Мне написал Кристоф.
Кристоф - француз, хирург по профессии. Он сообщил, что хочет подняться на восьмитысячник К2 (Чогори в Пакистане) и выбрал в качестве организатора нашу компанию. С ним будет ещё два товарища. Паскаль - директор крупной компании, очень амбициозный выживальщик, уже побывал в лыжных экспедициях на обоих полюсах, причём в одиночку. Он каждый год участвует в сахарском марафоне и просто не знает поражений. Если происходит что-то, не входящее в его планы, это катастрофа, и он буквально сожрёт виновников. В то же время он сильный, как шерпа, поджарый, жилистый, готовый к тяжёлым условиям и огромным нагрузкам. Мы его так и прозвали: Выживальщик.
Третьим участником стал Томас - сотрудник спасательного отряда в Шамони. Томас - прекрасный технический скалолаз, но у него не было высотного опыта. Он не знал, как его организм переносит высоту, и был осторожен в своих планах, не ставил обязательной целью дойти до вершины.
Кристоф рассказал, что его товарищи прочли мою историю про К2, были сильно впечатлены и хотели бы воспользоваться услугами "Макалу-экстрим", но с условием, что я отправлюсь вместе с ними. Мне было не очень приятно возвращаться на эту гору. Как раз прошло десять лет с тех пор, как я там разбилась, и с тех пор никогда не возвращалась в Пакистан, наши группы шли с гидами, без меня.
В конце июня мы прибыли в Исламабад и пять дней ждали Паскаля, которому пришлось задержаться из-за какой-то важной сделки. Потом отменили рейс в Скарду - это маленький горный аэропорт вроде непальской Луклы, который принимает только малую авиацию. Пилоты ориентируются только визуально, поэтому в случае облачности аэропорт закрывают.
Поскольку мы опаздывали, решили, что нужно обязательно добраться до базового лагеря за четыре дня, арендовали шикарный автобус с кондиционером и в тот же день выехали из Исламабада через перевалы.
Дорога оказалась совсем другая, чем десять лет назад. На месте разбитой грунтовки теперь пролегал огромный асфальт, многополосный каракорумский хайвей. Эта трасса хоть и была извилистая, но намного лучше, чем в Сочи или в Непале. По дороге мы останавливались, покупали горный мёд, фотографировались, снимали видео, ели в хороших кафе. Пакистанцы за эти десять лет полностью изменили свою страну в лучшую сторону.
Мы прибыли в Скарду и оттуда на джипе поехали в Пайю. Раньше нужно было мотаться целый день по ухабам, а сейчас проложили хорошую трассу даже дальше Пайю. Мы арендовали джип до её конца и очень быстро всё проскочили.
Первые километры пешего подъёма оказались проблемными не только из-за акклиматизации, но и по причине аномально высоких температур. На высотах, где всегда прохладно, стояла жара выше 40 градусов. Мы буквально плавились на этом солнце, но держали темп, чтобы наверстать упущенное время: выходили с рассветом, шли весь день и ставили палатки при свете фонариков, поздно ночью. Когда мв поднялись на 4000, стало более комфортно, но там, где мы прошли, температура продолжала расти и стала причиной резкого таяния ледников. Огромные потоки воды хлынули на равнину, снесли мосты и множество построек вдоль рек...
Между лагерями Урдукас и Конкордия есть несколько мест, где нужно обходить сераки ледника Балторо. Камнеопасное место: несмотря на то, что мы выставляли наблюдателя, мне там прилетел шальной камень как раз по больной ноге. У меня искры из глаз посыпались и мелькнула мысль: "Второй раз меня эта гора не отпустит". Дальше я уже хромала не по-детски, нога распухла и еле влезала в ботинок.
Наши парни были хорошо подготовлены и буквально убежали в базовый лагерь К2, а я потихоньку пошла за ними. Пришла как раз к пудже. Пуджа - это шерпский религиозный обряд, когда восходители вместе с ламой просят местных богов пустить их на гору и обратно. Этот ритуал проводил бывший монах, который подался в гиды - Пасанг-лама Черинг, такой классный парень, что его буквально рвут на части.
И вот раскрываем пуджу, Черинг проводит богослужение, все молимся, и в этот же день парни делают первый выход. Я тоже решила попробовать, но даже наступить на ногу не могла и вернулась. Тем временем наши по рации то и дело сообщают, что уже поставили первый, второй лагерь - словом, бегут как кони. Через два дня они, поставив два лагеря, спустились отдыхать. Но тут прогноз начал меняться в худшую сторону. А раз так, можно попасть под лавину или камнепад, и мы ждали.
Наконец наметился просвет. Без гарантии, но нельзя было медлить. Я знала, что в июле погодные окна на К2 относительно устойчивые, а ближе к августу погода становится совсем непредсказуемой. У нас были продукты, пиво, шашлык, мы могли отдыхать сколько угодно, но есть такая особенность: из-за восходящих тёплых воздушных потоков начинается таяние ледников, а это опасно. Пасанг был со мной полностью согласен: в 2008 году именно в августе сорвался большой серак и перерубил перильные верёвки, а в это время наверху находилось несколько групп. Пытаясь спуститься без перил, люди срывались и гибли, потому что у гидов не было с собой верёвок, а кое у кого даже ледоруба. Так погибло 15 человек. У команды Пасанга, несмотря на официальный перильный сервис, были с собой и ледорубы, и верёвки - на всякий случай. И в этот раз у него лежал в рюкзаке "шнурок" 30 метров - этого было мало, но потихоньку, через бур, команда спустилась.
Пока гиды устанавливали третий лагерь, клиенты ждали во втором. Когда третий был готов, они туда поднялись и ждали, чтобы гиды перетащили снаряжение выше и установили четвертый лагерь. Когда он был установлен, прогноз ухудшился, и было решено стартовать на штурм прямо из третьего лагеря.
Итак, наши парни вышли на вершину из третьего лагеря, который находился на высоте 7600. Высота К2 - 8611 метров, то есть нужно было за один переход набрать километр.
Это был реально тяжёлый бросок, но парни выдержали, и 22 июля 2022 года поднялись на вершину К2 вслед за командой перильщиков.
Потом Паскаль сказал: "Я в первый раз вижу команду, которая почти как семья". Парни были поражены, насколько точно всё складывалось, как мы угадали погоду с точностью до нескольких часов. Если я говорила: "Не успеете до такого-то времени - капец", они спешили, успевали вовремя, и погода менялась именно так, как я предвидела. Просто я знала механизм прогревания склонов и формирования розы ветров.
Всё было гладко и прекрасно за одним исключением: на возвращении в базовом лагере мы все поймали кишечную палочку. Такое случается из-за того, что вода на высоте кипит не при 100 градусах, а ниже, и не дезинфицируется. А ещё местный повар меня не послушал, поленился ставить базовый лагерь выше других групп. В следующих экспедициях мы уже без разговоров поднимались над остальными и всё проходило нормально.
Мы полежали в госпитале в Скарду дня три, поправились и поехали в долину Хунза, которую называют Долиной Долгожителей - чтобы посмотреть, что это за долгожители и в чём их секрет. Увидели, что это какая-то распиаренная туристическая хрень и никаких долгожителей там нет.
В Скарду принимающая сторона устроила нам банкет, причём повар приготовил торт - мы сначала думали, что это просто большая фотография. Из желатина на поверхности торта была сделана картина К2, которую можно было есть.
Сам торт был кремовый, очень вкусный, я никогда таких тортов в жизни не видела.
Несомненно, это путешествие стало ещё одним ярким впечатлением, воспоминанием, общим с этими замечательными ребятами.
Ещё и Гора сделала нам такой сюрприз с погодой, что можно было ходить в майках. Невероятный контраст: моя первая экспедиция была малобюджетной, минимум комфорта, лютая холодина. А в этот раз у нас было всё, причём самое лучшее, мы ни в чём не были стеснены. На высоте можно многое купить: комфорт, кислород, логистику, которую можно переигрывать, и в целом это складывается в здоровье и безопасность.
На обратном пути аэропорт Скарду работал, и мы летели до Исламабада самолётом. В 2012-м мы в обе стороны добирались на машине, я в первый раз летела через этот аэропорт. А я боюсь летать. Я бывала в таких ситуациях, что град разбивал иллюминаторы, была разгерметизация салона и самолёт бросало, как мячик для пинг-понга. В этот раз ощущения были, мягко скажем, неважные. Наш маленький самолёт пробирался по ущелью, почти касаясь крылом огромной стены Нанга-Парбата. Но мы благополучно долетели.
На тот момент это была самая быстрая экспедиция на К2 в истории коммерческого альпинизма: от Исламабада до Исламабада мы потратили 21 день. Был поставлен ещё один рекорд: Паскаль стал самым возрастным альпинистом мира, который поднялся на эту вершину.
Этой осенью Томас ходил с нами на Ама-Даблам в Непале, а в ближайшем сезоне вся эта компания, плюс брат Паскаля, идут с нами на Эверест с Севера. И опять говорят: "Хотим с тобой, давай с нами". Так что я уже тренируюсь, пар из ушей идёт!
Оксана Морнева