Нате вам, захлебнитесь коньяком за тыщу!
Она по-королевски сидела за столом и покровительственно взирала на собравшийся народ:
-Кушайте, кушайте… - с прищуром приглашала к еде , - а про себя думала: «может, нажретесь, в конце концов…»
Родственники и друзья были в восторге от угощения. Стол ломился от деликатесов: дорогой коньяк; сочная, в капельках жира, семга; отборная клубника; сыр с благородной плесенью; в хрустальных вазочках черная и красная икра; в разных концах стола ананасы, уложенные у основания заморскими киви и манго.
-Зиночка, умница ты наша! – упиваясь словами и причастностью к богатой родственнице, заходилась очередным тостом двоюродная сестра Валя. «…змеюка, помню твою злобу, помню…» - Зина надменно улыбалась, подбадривая разговорившуюся родственницу согласным кивком. Только она знала им цену, родственникам: завистники, сплетники, век бы не видеть. «Нате вам, захлебнитесь коньяком по тыще за бутылку, глотайте свой яд, кусайте локти…»
Обзавидуетесь
…Она всегда была серой мышкой: белобрысенькая пампушка с маленькими глазками, обрамленными реденькими ресничками. Но ее плотная фигурка крепко стояла на коротеньких толстых ножках. И когда училась в торговом – незаметная, вечно обделенная вниманием девчонок и любовью парней. Она физически чувствовала свою второсортность. А в душе сверкал фейерверк первенства. Она грезила славой, известностью, богатством и «чтоб лучше всех». Она хотела раздавить всех и быть триумфатором. И чтоб подчинялись и обязательно завидовали. Ее любимая похвала состояла из одного слова: «обзавидуешься».
Однажды, выпив стакан портвейна, разоткровенничалась с девчонками в общежитской комнате, озвучила свои мечты. Девчонки подняли на смех. Особенно издевалась Татьяна – яркая, статная, парни в очередь за ней. Сейчас в ночном киоске продает сигареты этим парням, а ночью, из-под полы, паленую водку. Куда делись красота и насмешки! Зина гордо проезжает мимо на своем «Фиате», иногда остановится, так, для форсу, купит бутылку воды, бросив небрежно сотню, и сдачу с блюдечка не забирает… «вот тебе, сучка, твоя красота, твой гонор… где ты и где я…» Каждый по-своему солнце видит
И перед ней открылись двери
После торгового Зина удачно попала в крупный универмаг. Незаметная, серенькая, она до поры до времени сидела в тени. В 90-х, когда начался дележ социмущества, Зина преобразилась: надела высокие шпильки, распушила белобрысенькие волосики, превратившись в симпатичную блондинку. И глазки научилась красиво рисовать, и реснички наращивать. А самое главное – Зина наловчилась «открывать» любую дверь. Способы были разные, а результат блестящий: получила солидный льготный кредит в банке и начала свою собственную торговлю.
Замужество ликвидировано
Первое замужество, которое случилось еще до перестройки, было немедленно ликвидировано. Остался сын. На горизонте появился высокий, перспективный, почти свободный (это «почти» быстро устранили). Зина взяла его судьбу в свои пухленькие ручки. В короткий срок Роман получил высокую должность и поселился в Зининой квартире. Он относился к тому типу людей, которые вальсируют по жизни.
Ею надо только восторгаться!
Зина летала. В каждом кабинете местной мэрии ее имя олицетворялось с лучшими образцами современного предпринимательства. Она же хорошо помнила даты дней рождения нужных людей. Ее портреты на обложках журналов и газет (правда, проплаченных). Ее машина часами у салона красоты. Один кредит гасит, другой берет – рубли, тысячи, миллионы… Она подгоняла себя под рамки блеска и шика. Она упивалась своим положением: ее принимают на всех уровнях, ставят в пример, подражают, ищут знакомства…Она была не просто триумфатором, она как будто каждый день кого-то «клала на лопатки», громила, давила, наносила поражение, разбивала наголову и брала свое. Для нее было даже не главным приплюсовать к своему достатку, главным было показать всем размах, поразить, вызвать зависть, чтобы у всех было на устах: «Ах!». В своем круговороте она даже не задумывалась о том, чтобы купить свое помещение под магазин. Арендовала. Ей казалось, что она так основательна в своем положении, что ее не сдвинуть. Она рассуждала и думала, как завистница с последней парты. Это была ее стратегия. Она полностью зависела от успехов и восхищения в ее адрес. Хотя, с другой стороны, стараться нравиться людям – значит, уважать их. Что совсем неплохо. Плохо только то, что она жаждала не поступков – вместо них была мишура, а славы и восхищения собой. Чтобы каждый знал, что она лучше остальных, до нее не дотянуться, только приземленно взирать и восторгаться.
Ладно, промолчим
Но в государстве наступила новая революция – кризис. С кредитами стали случаться обломы. Ей обещали, обнадеживали, по-прежнему улыбались и принимали подарки ко дням рождения, но…денег не давали. Судьба не любит, когда от нее что-то требуют, судьба любит, когда ей дают право выбора. А имидж, созданный ей, надо было поддерживать. И «выглядеть» при любых обстоятельствах. На этой ноте она купила путевки в южный санаторий, конечно же, лучший, и полетели они с мужем отдохнуть.
Там, на берегу моря, Роман вспоминал другие ноги. Он был с Зиной, а думал о пушистой веселой секретарше. Когда отдых перевалил на вторую неделю, она сидела в кресле, дожидалась его из душа, и вдруг затренькал его мобильник – SMS. Она прочитала: «любимый, скучаю. Надеюсь, что твой д.р. отпразднуем вместе». Вначале она вспомнила, что его д.р. через два дня. Но им еще неделю быть в санатории! Она прокрутила в голове возможные варианты и остановилась на лучшем: промолчать.
А через день он «получил» звонок и даже трубку ей к уху подставил – срочно вызывают по непредвиденным обстоятельствам на работу. Раньше они планировали, что вместе заедут к поставщикам, а теперь ей пришлось это делать одной.
В глазах - лязг гусениц танка
Когда возвратилась домой, она устроила романтический вечер. Соорудила на голове оранжевую чалму, опустив на лоб завиток, надела в тон пеньюар, французскими карандашиками сделала тонкую графическую работу на лице. И начала атаку на «кобелизм» с деловой хваткой. Роман не из тех мальчиков, которых можно пробить чувством, да и не умела она этого. Ей была чужда любовь и напрочь отсутствовала интеллигентность: чувствовать другого человека, как себя. Она вынесла ему приговор: зажать в экономические тиски. Она молча смотрела ему в глаза, и улыбалась. А он за этими глазами услышал лязг танковых гусениц. Наконец, она полушепотом произнесла:
- Мне нужна новая машина…- сказала таким тоном, как будто призналась в любви, - кредит под это дело – без проблем, но ссуду надо оформить на тебя, Ромочка.
У Ромочки подогнулись его длинные ноги. Но спорить не стал – все равно Зина будет платить. Оформление – чистая формальность, не вникал в тонкости бизнеса и денежных операций.
Забыла сказать: убирайся вон!
Он не уловил размах ее мысли.
Через неделю Зина, чуть не въехав на крыльцо, с помпой припарковалась у салона красоты на новеньком «Бэнтли», отметив про себя, как парикмахерши уперлись носами в окна. Ее распирало чувство собственной значимости и превосходства. Она ликовала.
А еще через несколько дней, незаметно проверив мобильник Романа, она поняла, что надо принимать радикальные меры. У нее все получалось на раз, как расщелкнуть орех. А с Ромой начало юзить. «Дурак», - подумала Зина и оголила шашку.
Ее разговор застал его врасплох. Он как раз доедал вкусный бифштекс (обед из ресторана), когда сверкнула молния:
- Рома, я вынуждена тебе сказать, чтобы ты убирался вон из квартиры, - постукивая красными коготками по столу, ледяным тоном произнесла Зиночка.
Рома поперхнулся и выкатил глаза, сосредоточившись на Зининых коготочках. Когда прошел минутный шок, он, собрав в кулак мужество, почти грозно произнес:
- Не понял…
- Извини, так получилось, но я в курсе твоих любовных историй.
-К-каких?
-Не надо, Рома. Я ежедневно могу завести десять любовников, но я не делаю этого, - по слогам произнесла Зина. Как будто диктовала текстовку для первоклассника, - и не позволю тебе! – Закончила на повышенной ноте.
-Зина!
-Все!
И Рома снова стал никем
Рома в душе был даже рад, что его отпустили «…да пошла ты, старая корова…». Но он не учел одну «мелочь». С Зиной он не знал, откуда берутся бифштексы и сколько это стоит. А его новая молодая любовь рассчитывала только на него. Еще и Зиночка подсуетилась: снова прошлась по дверям, которые все также легко перед ней открывались – и Рома снова стал никем. Автокредит требовал вливаний. Банк наложил арест на дачу, числившуюся за ним. Дальше – только удариться в бега. Новая любовь почему-то тоже быстро охладела. По мере нарастания его проблем прямо пропорционально леденело сердце девушки. Рома заволновался. Он все чаще вспоминал Зиночкины обеды и счастливые годы взлета с ней. Зина осталась хозяйкой его жизни.
Но Зина тоже пошатнулась. Кредиты ей не выдавали. И хоть она рассказывала налево и направо, что любовников без счета, и все они вот-вот начнут ей выдавать баснословные суммы – мужской очереди к ней не наблюдалось. Зина принимала обычные комплименты и улыбки за что-то большее. Как ей хотелось их видеть, так она их и видела. Ей нравились знаки внимания, но она позабыла, сколько ей лет. К тому же, мужчины, когда сами зарабатывают деньги, легко с ними тоже не расстаются. У них на этот счет политика жесткая.
Зина поехала к экстрасенсу
Кряжистый мужичок посадил ее напротив, долго рассматривал и начал говорить непонятные для Зины вещи:
-Земля сейчас имеет нехорошую ауру. Много крови и зла…
-И что?
-Надо чистить Землю.
-Каким образом?
-Не говорить плохих слов, не допускать плохих мыслей, не совершать дурных поступков.
-А я здесь причем?
-Человек – это маленькая электростанция. Он может вырабатывать добро, а может – зло. Если он выбрасывает зло, атмосфера засоряется. И сам он тоже засоряется. Надо чистить каналы.
-Какие каналы? – Процедила Зина отчужденно.
-Деньги, если их рассматривать, как способ превзойти других, тоже мусор. Они незаслуженно возвышают человека. Смотря, какой человек… другой теряет стыд, совесть, возвышая себя над другими. Засоряет жизненные каналы, которые связывают его с космосом. Как холестерин кровеносные сосуды. Зло, которое вырабатывает человек, опускается на его же голову…
От этого колдуна Зина ушла не то, что расстроенная, - злая. Что плел? Какие сосуды? Какое зло? Ей надо, чтобы Роман вернулся. Вернее, попросился назад, а она посмотрит, впустить ли…
Даже пособия по безработице нет
А Роману, несмотря ни на что, не хотелось возвращаться к этой хрупкой зеленой клумбе, под которой выступает железная броня. И гусеницы она использует только в собственных интересах. А интересы известны: ловим журавля в небе и любыми способами быть круче всех. Ей все равно по чьим телам проедут эти гусеницы.
Но он, все-таки, приходил к выводу, что у него один только выход из тупика. Он не получал даже пособия по безработице. А когда мужчина не может содержать семью, он не хозяин в доме. У него нет авторитета. И это влечет далеко идущие последствия…
Выход один: богатый спонсор
Бывают дни, когда воедино сливается все хорошее. А бывает – наоборот. Подкрадываются удары в сердце с разных сторон и бьют одновременно. Взрывчатая энергия славы и «лучше всех», подбросившая Зину на высоту «обзавидуются», улетучивалась, как свистящий воздух из проткнутого шарика. В измену ушел не только Рома, но и деньги. За места, где она продавала товар, в двух престижных магазинах, она крепко задолжала арендаторам. Решение вопроса в бессонную ночь видела только в одном: богатый спонсор. Есть такой на примете!
Родственные души
Свой день ангела, как и подобает людям ее статуса, праздновала в самом дорогом ресторане. Среди гостей был и Он. Зина имела виды. Собственно, вся эта затея с праздником, была организована во имя одной идеи: спонсор. За столом Зина на него не пялилась и близко не приближалась. Но в середине вечера, проследив за его маршрутом, она встала со своего места и направилась к зеркалу – прическу поправить. Когда он проходил мимо, она, попятившись, ненароком толкнула мужчинку.
-Сори, - сияя доброжелательством глядя ему в глаза, застенчиво произнесла Зина. Он приязненно улыбнулся.
Зина, чуть заметно, двумя пальцами, за рукав задала ему направление к дивану. Это было движение к далеко идущим планам. Она, беспощадный боец за денежные знаки, вынуждена была разыгрывать романтическую особу.
Он оказался родственной душой Зине – тоже любил, чтобы все блестело и сверкало. Поднатужившись в арифметике, он вычислил, что Зина, как раз тот объект, который обеспечит ему блеск. У них были сходные планы. Она планировала поправить свой бюджет за счет него. Но он этого не знал. И свой бюджет намечал залатать – за счет нее. Она тоже этого не знала.
Всё блестит и сверкает
На диване все выглядело мило и галантно: светская беседа и пикантность ситуации. Праздник ощущений. От его слов в ней проснулась гордость небожительницы. Все благородно. Зина посмеивается. Он целует ей ручку. Еще чуть-чуть поулыбались и вышли. Слиняли. Она посадила его в «Бэнтли» - и он прихватил ее за талию. Она смеется, бьет по руке и везет к себе. Квартира – мечта… ковры мохнатые, лампочки и столики по всем углам, бар забит разноцветными бутылками. Он всякое видел, но здесь… удачно зашел.
Наутро Зина лопочет, что если сейчас не поспит, то умрет. А ей так понравилось жить. И они обрубаются оба. А вечером едут в ресторан ужинать. Но там почему-то получилось так, что рассчитываться пришлось ей. Он вышел в туалет.
Зина постаралась не обращать внимание на эту мелочь. Но мозг зафиксировал: альфонс. Ей расхотелось возвращаться с ним домой снова.
Через два дня он позвонил. Так, поиграл словами. Она трезво и горько оценила, что сделала стойку не на того.
Опять всё грандиозно!
Арендодатели взбунтовались. Ей дали три дня: либо – деньги, либо – вон. План по спонсору, любовно выношенный ею, рухнул. Остался второй вариант.
…Преданные продавщицы за небольшую плату перестирывали залежалый товар, потом утюжили, прессовали, паковали. Зина въезжала (опять же в долг) в помещение, в которое никто не шел. А в городе на всех углах появилась реклама: «Грандиозное открытие…», «спешите, только у нас…»
Браво. Опять все грандиозно.