Зоя Григорьевна была одинокой старушкой, в гости к которой никто не приходил. «Как к Чебурашке», — подумала Зоя Григорьевна. Она как Чебурашка. Только ушастое существо нашло своего крокодила Гену. А она почему-то нет.
Каждый день она вставала в шесть утра, готовила себе простенький завтрак, бутерброд с колбасой, яичко, слабый чай с сахаром — и включала телевизор. Так изо дня в день и протекала вся её жизнь.
Гулять она не гуляла: тяжело было уже ходить, да и чего она не видела на улице? Так скучно, так безрадостно. И всё было бы понятно и просто, если бы у Зои Григорьевны детей не было.
Но Зоя Григорьевна — многодетная мать, и у неё три ребёнка: Костя, Паша и Маруся. Однако никто из них с матерью не общается. Почему? У каждого своя история.
Зоя Григорьевна часто вспоминала, как же всё так сложилось, что ни один ребёнок не навещает её. В чем она была виновата? Должно быть, в чем-то все-таки была.
Костя — её старший сын — был умным, образованным, видным парнем. Отучился на экономиста. Мамина радость. Ничего вообще не предвещало разлада в семье.
Зоя Григорьевна никогда бы не подумала, что сын перестанет с ней общаться, а он перестал. И дело было, конечно, в его коварной Юльке-интриганке. Юля — простенькая девчушка с родинкой на щеке и короткой стрижкой. Она много смеялась, а Зоя Григорьевна была убеждена: кто много смеётся, у того ума вообще нет. Юля ей не понравилась сразу. Десять классов школы, а потом ПТУ. Кому такая нужна?
А Костя влюбился. Он носил Юле цветы охапками, покупал конфеты, водил в театр.
— Ты её лучше в цирк своди, обезьянку свою, — острила Зоя Григорьевна.
Костя отмахивался:
— Будет тебе, мам, хватит обижать мою девушку. Она хорошая.
— Чем же она хорошая? Что ты в ней видишь-то?
— Она умеет слушать, мам, — меня никто так не слушает. Ты так не слушаешь.
— Это как? Я тебя не слушаю? Я тебя всегда слушаю, только тебя и слушаю!
— Скажи тогда, мама… Как зовут отца Юли?
Зоя Григорьевна запамятовала. Действительно, Костя что-то про него говорил, но она не сочла эту информацию достойной внимания.
— Зачем мне это запоминать, сынок? Ты же видишь, как я к Юле отношусь.
— Хорошо. А какая песня Beatles у меня самая любимая?
— Спросишь тоже! Муру нашёл какую-то слушать.
— Между прочим, это моя любимая группа. Вот так меня, мама, ты слушаешь. Ты слышишь только то, что тебе интересно: сколько денег я заработал, что про меня сказали коллеги. Коллекционируешь мои награды, как свои. Вот и всё, мам. А Юлька умеет слушать. Она переспрашивает, потом просит дать послушать песню, дать почитать книжку. Юлька любопытная. Мне больше ничего не надо.
Дело двигалось в свадьбе. Зоя Григорьевна, заявила, что этому союзу не бывать. «Ваша свадьба не состоится — или ты мне не сын», — сказала она. Костя ушёл к себе в комнату, а через пятнадцать минут вышел из неё с чемоданом:
— Значит, мама, я тебе не сын.
Соседи рассказывали Зое Григорьевне, что Костя и Юля сыграли пышную свадьбу. Сейчас у них четверо детей и никаких проблем с деньгами. Костя же действительно был экономическим гением, резко пошёл вверх, зарабатывал миллионы и носил Юльку на руках.
В чем Зоя Григорьевна ошиблась? Непонятно, в чем. Эта Юлька окрутила её мальчика.
Паша — средний сын — был очень похож на своего отца, первого и единственного мужа Зои Григорьевны, который очень рано её бросил и спился где-то в подворотне. И Паша тоже пить начал. Зоя Григорьевна переживала за сына невероятно. Делали всё возможное: и кодировали, и уговаривали, и запирали в квартире. Ничего не помогало.
Но однажды Паша попал к психологу по совету врача в районной поликлинике — и психолог помог Паше справиться с зависимостью.
Не забывайте, что это случилось тогда, когда психология была наукой немодной. Психически неуравновешенные обитали только в одном месте — в психдиспансере, куда никто попадать не хотел. Зоя Григорьевна отговаривала сына от сессий с психологом. Говорила: «Уж лучше пей, чем будь ненормальным».
Паша, как ни странно, не сдался под напором матери и не запил снова. Его тогда поддержал Костя, который постоянно помогал брату. Паша увлекся психологией, которая его спасла от бутылки, и сам поступил на психфак, чтобы выучиться на психотерапевта.
Сейчас эта профессия очень востребована. К Паше записываются на супервизию за несколько месяцев. Личная терапия с ним забита на двенадцать месяцев вперёд, у него нет окошек для новых клиентов на ближайший год. Иногда он выступает на больших конференциях и всегда срывает аплодисменты. Паша больше не алкоголик из пятиэтажки, а признанный учёный-практик с огромным авторитетом. С матерью он не разговаривает.
Вспоминая, Зоя Григорьевна пробормотала: «Сглупила я чуть. Но почему он не смог изменить себя так, чтобы простить меня? Почему он меня не прощает?»
Зоя Григорьевна поцокала языком, щелкнула пультом и переключилась с канала на канал: ток-шоу сегодня было особенно утомительным.
Маруся, её младшенькая, была похожа на одуванчик с лёгонькими русыми волосами, с голосом-колокольчиком. Такая приятная и послушная девочка. Училась на пятёрки, пошла на медицинский и рано вышла замуж за архитектора Гену.
Наученная историей с Костей, Зоя Григорьевна всё же одобрила брак, хотя Гена не произвёл на неё приятное впечатление. Однако Зоя Григорьевна не хотела терять дочь, поэтому учла свои ошибки и ни слова не сказала.
Маруся родила, потом родила снова. А потом они с Геной решили усыновить двух мальчиков из детдома. Зоя Григорьевна пришла в ужас:
— Тебе своих мало? Ладно, я понимаю, если бы ты детей иметь не могла. А у вас вон два рта уже. Зачем вам ещё?
Маруся сначала защищалась:
— Я чувствую, что должна. Я твёрдо решила.
Зоя Григорьевна ничего не хотела слышать:
— Как решила, так и поменяешь решение. Ты не представляешь, какая это морока, какая обуза на всю жизнь. Ещё же неясно, какие у них гены, как ты будешь с ними вообще жизнь строить.
— Я справлюсь, мне подруги помогут, Гена поддержит, — пыталась объяснить Маруся.
— А если твои собственные дети ревновать будут? Завидовать им начнут, что тогда?
— Мама, я про всё это читала. Мы знаем, что делать.
— Марусь, это тебе не конфетку съесть, не пирожок с полки снять. Усыновить ребёнка — тяжёлая ответственность, на неё идут от безысходности, разве что. Ты зачем? Ты такая молодая девка! Или это Гена? Это точно он, наверняка. Это он тебя подбил. Ох, знала я, что не надо было тебе за него замуж идти.
— Мама, да причём тут Гена? Если хочешь знать, я его еле уговорила. Сейчас он, конечно, в мальчишках уже души не чает, но это не сразу так было. И скоро у нас будет четверо детишек. У тебя будет четверо внуков, мама!
— Внуков никаких детдомовских у меня не будет, — отрезала Зоя Григорьевна. — И я твоих приёмышей видеть здесь не желаю.
Маруся обомлела:
— Мама, что ты такое говоришь?
— Что слышишь, то и говорю. Чтобы ноги их не было в моём доме! Я не хочу с отродьем цацкаться.
— Мама, ты чудовище, — прошептала Маруся и пошла к входной двери. — Моей ноги тут тоже больше не будет.
И вот так все три ребёнка порвали отношения с матерью.
«За что? Как они могли?» — размышляла Зоя Григорьевна, перебирая факты, но так и не находила ответа на свои вопросы.
Как вы думаете, она обманывала себя? Часто ли люди не замечают своей вины?
Обязательно напишите об этом в комментариях — мне очень интересно ваше мнение! И подпишитесь на мой канал: у меня здесь каждый день выходят интересные рассказы.
Еще истории о нашей жизни: