22 января президент Украины Владимир Зеленский подписал указ «Об исторически населенных украинцами территориях Российской Федерации», в котором на нормативном распорядительном уровне (!), то есть в форме общеобязательного к исполнению официального государственного документа, закрепил территориальные претензии Украины к России. Это, пожалуй, первый случай в мировой практике, когда одна страна на законодательном уровне формулирует и закрепляет в качестве своей обязанности стремление аннексировать территории соседнего государства. В новейшей истории постсоветского пространства почти такой же прецедент уже был, когда в тексте Декларации о независимости Армении от 1 декабря 1990 года была закреплена цель завоевания азербайджанского Карабаха. Однако между двумя этими документами нельзя ставить знак равенства: указ украинского президента – это акт прямого юридического действия, тогда как декларация армянского парламента была лишь не имеющим юридической силы политическим заявлением (хотя и перевела армяно-азербайджанский конфликт в состояние войны).
Территориальные претензии сопредельных государств друг к другу сопровождали мировую историю на всем ее протяжении. Они становились главными причинами практически всех войн, хотя и камуфлировались порой «гуманитарными» причинами типа династических споров за старшинство, борьбы за наследство или борьбы за религиозную чистоту и исключительность. Даже Гитлер, когда требовал возвращения Германии областей Саара, Эльзаса, Лотарингии, Силезии, Судет, формулировал и выражал свой претензии исключительно в плоскости политической риторики, не прибегая к языку юриспруденции, как это сделал Зеленский. До сего дня ни один правитель или диктатор не возводил проповедуемые им территориальные претензии в ранг национального закона, прекрасно понимая, что тем самым он низводит в ноль ценность буквы закона в глазах своих соотечественников, ведь если этот закон властью не будет исполнен, то и все остальные законы ее подданными также могут не исполняться. Неисполняемость закона вследствие его неисполнимости – это самой большой вред, который может нанесли власть существующему правопорядку, так как ставит под сомнение в глазах обывателя верховенство и разумность законодательства как такового.
Похоже, Владимир Зеленский не знает этой азбучной истины, которую студентам юридических факультетов вдалбливают в голову еще на первом году обучения, – всякий закон должен быть рационален и должен быть направлен на регулирование конкретных правоотношений, чего нельзя сказать о комментируемом указе Зеленского. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понимать сугубо политические причины создания и подписания им данного указа. Этот акт должен, с одной стороны, еще больше усилить украинско-российский антагонизм, переведя его из ментальной в материальную плоскость исторических обид и претензий, с другой стороны, создать дополнительный юридический казус, препятствующий выходу Украины из войны с Россией, что-то типа идеологического дополнения к ранее принятому закону о запрете любых переговоров с Кремлем. Впрочем, в условиях продолжающихся боевых действий данный указ следует воспринимать скорее как жест отчаяния, причем очень запоздалый по времени (он мог иметь серьезный информационный и психологический эффект год назад, в контексте подготовку к широко разрекламированному «контрнаступу»), чем как старт нового витка противостояния Украины против России, в качестве которого он, по-видимому, задумывался.
Однако меня в контексте появления данного указа больше волнует не его юридическая или политическая составляющая, а их интеллектуальная подоснова, нашедшая свое отражение в его заголовке -– «Об исторически населенных украинцами территориях Российской Федерации». Он стал сосредоточием всего комплекса идеологических мифологем, созданных на Украине в последние три десятилетия, относительно происхождения народа, страны и государства. Официальный Киев к «исторически населенным украинцами» землям относит Курскую, Белгородскую, Воронежскую области России, а также Краснодарский край, демонстративно игнорируя и категорически отвергая объективные исторические события, признаваемые традиционно и всеми, – причем не только русофилами, но и русофобами. Но только не украинцами, которые любят только себя и ненавидят всех, кроме себя. Вот об этой иррациональности мышления, основанной на отрицании и презрении собственной памяти, я хотел бы сейчас поговорить.
Итак, на чем же основываются территориальные претензии государства, письменность которого появилась только в 1833 году, а современный алфавит – в 1873-м? Понятно, что при таком раскладе ни о какой социокультурной самоидентификации украинского народа как источника территориальных претензий Зеленского в России речи быть не может. Значит, должно быть что-то другое, и это «что-то» – история зарождения и распространения днепровского казачества («малороссийского» – в российской или «надднипрянского» – в поздней украинской традиции), о которой на современной Украине вспоминают только тогда, когда для обоснования амбиций ее «галицийская» история уже не подходит. Суть этой концепции происхождения украинского народа и государственности сводится к тому, что украинцы берут свое начало от запорожских казаков, а их государственность восходит к Запорожской Сечи. Ее основателем стал в 1880-е гг. директор Екатеринославского исторического (при советской власти – Днепропетровского краеведческого) музея Дмитрий Яворницкий, долгое время прятавший свою «украинскость» под фамилией Эвардницкий, всячески выпячивая тем самым свою «польскость» и принадлежность к польско-литовской шляхте. Но на такие мелочи сегодня на Украине внимания не обращают.
Правда, при этом сегодня на Украине также как-то «забывают» и о том, что основоположник Запорожской Сечи князь Дмитрий Вишневецкий, сразу после того, как в 1552-1554 гг. построил на острове Хортица первую крепость для защиты от набегов крымских татар и поселил там казаков, перешел на службу к московскому царю Ивану IV Васильевичу (Грозному) и присягнул ему на верность от имени своих казаков, считающихся предками запорожцев. То есть с того момента, как днепровские казаки впервые получили внешнюю формальную организацию, они находились на службе у России, и только потом отпали от нее, а украинская самостийность с момента своего возникновения всегда окормлялась Россией.
Но об этом на современной Украине приказано молчать. Равно как и о том, кем были предки днепровских казаков. В ответе именно на этот вопрос кроется главная «тайна» происхождения современных украинцев, и его современная украинская пропаганда хочет замолчать больше всего.
Историческим центром Запорожской Сечи как раннегосударственного образования днепровских или малороссийских казаков традиционно считается нынешний украинский город Черкассы, первое упоминание о котором встречается в московском летописном Списке русских городов ближних и дальних конца XIV века (по М.Н. Тихомирову – 1395-1396 гг.). Возникновение данного топонима также традиционно связывается с северокавказским этнонимом «черкасы» или черкесы – многочисленным народом из региона Бештау или современного Пятигорска, представители которого за последние семь столетий широко расселились по миру – от российского Черноземья и среднего течения Днепра до Ближнего Востока – Иордании и Сирии. Старт их диаспоральной активности был дан золотоордынским ханом Туда-Менгу, правнука Батыя, по приказу которого черкесы в составе войска баскака и будущего хана Тула-Буда в 1285 году выступили в поход в земли Великого княжества Литовского и после завоевания среднего Поднепровья поселились там, основав город, название которого соответствовало их самоназванию или этнониму – Черкассы. Именно они своими военно-корпоративными традициями и бытовым укладом предопределили и сформировали тот образ жизни местного населения, которого впоследствии придерживались малороссийские казаки вплоть до первой трети XIX столетия, качественно им отличаясь как от российского и украинского крестьянства, так и от польско-литовского шляхетства и российского дворянства, равно как от городских жителей – мещан и ремесленников.
Кстати, данный факт позволил германско-российскому естествоиспытателю, этнографу и путешественнику второй половины XVIII века Иоганну Готлибу Георги, автору многократно переиздававшегося на протяжении целого столетия на русском и немецком языках 4-томного иллюстрированного этнографического атласа «»Описание всех в Российскому государстве обитающих народов, их житейских обрядов, обыкновений, одежд, жилищ, упражнений, забав, вероисповеданий и других достопамятностей», интерпретировать казаков как потомков готов, что позволило нацистам в годы Второй Мировой войны в соответствии с их расовой теорией воспринимать казаков как самостоятельный народ, близкий по крови и духу германцам (рейхсдойче), назначать им социальные преференции в сравнении с остальным населением оккупированных территорий в случае поступления на службу Третьему рейху и формировать из них самостоятельные части вермахта и ваффен-СС.
В украинской историографии новейшего времени тема влияния Степи, то есть кочевого или полукочевого уклада жизни на формирование населения малороссийских регионов – Слобожанщины или северо-восточных областей (Сумской, Харьковской, Полтавской), а также областей центрального и нижнего течения Днепра – Черкасской, Запорожской, Херсонской, также получила широкое и активное развитие. И справедливости ради следует сказать, что не без оснований. Археологические и этнографические исследования современных украинских, российских и казахстанских исследователей убедительно свидетельствуют о том, что социокультурные традиции и фенотипы населения северо-востока нынешней Украины тяготеют более к историко-культурному наследию Нижнего Поволжья и Северного Казахстана, чем к Киеву, Чернигову или Львову, а юго-востока современной Украины – к традициям Тамани, Прикубанья и Северного Кавказа.
Говоря языком гуманитарных наук, в историко-культурологической традиции значительной части современной Украины традиционно присутствуют и даже господствуют ориенталистские (ориентированные на восток) меридианные (по географическому меридиану) связи. А это, в свою очередь, значит, что самобытность населения востока современной Украины сформировалась под влиянием хозяйственного, культурного и ментального влияния России – не обязательного московской, могло быть южнорусской, северокавказской, нижневолжской, в чем для нас, граждан России, нет принципиальной разницы. Для нас потомки слобожанских украинцев или запорожских казаков являются такими же русскими, как и мы сами, но господину Зеленскому этого не понять. Поэтому он издает указ о «заселенных украинцами» землях России, так как ничего другого в идеологическом плане противопоставить не может.
Указ президента Зеленского «Об исторически населенных украинцами территориях Российской Федерации» появился вскоре после того, как в деревне Колотиловка Краснояружского района Белгородской области в ноябре прошлого года открылся музейный историко-культурный комплекс «Слобожанщина», реконструирующий хозяйство и быт местного населения территории в XVI столетии, которые в то время были общими для юга России и востока Украины, наглядно демонстрируя их историческую общность. Власти Украины увидели в нем угрозу своему идеологическому и политическому господству в данном регионе, поскольку для них нет ничего хуже того, когда граждане Украины считаются себя не украинцами, а русскими людьми. Чтобы избежать такого сдвига парадигмы сознания у жителей Харькова Сум и Полтавы, Владимир Зеленский не придумал ничего иного, как объявить жителей российского юго-запада «историческими украинцами», лишь бы не признавать население перечисленных областей исконно русским.
Государственный переворот на Украине в декабре 2013 года привел к сворачиванию исследований общности исторических судеб востока Украины и юга России, центром которого долгие годы являлся Харьковский национальный университет имени В.Н. Каразина. Многие из моих украинских коллег, признанных на международном уровне, кто ранее подвизался на этой теме, были вынуждены уйти с работы и эмигрировать в Россию, Казахстан, Турцию, Белоруссию, чтобы иметь возможность продолжать заниматься там делом своей жизни. И вот теперь, используя результаты их научной работы, которые он сам же ранее и запретил, президент Зеленский объявляет часть русского населения российских приграничных с Украиной областей украинцами, прекрасно понимая, что тем самым белое называет черным.
А пока сам Владимир Зеленский оказался в ситуации, описываемой фразой из анекдота: «Вы, уважаемый, или крестик снимите, или трусы наденьте…».
P.S. Политический смысл указа Зеленского тоже понятен: сегодня Украина испытывает дефицит пушечного мяса, которое можно направить на убой против России, и в этих условиях, называя русских украинцами, он очень надеется, что вдруг кто-то из наших граждан, почувствовав свою «глубинную украинскость», перейдет на сторону врага. Иного практического резона в этом его действии нет.
Подписывайтесь на канал, если вам понравилась эта статья. Прочитал сам - порекомендуй товарищу!