Довелось мне как-то в 2023 году побывать в шкуре учителя средней школы. Давно хотелось провести этот эксперимент и вот, Бог послал возможность, которой я решительно воспользовался. Сомнений в том, что это будет интересно, не было, так, впрочем, это и получилось. Сейчас хотелось бы обсудить нюансы полученного опыта.
В преподавательский удел мне достались математика и история 6, 7х классов. Сразу скажу, что к математике я испытывал предубеждение со времени своего обучения в школе и в институте, в связи с её тотальной оторванностью от реальной жизни. Если ты обычный человек, пусть даже и незаурядный, то всё что тебе может понадобиться из школьного курса математики это: таблица умножения, правила счёта, немного про дроби и как признак могучего интеллекта, теорема Пифагора. И даже приведённый мной краткий перечень математических познаний не все смогут успешно продемонстрировать. Естественно, работник какого-нибудь НИИ, который математически описывает свои научные достижения, будет возмущен таким утверждением, но я говорю о большинстве. А так как большинство как раз и изучает математику в течении 8+2 лет, то результат потраченного времени недостойный. Научное сообщество всех времён использовало математику как язык для описания исследуемых физических процессов, а не как пустую гимнастику для ума в заботе об избавлении от скуки. И только в современной средней школе этот процесс доведён до абсурда, путём переворачивания его с ног на голову (причём уже давно).
Уроки математики ведутся по хаотической программе, созданной искусственным интеллектом (конструктор рабочих программ, обязательный к применению без возможности корректировки), в которой практически каждый урок даётся новая тема, без оглядки на усвоение предыдущей. Такие важные вопросы как проверка домашнего задания и работа в классе не может носить систематического характера, так как всегда на это нет времени. Работа учителя происходит в режиме «бешеного буратино», в лучшем случае получается дать новый материал и на одном-двух примерах закрепить его у доски. Не приходится даже думать о том, чтобы уделить внимание кому-то отдельно, кто не воспринял новую тему с первого раза (а таких обычно большинство). Кроме тотального цейтнота, темы уроков зачастую не связаны между собой логически, а наоборот перемешаны как кристаллы калейдоскопа (сегодня можем проходить сложение дробей, завтра проценты, после завтра отношения, а потом возвращаемся к дробям, потому что скоро контрольная по этой теме).
До преподавания в школе об истории я так сказать не мог. Учить историю приходится всю жизнь и как бы плохо этот предмет не преподавался в школе, жизнь заставляет размышлять на исторические темы в поисках аналогий, поэтому процесс исторического познания бесконечен. Но корень проблемы заключается в том, что такое утверждение касается только критически мыслящих индивидов, которые в школе не воспитываются, а рутина повседневной жизни не позволяет выработать эту способность вне и после школы. Программа преподавания истории в школе написана не менее вдохновенным вредителем, чем программа обучения математике. Исторические факты вперемешку с домыслами всех времён и народов свалены в учебник, наподобие того, как безмозглый повар без разбора бросает все имеющиеся продукты в кастрюлю, и гордо называет это борщом. Одна достаточно неглупая школьница откровенно призналась, что она читает учебник и не понимает смысла того, что прочла. Я сначала скептически отнёсся к этому замечанию, но при очередной подготовке к уроку поймал себя на мысли, что мне приходится по нескольку раз перечитывать одно и то же, возвращаться назад, сопоставлять и взвешивать информацию, для того чтобы осознать смысл прочитанного. Мне это тут же напомнило чтение любых законодательных актов (кто с этим сталкивался, тот поймёт), чтобы вникнуть в смысл написанного одного прочтения недостаточно, и даже после многократного повторения текста, остаётся неприятное ощущение, что чего-то ты недопонял, что-то от тебя всё-таки скрыли, не договорили, в общем обманули. На профессиональных курсах по подготовке историков я нашёл этому объяснение, сгенерированное очевидно самим создателем этих учебников. А смысл этого объяснения прост, учащийся должен понимать, что это учебник, а не лёгкая литературка, и всеми силами должен впихивать в себя эту абракадабру, а не жаловаться и не капризничать. Конечно же, школьники в основной своей массе не склонны к трудолюбию, и любые усложнения, требующие от них чрезмерных усилий, ведут к противоположному результату. Тот, кто этого не понимает, скорее всего дурак, но что-то подсказывает, что под дурачка «косит» умный и сосредоточенный враг.
Как и всё людское общество школьники также представляют из себя неоднородную массу и делятся по уровню психического развития, неразрывно связанному со способностями к обучению. Естественно, нормальный учитель это учитывает в своей работе и предъявляет к разным ученикам разные по сложности требования. В идеале было бы отсортировать учеников по степени интеллектуального развития, и тогда процесс обучения приобрёл бы более ламинарный прогнозируемый характер, что отчасти делается в различных гимназиях и лицеях, но общая средняя школа лишена подобных излишеств, а гимназии и лицеи создаются чаще всего для легитимизации платного обучения и поддержания антуража вычурности.
Сразу после начала преподавания я столкнулся с удивившим меня полным отсутствием у школьников интереса к учёбе. Особенно бросилось в глаза безразличие к истории. Из двух классов (порядка 30 человек) не нашлось ни одного кто бы «любил» историю. В период моего школьного обучения историей интересовались даже те, кто по остальным предметам не проявлял усердия. Традиционно: несколько человек проявляют способности к восприятию предмета, большинство - серая масса и, обязательно, несколько человек маргиналы, всячески подчёркивающие своё нежелание и неспособность воспринимать какую-либо информацию. На уроках же истории там, где мне пришлось преподавать, вот этой первой части (про усердие) не было совсем. Это сильно меня обескуражило, потому что по канону учитель работает с предметно отзывчивой средой учеников, постоянно вовлекая в её орбиту всё большее количество учащихся, и в идеале весь класс должен стать этой отзывчивой заинтересованной ученической средой. Но здесь ничего подобного не было, и даже после месяца активного преподавания изменений не произошло.
В математике дела обстояли чуть лучше потому, что традиционно точные науки воспринимаются серьёзнее. Были ученики с кем можно было работать, но масса бездельников превышала половину личного состава и была критической. Нельзя сказать, что всё было очень плохо. Порой хотелось всё бросить и уйти, но порой происходили озарения, когда неожиданный правильный ответ вводил в эйфорию, что на мой взгляд является высшей наградой для учителя. В основном же приходилось испытывать непомерную тяжесть иждивенческого невежества, которая кричит тебе прямо в глаза о том, что нас сюда пригнали родители, но нам ничего не нужно и не интересно.
Большую часть времени, отведённого на учебный процесс, учитель вынужден призывать к дисциплине и грозить, что его жалобы обязательно дойдут до родителей, потому что других способов навести порядок в классе в инструментарии учителя не имеется. Выгнать из класса нельзя, потому что это нарушает право на получение образования, орать нельзя, потому что это психологическое давление, про физические меры воздействия и говорить не буду. А, что прикажете делать с теми, чьи родители поддерживают своих детей в борьбе с учительским «произволом». Такие родители полагают, что их покой и покой их драгоценных чад не может быть потревожен из-за такой мелочи как нежелание учиться, а учителя всеми силами должны находить индивидуальный подход к их бесценным созданиям, обладающим такой замечательной ярко выраженной индивидуальностью. Этот клинч является тупиком. Не возможно точно предсказать победу кому-либо из участников этого противостояния. И это приводит к тому, что учителя занижают требования и сознательно избегают конфликтных ситуаций, превращая учебный процесс в разговоры с самим собой (когда ученики в общей массе предоставлены сами себе, учитель объясняет материал «в пустоту», при опросе в классе не получаемые от учеников правильные ответы произносятся самим учителем), а выставляемые оценки непременно соответствуют ожиданиям родителей учеников.
Так как большинство школьного преподавательского состава – женщины, то учебный процесс происходит значительно "мягче", чем это нужно для дела. Ввиду особенности женской психики в преподавании отсутствует неуклонная требовательность со стороны учителя, которая позволяет воспитать личную ответственность у ученика и как следствие стабильную восприимчивость к материалу. Большинство конфликтных ситуаций между преподавателем и учеником разрешаются достижением компромисса после просьбы о прощении от ученика(цы). В учебном процессе всюду обнаруживаются недостатки, присущие женской диктатуре, такие как: непоследовательность, имитация деятельности, отказ от личной ответственности, субъективная избирательность в предпочтениях и т.д. Подобная женственность в образовании приводит к низкому авторитету у педагога. Ученики воспринимают тебя как милую бабушку, просто обязанную выслушать тебя, вытереть сопли, понять и простить. Жёсткость и постоянство в требовательности воспринимается как аномалия и не признаётся, так как непривычна и не соответствует уже сложившимся стандартам обучения. Мужчины с ярко выраженным мужским началом не могут прийти в школу, потому что зарплаты, которые выплачиваются педагогам (ввиду их отвратительной малости), являются оскорблением человеческого достоинства. И только женское начало нечувствительно к такому унижению. Возможно в этом и есть ирония: мизерность учительского содержания свидетельствует о брезгливости, испытываемой государством к этой профессии.
Выводы. Система так называемого образования искусственно приведена в профанированное абсурдное состояние. Детей обучают всему и сразу без оглядки на предпочтения, склонности, темпы усвоения в общем способности к обучению. Такое преподавание приводит к отказу от восприятия школьных предметов ещё на стадии начальной школы с невозможностью в дальнейшем догнать упущенное.
В последнее время введение в школах инклюзивного обучения (дети с задержкой развития или имеющие тенденции к развитию психических расстройств включаются в общий состав обучающихся, вместо того чтобы переводить их на обучения в специализированные учреждения), а также ОГЭ и ЕГЭ привели к критическому ухудшению учебного восприятия, что катастрофически повлияло на общий уровень качества образования.
Нравственно-этический и профессиональный уровни подготовки педагогического состава никем не контролируются, а, значит, не воспринимается как социально-значимые факторы влияния на учебный процесс, что делает его результаты бессистемными и не прогнозируемыми.
Всё, что может обучить и выпустить в жизнь нынешняя общая средняя школа – это людская масса, практически на 100 % лишённая каких-либо нравственных ценностей, приученной ко лжи и всяческим ухищрениям для избежания личной ответственности, не способной критически взвешенно мыслить. Упрощённо: система образования предназначена для производства профанов, с некоторыми отклонениями, являющимися допустимой погрешностью.
Возможно, предыдущий тезис является главным в этой статье, который также можно назвать основной проблемой системы обязательного общего образования. Но суть его ещё в том, что для кого-то это проблема, а для кого-то цель. И похоже, что эта цель преследуется очень давно. Кто-то на ней явно внимательно сосредоточен, и всё у него получается. Призываю каждого честного человека, по описанным признакам отыскать гадину, курирующую оболванивание нашего народа, которое в обязательном порядке начинается со школы, а дальше только поддерживается безрадостным рабским существованием ради куска хлеба. Вам не кажется, что этот приём нам хорошо знакОм? И как часто нам приходится с ним сталкиваться? И до каких пор это будет продолжаться?
Что нужно сделать, чтобы система образования превратилась в процесс просвещения.
1) Разделить учебный процесс средней школы на:
- начальную (от 7 до 9 лет),
- среднюю (от 10 до 13 лет),
- высшую (от 13 до 16 лет).
Всего 11 лет обучения. Со сдачей обязательных экзаменов при переходе на следующую ступень обучения. Сложность экзамена рассчитывается таким образом, что первый и второй переходы отсеивают до 50 % претендентов на каждом экзамене. Таким образом, в высшую школу попадает не более 25 % учащихся, начинавших обучение на начальной ступени в средней школе. (Процентное соотношение может меняться в ту и другую стороны, в зависимости от уровня развития обучающихся).
2) Должен быть предусмотрен механизм отчисления из школы, с возможностью принятия отчисленного обратно (может быть даже за деньги).
3) После окончания начальной школы дальнейшее обучение происходит раздельно по половому признаку, желательно также, чтобы раздельное обучение проводилось раздельно в том числе и территориально (допустимо в различных зданиях одного учебного заведения).
4) Начиная со средней ступени обучения обеспечить проживание учащихся на территории учебного заведения с полным пансионом для учащихся. Посещение дома на выходных должно являться поощрительной мерой за успеваемость в учёбе и наоборот. Свидания с близкими и родственниками также должны быть регламентированы, и должны служить мерами психологической поддержки обучающихся.
5) В средней и высшей школах преподавание вести с учетом склонностей и способностей учащихся. В высшей школе сосредоточится на определённых предметах с углублённым изучением теории и увеличением количества практических занятий. Исключить ВУЗы как образовательные учреждения, оставив за ними функцию научно-исследовательских центров. Фактически высшая средняя школа должна выпускать будущих учёных исследователей, задача которых обеспечивать научные открытия.
6) Всех нежелающих проходить обучение в средней школе ставить на отдельный учет с требованием от родителей обязательного периодического отчёта о времяпрепровождении детей с настоятельными рекомендациями организовать всемерное домашнее обучение со сдачей экзаменов в школе. Родителей, неспособных организовать домашнее обучение своего ребёнка и злостно уклоняющихся от этой обязанности, лишать родительских прав с изъятием ребёнка из семьи с дальнейшим помещением его в специализированное учебное учреждение.
7) Отношение к учителям должно быть самое трепетное, на которое только способна государственная машина. Однако, при каждой школе из учителей, обличённых особым доверием, должен быть сформирован комитет по этике, который неформально, вдумчиво, беспристрастно, всеми доступными ему способами следил бы за неукоснительным соблюдением высоконравственного состояния каждого учителя.
Вопрос о том, что делать с остальными школьниками, не прошедшими экзамены в среднюю и высшую школы, является предметом тщательного изучения. Например, можно предложить создание параллельно со средней школой трудовых интернатов, основанных на кооперативных организационных принципах, где основным смыслом обучения станет прививание любви к созидательному труду, без повышенных требований к интеллектуальным способностям учеников.
Можно ещё много чего предложить полезного для улучшения нынешней ситуации, но самое главное, что нужно сделать, так это перестать игнорировать школьные проблемы, перестать относится к ним как к чему-то маленькому и несущественному, так как это самое важное дело для государства: кого воспитаешь – с тем и жить будешь. На сегодняшний день это должно стать основным вектором государственных устремлений потому, что в центре любого общества - Человек, а всё остальное – социальная надстройка. Если это произойдёт, то только тогда можно будет сказать, что наше общество стало возвращаться с головы на ноги, и что у нас с вами появилось будущее. Иначе всё не важно. Родина или смерть.
