Последняя публикация, в которой была предпринята попытка адекватно рассмотреть вопрос бытования рун у славян — это изданная во Львове в 1906-ом году книга «Runy i runiczne pomniki słowiańskie» польского слависта Яна Лецеевского. И она сразу же начинается с обзора фальсификаций славянских рунических надписей и надписей, ошибочно принятых за славянские. Дальше автор подробно описывает и разбирает подлинные, на его взгляд, рунические надписи. Однако уже в том же году работа Лецеевского была раскритикована (см. например рецензию Любора Нидерле): при более тщательном анализе выяснилось, что все надписи, которые он считал древними и славянскими, оказались либо подделками, либо неславянскими. После этого масштабных работ, посвящённых рунам у славян, не выходило (либо они мне неизвестны). Тем не менее, учитывая тесные славяно-германские контакты, использование славянами германских рун чуть более чем возможно, и в подтверждение этого есть некоторые археологические и этнографические данные.
В 2017-ом году недалеко от чешского городка Ланы в поселении пражской культуры (носители которой известны греческим и латинским источникам как склавины, праслав. *slawēne) был найден фрагмент коровьего ребра 540-585-го гг. исписанный рунами старшего футарка (рис. 1). Надпись ᛏᛒᛖᛗᛞᛟ представляет из себя конец (с пропуском пары рун) футарка: по всей видимости, она была «букварём» для обучения, к тому же вырезанным неопытным резчиком (ср. с более поздними берестяными грамотами такого же назначения). Данная надпись примечательна тем, что одновременно является первой рунической надписью, найденной в негерманском контексте, и древнейшей надписью, найденной у славян вообще. Судя по форме рун, славяне должны были перенять их где-то в Центральной Европе, либо же знание рун могло сохраняться в результате сохранения преемственности поселений лангобардов и славян (взаимоотношения этого германского племени с ранними славянами вообще довольно интересная тема, которой, возможно, стоит посвятить отдельный пост).
В поселениях Сурская Забора пеньковской культуры, отождествляемой с антами, другой ветвью славян, было найдено биконическое пряслице (рис. 2) с изображением свастики [卍] с одной стороны и руны Альгиз [ᛉ] — с другой. Из более ранних находок — рунические знаки в черняховском поселении Лепесовка на Южной Волыни (рис. 3). Черняховская культура довольно твёрдо определяется как археологическое отражение готской державы Ойум, в состав которой входили разные народы, в том числе и ранние славяне. Конкретно поселение Лепесовка относится к черепинской группе памятников, которые восходят к волыно-подольской группе позднезарубинецких памятников, продолжающих традиции праславянской зарубинецкой культуры.
Что касается более поздних эпох, то на знакомство славян с рунами указывают родовые знаки польских моряков в Померании, многие из которых имеют руноподобный вид. В статье «Runy słowiańskie u ludu» 1909-го года есть упоминания об употреблении польскими крестьянками письменности, похожей на руническую, однако данное свидетельство вызывает у меня сомнения.
Итого, можно заключить, что славяне (или некоторая часть славян), пребывавшие в тесных контактах с германскими племенами, были знакомы с рунами и использовали их как мантическую систему и как знаки собственности. Достоверных рунических надписей на славянском языке обнаружено не было, поэтому неизвестно, использовались ли они славянами как письменность. Также, ввиду недостатка сведений, ничего нельзя сказать о том, каким было славянское понимание рунических знаков и каковы были их имена, отличались ли они от германских или были им тождественны.
Отдельно замечу, что популярный в былое время «вендский строй» из восемьнадцати рун является личной оккультной наработкой рунолога Антона Платова, основанной на рунах с поддельных прилвицких идолов (которые почти полностью повторяют датские руны), в которой прослеживается сильное влияние т. н. «арманического футарка», созданного в 1902-ом году ариософом Гвидо фон Листом, и к древней славянской традиции никакого отношения не имеет.