто до мурашек, такое восхищение чистотой детской души и потребностью видеть красоту даже в самое страшное время!
Десятилетний мальчик, переживший блокаду в коммуналке на Большой Пушкарской , воспринимал все происходящее как величайшее приключение , кротко принимая данность.
Он по-детски еще не осознавал глубину трагедии, но видел во всем окружающем величавую красоту и Божественную силу.
Этого «мальчика» вы все знаете, даже если вдруг не сразу вспомните его фамилию .
Ленинградский художник Александр Траугот , чье творчество окружало нас с раннего детства, известен прежде всего своей книжной графикой.
Больше 200 книг оформил он вместе с отцом и младшим братом, подписывая свои иллюстрации Г. А. В. Траугот.
По старшинству : Георгий- папа, старший сын Александр ( 1931 г. р) и младший Валерий ( 1936 г.р)
Удивительно легкие силуэты фигур, неизменно огромные глаза, изящные профили, тонкие руки, чистые акварельные ауры и незримое свечение этих картинок, невольно вызывающее улыбку, словно их и правда коснулся крылом добрый Ангел… Вспомнили?
Это и есть Г. А. В Траугот!
Александр Траугот и сейчас работает над книжными иллюстрациями ежедневно. Всю жизнь так. С утра до десяти часов вечера. Как при такой невероятной работоспособности его искусство по-прежнему одухотворено и лишено признаков ремесла понять почти невозможно.
Нет уже в живых ни отца, ни любимого брата, но в подписи Г.А.В они всегда рядом. Навечно.
Возможно именно сплоченность этой семьи помогла им выжить в страшную блокадную зиму и дожить до Победы!
Летом 1941 года маленький Валерик вместе с детским садиком оказался в эвакуации в Ярославской области, а Саша с родителями, бабушкой и дедушкой остался в Ленинграде в огромной комнате коммунальной квартиры на Петроградской стороне .
Дом №3 по Большой Пушкарской, в котором жила семья, до революции полностью принадлежал родному дяде Александра по матери , Вере Павловне Яновой.
Он собственно и заказал этот большой доходный дом со сфинксами и скульптурами у входа в 1908 году молодому архитектору Д.Г. Фомичеву.
Семья занимала до революции квартиру № 6. После уплотнения 1918 года осталась только комната с колоннами , окно которой снаружи охраняли каменные сфинксы.
Один из них практически спас семью при артобстреле зимой 1942 года. Обессилевшие от голода, жильцы решили не спускаться в бомбоубежище.
Чудом артиллерийский снаряд не долетел до окна комнаты, зацепив сфинкса , и разорвался снаружи. Выбило стекла, но все остались живы.
Сосед по коммуналке помог вытащить остатки стекол, потом окно заколотили и плотно занавесили, а вскоре семью переселили в другую квартиру на более высоком этаже. Такие квартиры в блокаду освобождались первыми, потому что сил на преодоление лестниц у жильцов просто не хватало…
Блокадная хроника ведет свой отсчет с августа 1941 года.
Маленький Саша , которого спешно после начала войны забрали из пионерского лагеря в Боровичах Новгородской области , вернулся в Ленинград.
Пожалуй стоит попытаться увидеть ТОТ город глазами маленького мальчика . Буду стараться воспроизвести вам его слова, возможно не совсем точно, но «близко к тексту»
Мысленно добавьте к его рассказу огромные детские голубые глаза...
...Меня привезли из пионерского лагеря в Ленинград в августе. Я помню очень чистый и величественный город. Из всех громкоговорителей , которые теперь никогда не выключали, звучала классическая музыка. Иногда она прерывалась сообщениями о воздушной тревоге…
… Однажды по опустевшим проспектам полетел пепел. На исходе лета кружили на ветру крупные белые хлопья. Все понимали откуда они- в городе жгли архивы, чтобы немцам не достались…
...Какой-то генерал выступал по радио и уверял, что немецкие самолеты не прорвутся к Ленинграду, но на следующий день была первая бомбежка.
Мы из квартиры спустились на первый этаж. Мама читала нам Честертона, не прерываясь. Качались люстры, звенели стекла , а мы были как будто сразу в двух мирах. В вымышленном и реальном.
...Потом мне часто приходилось с мамой подниматься на крышу гасить зажигательные бомбы. Вся крыша была усеяна листовками очень примитивного и глупого содержания, даже ребенку это было ясно. На улицах листовки подбирали и сдавали куда следует. В блокаду за хранение дома вражеских листовок полагался расстрел - иногда даже по радио объявляли фамилии расстрелянных. А на крышах эти листовки ковром оседали…
...Разрушенные здания мне казались тогда очень красивыми какой-то особой трагической красотой.
Обрушенная стена, часть лестницы, а в уцелевшей части комнаты на третьем этаже висит старинная картина и смотрит печально на нас...
...В нашей большой коммунальной квартире жил дезертир и вор, которого потом расстреляли. У нас над входной дверью в комнату был разбитый витраж. И вот мы с мамой вдвоем сидим у буржуйки и слышим как он забирается в коридоре на табуретку и заглядывает через окно над дверью к нам в комнату. Проверяет, умерли ли мы уже, чтобы живых не грабить…
...Первым в нашей семье умер дедушка. За день до этого мама принесла ему блюдечко каши. Он посмотрел, улыбнулся и спокойно спросил : «СтОит ли , Верочка?» А на следующее утро умер…
...Иногда я заглядывал в лица умерших на улицах от голода людей. Они не были страшными. У большинства на губах застыла какая-то торжественная улыбка…
...В квартире над нами зимой остались в живых только две сестры- молодые девушки. Они умирали в своей абсолютно пустой комнате- всю мебель и книги давно сожгли. Но они очень весело умирали. Шутили и смеялись, поддерживая друг друга. Это было удивительно…
...Вскоре умерла и бабушка. Ее завернули в простыню и повезли на саночках по улице. Такие картины были уже привычны , и мы их не боялись.
Я воспринимал тогда смерть не как бытовое. Умершие для меня были Ангелами. Это было очень возвышенное, божественное ...
Я уверен был , что душа на крыльях улетает из дома в форточку. Опасался, чтобы в нашу форточку не улетела душа моего дяди...
Не знаю, удалось ли передать невероятно светлое восприятие трагических событий маленьким Сашей, которое меня поразило...
...Художник- тот, кто везде видит красоту, а вовсе не тот, кто просто хорошо рисует...
Совершенно согласна с мнением Александра Георгиевича.
И еще он очень прав в том, что не разделяет людей на детей и взрослых, потому что нет возраста у души.
В этом его видение полностью совпадает с позицией церкви.
Кстати фамилия Траугот буквально обозначает «Верящий в Бога». Когда человек отмечен свыше таким именем, это добрый знак.
Возможно поэтому так трогают сердце образы с его картин.
Во время блокады мальчик постоянно рисовал, тонко подмечая детали.
...В зоопарке готовят пищу для зверей. Люди с тихой завистью смотрят на это…
Однажды Саша попробовал рисовать с натуры. Взял планшет и отправился на Фонтанку. Встал напротив фабрики ГосЗнака .
Его тут же заметила охрана и задержала до выяснения обстоятельств. Тогда люди были очень суровы и бдительны.
Мама забрала из милиции маленького Сашу, а на следующий день пошла туда выручать мальчика из соседней квартиры, стащившего на улице кусочек хлеба. Да, тогда и ребенка могли за воровство посадить.
Потому что цена такой кражи была чрезмерно высока…
Однажды Сашин отец Георгий Николаевич, работавший тогда в Ленинграде художником в службе маскировки , упал в голодный обморок в очереди за хлебом. Когда он очнулся, с ужасом обнаружил, что хлебные карточки у него вытащили. До конца декабря оставалось больше двух недель, и семья была обречена на голодную смерть.
Вечером мама собрала Сашу и они пешком отправились на линию фронта , где сестра отца работала военврачом. Шли медленно , экономили силы , отдыхая в застывших по всему городу трамваях. Но дошли.
«Оставляю вам Сашу, иначе он умрет с голоду,»- твердо сказала Вера Павловна и быстро попрощавшись, отправилась обратно в Ленинград.
До Нового 1942 года маленький Саша оставался на передовой у тети.
А когда вернулся в город, не узнал родную коммуналку. Стены были покрыты инеем, в коридоре застыл лед. Из всех соседей выжил только маленький мальчик Митя. Он жил в комнате родителей, и Сашина мама Вера Павловна заботилась о нем, как о родном ребенке.
...Люди проявляли тогда свои лучшие качества, деля с чужими людьми последнее. Но были и такие, кто становился зверьми.
...В нашем доме жил людоед. У него была красивая жена и дочка в красной шляпке. Потом жену и дочь эвакуировали, осталась только домработница. И как оказалось, они занимались каннибализмом. У них были очень страшные красные лица….
В общем это самая тяжелая часть рассказа, и я не в силах до конца описать то, что ребенок воспринял как эпизод страшной сказки.
Удручает еще один описанный Александром Георгиевичем случай , замеченный им однажды в столовой Союза Художников.
Мимо интеллигентного вида старушки, которая была на грани голодного обморока, гордо проследовала румяная официантка, бросив на ходу высокомерно : «Раньше было ваше время, теперь-наше!»
Наверное грани человечности и высокомерного равнодушия лучше всего можно почувствовать в коротком рассказе Геннадия Черкашина «Кукла», проиллюстрированного Александром Трауготом.
Обязательно почитайте этот рассказ вслух своим детям ( или внукам), друзья!
Там нет леденящих душу ужасов и страшных блокадных подробностей.
Это рассказ о маленькой девочке, увидевшей после войны свою любимую куклу Машу в витрине комиссионного магазина. Куклу до войны подарил внучке дедушка-профессор, который вместе в бабушкой не смог пережить Блокаду…
Когда девочка с мамой вернулись из эвакуации в Ленинград, оказалось, что в их квартире уже поселились новые жильцы.
Эти люди сдали куклу Машу и фамильный голубой сервиз в ближайшую комиссионку. На просьбу мамы забрать из магазина хотя бы куклу, чтобы вернуть дочке память о дедушке, ответили отказом.
Более того, они стали лгать , что всё, что они сдали в комиссионку, куплено ими лично еще до войны в другом городе. А оценили эти люди куклу в баснословную сумму, которую заработать было непросто.
Ну что тут сказать?
Девочка, возвращаясь из школы, первым делом бежала к витрине комиссионного магазина здороваться со своей куклой, разговаривала с любимицей, читала ей сказки, показывала рисунки. И очень просила немного подождать- мама обязательно скоро заберет ее домой.
Мама работала несколько месяцев, чтобы выкупить куклу, но не успела буквально на день…
Куклу Машу продали другим людям.
Даже комментировать невозможно такое.
Думаю, мама до конца жизни винила себя, что не успела…
Как я уже писала выше, иллюстрировал книгу «Кукла» Александр Траугот. Уже один, но с незримым присутствием отца и брата.
...Сам Господь Бог- это три лица. Всегда есть те, без кого нельзя...
Передача о блокадных воспоминаниях Александра Траугота так задела меня за живое, что всю ночь я читала о нем всё, что доступно в интернете. И поняла, что он не только замечательный художник, но в большой мере философ и прекрасный рассказчик.
А вам, дорогие мои читатели , очень рекомендую найти в интернете передачу «Дневник художника. Летопись осажденного Ленинграда» от 23 января 2024 года и посмотреть ее всей семьей.
Уверена, что у вас тоже останется после просмотра очень светлое чувство и безмерное уважение к человеку, сумевшему ребенком увидеть среди горя величие и стойкость людей и восхищаться вечной красотой великого города.
Дорогие ленинградцы! Поздравляю вас с 80-летием полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады. Желаю всем мирного неба над головой ! Пусть страшные страницы истории навсегда останутся в памяти, но никогда не повторятся ! Будем жить!