часть II. ПРОДОЛЖЕНИЕ
Помимо театральности коллежской атмосферы, жизнь в Кэнайн Колледже была почти как на ферме, потому что все в нашей семейной жизни вращалось вокруг животных.
В нашем случае это были в основном тысячи собак: маленькие собаки, большие собаки, хорошие собаки, "плохие" собаки, служебные собаки, сторожевые собаки, охотничьи собаки, семейные собаки, бездомные собаки. Поход в церковь по воскресеньям, празднование дней рождения и праздников, семейные отпуска - все это всегда оказывалось на втором плане по сравнению с уходом за питомником и выполнением работы как можно быстрее и эффективнее.
В отличие от других детей моего возраста, я не узнавал о животных из фильмов Диснея, телешоу или книг. Я ездил с отцом на вызовы службы по работе с собаками, когда сообщали о том, что собака преследует оленя, или лежит смертельно раненная на дороге после столкновения с машиной, или мешает полиции проникнуть в дом.
Я прокладывал следы в лесу для собак-следопытов, которых мой отец тренировал, прячась в амбаре, чтобы служебная собака выгнала меня. Я проветривал блоки запаха и держал их стерильными на солнце для тренировки дискриминации запаха. Папа научил меня усыплять голубя и прятать его в кустах, чтобы собака для тренировки могла быть взята в нужное положение. Как мальчик, я узнал, как вытащить испуганную собаку из задней части ее вольера, не получив укуса. В тринадцать лет я мог расчесать капризную запутанную собаку за один миг от попытки меня изувечить.
То, что мне нравилось в поведении животного или не нравилось, не влияло на то, как я интерпретировало его поведение. Если моя лошадь испугалась и сбросила меня, я мог пострадать, но я всегда понимал, что лошадь реагировала лишь инстинктивно на страх. Было нормально бояться того, что лошадь может сделать, и я мог стать действительно злым, но я никогда не думал о ней как о "плохой" лошади. Были лошади, с которыми я не мог справиться, но я знал, что где-то должен быть кто-то, кто с легкостью справится. Я знал, что все, что делают животные, имеет смысл, и всегда есть способ исправить ситуацию, как только ты понимаешь, что происходит внутри животного. Это то, что научил меня мой отец, и я верил всему, что он говорил.
Я также не понимал, что учусь чему-то особенному. Я думал о себе как о "пареньке из питомника". Я не имел представления, что у меня был доступ к лучшей и оборудованной исследовательской лаборатории, способной исследовать самые глубокие аспекты природы, мира собак, собак и еще раз собак.
Обучение собак с отцом означало больше, чем любые книги. Его философия обучения основывалась на том, что собаки, как их предок волк, наделены врожденным социальным порядком, который был поразительно близким к тому, как организованы люди.
Сначала авторитетная фигура должна сделать себя известной, и затем порядок следовал естественным образом. Он считал, что и собаки, и дети инстинктивно желали иметь такого лидера и что им было нужно и хотелось быть рядом с лидером, и чтобы он делился с ними своим опытом. По мнению моего отца, общество, будь то человеческое или собачье, удерживается самодисциплиной и самопожертвованием, вдохновленными высшим благом, как это определяет авторитетная фигура.
Обучение пределам, как сказал мой отец, происходило, когда взрослая собака дисциплинировала щенка, или родитель исправлял ребенка. Он однажды вырастил помет с их матерью и моделировал свою философию и метод на том, что он наблюдал в их взаимодействиях. Он глубоко верил, что только когда указания были ясно определены старшим вожаком (то, что теперь называется "Альфа"), могли молодые развивать положительную реакцию на власть и на жизнь. По словам моего отца, способность контролировать свои первобытные порывы в уважение к власти была тем, что позволяло социальным существам подняться выше уровня базового животного инстинкта. В противном случае дикая природа взяла бы верх.
Идеи, которые мой отец формулировал еще в начале пятидесятых годов, были современными для своего времени, и с тех пор они приобрели собственную жизнь.
Однажды в семидесятые годы, когда мы обедали, мама подняла трубку и сказала папе, что человек, представившийся монахом из обители на севере штата Нью-Йорк, хочет поговорить с ним. Он и его братья-монахи создавали завод по разведению и дрессировке собак и интересовались, не мог бы ли папа, будучи одним из ведущих специалистов в области дрессировки в стране, предложить какие-либо советы или помощь их программе.
Они, вероятно, думали, что дрессировщики собак - это коллегиальные люди, и монах, несомненно, был поражен, когда мой отец своим неповторимым американским способом сказал: "Почему я должен отдавать вам бесплатно то, что мне стоило столько времени и денег, чтобы разобраться самому?".
Папа вернулся за стол, выглядя довольно удовлетворенным. Ему не приходило в голову, что мечта только что была передана. Монахи из Нью Скит стали теми, кто научил следующее поколение владельцев собак, что лидер стаи - лучший друг собаки.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗАВТРА