Многим известно, что последний роман Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» во многом автобиографичен. Но не все знают, насколько он пронизан символизмом, где многие детали имеют глубочайший смысл и выступают отсылками к классическим и библейским сюжетам.
Так что значит W на портсигаре таинственного иностранца? Почему главную героиню романа зовут Маргарита и что общего у Мастера и самого автора произведения?
Итак, она звалась…
Прототипом главного женского персонажа романа выступила третья жена Булгакова, Елена Сергеевна Шиловская. Жена генерал-лейтенанта, мать двоих сыновей, женщина, живущая счастливой обеспеченной жизнью, случайно встретив Михаила Афанасьевича, по ее собственному признанию, сразу поняла, что это судьба.
И как считать иначе, если после добровольного двадцатимесячного заточения, предпринятого с целью предотвратить распад семьи, первым, кого на улице встретила Елена Сергеевна, был… Булгаков. Который сразу же сказал ей: «Я не могу без тебя жить».
«Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих! Так поражает молния, так поражает финский нож!»
Однако почему возлюбленная Мастера появилась на страницах книги под именем Маргарита, а не, скажем, Елена или Люся? Этому есть несколько объяснений.
Во-первых, это отсылка к Маргарите – героине произведения Иоганна Гете «Фауст». Роман о дьяволе не мог не иметь литературного предтечу. Булгаков был прекрасно знаком с творчеством Гете, о чем свидетельствуют и некоторые другие заимствования, о которых мы скажем ниже. Впрочем, параллелей с «Фаустом» писатель не отрицал, напротив, начиная с эпиграфа, всячески подталкивал к ним читателя.
Во-вторых, очевидна и связь главной героини с французскими королевами – Маргаритой Наваррской (1492-1549) и Маргаритой Валуа (1553-1615). В романе Воланд четко указывает критерии выбора королевы бала: у нее должно быть имя Маргарита, она должна быть москвичкой и иметь королевское происхождение.
Встретивший нашу героиню по дороге на бал подвыпивший толстяк называет ее «светлая королева Марго» и несет «какой-то вздор про кровавую свадьбу своего друга в Париже Гессара». Гессар – это парижский издатель переписки Маргариты Валуа, вышедшей в свет в середине XIX века, а кровавая свадьба – не что иное, как бракосочетание Маргариты и короля Генриха Наваррского, окончившееся жуткой резней гугенотов, известной как Варфоломеевская ночь.
Обе Маргариты были известными покровительницами писателей и поэтов, в роли которой выступила и книжная героиня, просившая Воланда за возлюбленного Мастера.
«Во… Кажись, Воланд. А может быть, и не Воланд? Может быть, Фаланд».
Если в начале романа мы только догадываемся о потусторонней природе иностранного консультанта, то в последующем Мастер окончательно убеждает нас в том, что на Патриарших прудах был сам Сатана. Но откуда взялось такое странное имя?
И снова речь о литературной отсылке к Гете. Так называет себя сам Мефистофель, требуя от нечисти дать дорогу: «Дворянин Воланд идет!». Обычно в русских переводах это имя опускается, но вот в переводе А.Соколовского (1902г.) фраза звучит именно таким образом: «Эй, вы! Место! Идет господин Воланд». Переводчик в комментариях пояснял, что «Voland было одно из имен черта. А основное слово Faland (что значило обманщик, лукавый) употреблялось уже старинными писателями в смысле черта».
Таким образом, у Булгакова был выбор из двух вариантов: Voland и Faland, синонимичных по смыслу, но разных по написанию и произношению.
В первоначальной версии романа на визитной карточке консультанта было написано D-r Theodor Voland. Однако Voland в русской речи произносится именно как «Фоланд», а Булгаков непременно хотел сохранить связь с трагедией Гете.
Поэтому в поздней редакции романа имя на карточке исчезло, уступив место одной букве W, намекающей именно на тот вариант имени, который в русском произношении звучал бы именно как «Воланд». Так Булгаков использовал уже существующее, «закрепленное» за Сатаной имя, но не слишком известное русской публике, заставившее читателя до определенного момента поломать голову над природой иностранца.
«Служанку мою Геллу рекомендую. Расторопна, понятлива, и нет такой услуги, которую она не сумела бы оказать».
Имя очаровательной прислужницы Воланда Булгаков позаимствовал из статьи «Чародейство» энциклопедического словаря Брокгауза и Эфрона. Там было сказано, что на острове Лесбос Геллой называли безвременно погибших девушек, после смерти ставших вампирами.
Интересно, что Гелла – единственная из дьявольской свиты, которая отсутствует в сцене последнего полета над городом. Доподлинно неизвестно, сделано это случайно – по утверждению вдовы писателя Елены Булгаковой: «Миша забыл Геллу!» или намеренно – ведь Гелла исполняет только вспомогательные функции и представляет собой низший разряд нечистой силы.
В отличие от других демонов: Азазелло, Бегемота и Фагота, сопровождавших Мессира в последнем полете над Москвой.
«Он немного еще подумал и пригласил своего спутника: - Кушай, Бегемот».
Любимый шут Воланда и кот-оборотень назван Бегемотом вовсе не в честь африканского животного. В апокрифической ветхозаветной книге Еноха, с которой Булгаков был, по всей видимости, знаком, упоминаются морские чудовища: женское Левиафан и мужское - Бегемот. В книге М.Орлова «История сношения человека с дьяволом», выписки из которой сохранились в архиве писателя, повествуется о некоей французской игуменье, одержимой семью дьяволами – пятым был назван именно демон Бегемот.
Имеющееся описание Бегемота имеет явные параллели с книжным персонажем. Так, у демона были «руки человеческого фасона», что в романе помогало коту ловко протягивать кондукторше в трамвае гривенник и сноровиство опрокидывать рюмку водки. Бегемот – это еще и демон желаний желудка, на что указывал его громадный живот. Отсюда и сцена обжорства в Торгсине с пожиранием мандарин с кожурой и заглатыванием селедки.
«Ну хорошо, зовут меня Азазелло, но ведь все равно вам это ничего не говорит».
Демон безводной пустыни, демон-убийца – еще один персонаж из свиты Воланда, получивший свое имя из ветхозаветных источников.
Азазелло– а вернее, Азазел или Азазель – падший ангел, научивший мужчин делать оружие и украшения, а женщин – раскрашивать лицо. Не потому ли именно Азазелло передалМаргарите некий крем, разительным образом меняющий ее внешность и превращающий ее в ведьму? И уж точно не выглядит простым совпадением, что Мессир именно Азазелло поручил избавиться от Лиходеева, выставить из квартиры №50 дядю Берлиоза Поплавского и совершить роковой выстрел в барона Майгеля.
Интересно, что в первоначальных версиях романа Сатана носит имя Азазелло, и лишь потом приобретает привычное нам Воланд.
«Как ваша фамилия? — все суровее стал спрашивать председатель и даже стал наступать на неизвестного. — Фамилия моя, — ничуть не смущаясь суровостью, отозвался гражданин, — ну, скажем, Коровьев».
Старший из свиты Воланда, демон-рыцарь, ярко выраженного ветхозаветного прототипа не имеет. Зато есть несколько вариантов литературного альтер эго.
Первый - некто Сансон Карраско, персонаж булгаковской инсценировки Дон Кихота. Представившись Рыцарем Белой Луны, Карраско, неудачно шутит над Дон Кихотом, одерживает над ним верх в поединке и выступает невольным виновником его гибели.
Второй вариант отсылает к эпизоду из уже упоминавшейся «Истории сношений человека с дьяволом» М.Орлова. Рыцарь по имени Фалькенштейн однажды усомнился в существовании демонов и их могуществе. Со своими сомнениями он обратился к монаху Филиппу. Тот нацарапал шпагой круг и вызвал самого дьявола, не преминувшего явиться. Рыцарь не вышел за пределы круга, благодаря чему остался жив, «только все его лицо побледнело и оставалось таким до конца жизни».
Не случайно и появление Коровьева на Патриарших прудах первым из всей свиты. В беседе с Бездомным Берлиоз упоминает про «грозного бога Вицлипуцли, которого весьма почитали некогда ацтеки в Мексике». Согласно же немецким легендам о докторе Фаусте Вицлипуцли – дух ада и первый помощник сатаны.
Почему же у рыцаря есть и второе имя, а вернее – прозвище – Фагот?
Возможно, из-за чисто внешнего сходства: фагот - длинный тонкий музыкальный инструмент, совсем как худой и высокий Коровьев с треснувшим тенорком. Есть версия, что слово «фагот» напоминает французское fagotin — «шут», словосочетание conter des fagots означает «болтать вздор», а также «говорить опасные или еретические вещи».
Интересно, что у этого персонажа вероятнее всего есть реальный прототип – слесарь-водопроводчик Агеич, любовник домработницы Булгаковых.
Любитель выпить Агеич часто вспоминал, что в юности пел в церковном хоре, а то и вовсе был регентом, и начинал петь псалмы, после чего выпроводить его было очень трудно. Очевидно, эта особенность бывшего регента и натолкнула писателя на создание эпизода с хоровым пением «Славное море священный Байкал». Служащие зрелищной комиссии, хоть и поют ее неплохо, но остановиться не могут – и все из-за коварной шутки рыцаря с мрачным лицом.
«Я - мастер, — он сделался суров и вынул из кармана халата совершенно засаленную черную шапочку с вышитой на ней желтым шелком буквой "М"».
Автобиографичность романа во многом проявляется в описании личности и судьбы его центрального персонажа – Мастера.
При первом появлении Мастера перед Иваном Бездомным в клинике доктора Стравинского довольно четко определяется его возраст: «человек примерно лет тридцати восьми». В мае 1929 года, когда началась работа над текстом романа, 38 лет исполнилось самому Булгакову.
Газетная травля Мастера и осуждение его романа отсылает к длительной критической кампании против самого автора и произведений «Роковые яйца», «Дни Турбиных», «Зойкина квартира» и других. В булгаковском архиве сохранилась выписка из газеты «Рабочая Москва» 1928г. со статьей под заголовком «Ударим по булгаковщине!». В романе критик Лаврович, осуждая Мастера, предлагает «крепко ударить по пилатчине».
Мастер жил «одиноко, не имея родных и почти не имея знакомых в Москве» - скрытый намек на то, что этот персонаж, как и сам Булгаков, родился не в столице, и так же, как автор, равнодушен к семейной жизни, поскольку не помнит имени своей жены и не имеет детей. Любовь Мастера к Маргарите – неземная, вечная, и никак не направленная на создание семьи и ведение быта.
Знаменитая фраза «Рукописи не горят» и восстановление романа из пепла – тоже не случайность. Первая редакция «Мастера и Маргариты» была уничтожена после очередного запрета на постановку пьесы Булгакова. «И лично я, своими руками, бросил в печку черновик романа о дьяволе», - писал Михаил Афанасьевич в письме Сталину в 1930г. Работа над новой версией романа началась в 1931г.
«А вам, что же, мои стихи не нравятся? — с любопытством спросил Иван. — Ужасно не нравятся. — А вы какие читали? — Никаких я ваших стихов не читал! — нервно воскликнул посетитель. — А как же вы говорите? — Ну, что ж тут такого, — ответил гость, — как будто я других не читал?»
Отвращение Мастера к стихам тоже легко объясняется. Хорошо известна взаимная неприязнь Булгакова и поэта революции Владимира Маяковского. Последний открыто называл Михаила Афанасьевича белогвардейцем, требовал снять с постановки «Дни Турбиных», называя случайностью включение пьесы в репертуар Художественного театра. «Мы случайно дали возможность под руку буржуазии Булгакову пискнуть - и пискнул. А дальше мы не дадим!» - громогласно вещал Маяковский, хотя, по свидетельствам современников, пьесу сам не читал и на сцене не видел.
Булгаков в отместку ввел в роман поэта Рюхина с очень хлестким, а главное - недвусмысленным описанием: «Кулачок, тщательно маскирующийся под пролетария [...]Посмотрите на его постную физиономию и сличите с теми звучными стихами, который он сочинил к первому числу! Хе-хе-хе... "Взвейтесь!" да "развейтесь!"... А вы загляните к нему внутрь — что он там думает... вы ахнете! — и Иван Николаевич зловеще рассмеялся».
И, конечно же, депрессивное болезненное состояние, суицидальные мысли, невладение собой – все это очень хорошо было знакомо Булгакову, теряющему всякий смысл существования после череды отказов в постановке его пьес, злобствующей критики и откровенной нужды на грани нищеты.
«Я лег заболевающим, а проснулся больным. Мне вдруг показалось, что осенняя тьма выдавит стекла, вольется в комнату и я захлебнусь в ней, как в чернилах. Я встал человеком, который уже не владеет собой».
Работа над романом длилась практически до самой смерти писателя. Авторская правка рукописи закончилась за три недели до кончины Булгакова на фразе Маргариты: «Так это, стало быть, литераторы за гробом идут?». Смерть автора в буквальном смысле поставила точку в истории Мастера и его возлюбленной. И, несмотря на то, что главный герой романа к концу повествования так и остался безымянным, нет никакого сомнения в том, что искусно вышитая литера М на его шапочке может означать только одно имя – Михаил.
В статье использованы материалы книги Соколова Б.В. «Булгаковская энциклопедия». М., издательство Локид, Миф, 1998г.
