[Фантастический рассказ о коммунизме]
"Водородная топливная ячейка успешно установлена"
"Пожалуйста, не забудьте опустить отражающий щит"
Павел Романченко убедился, что процедура установки прошла нормально, что небольшие замочки фиксаторы самозащёлкнулись, вдавил большую кнопку активации и облегченно выдохнул, когда светодиод статус панели по доброму подмигнул изумрудным глазом.
Это означало, что топливная ячейка, одна из двадцати, обеспечивающих бесперебойную работу двигателя тепловоза, включилась в распределительный цикл.
Это был самый опасный этап эксплуатации ячеек такого объёма из за чего специалист механик второй категории допуска был облачен в громоздкий и неудобный на вид противоударный костюм.
Словно сапёр какой нибудь.
Однако, учитывая взрывоопасность водорода, предосторожность была не лишней.
Малейшая оплошность, неплотно пригнанный стык, небольшая утечка и...
Бум.
Едва механик вытащил свою гражданскую карту из пасти кардридера как композитная заслонка пришла в движение, отсекая стеллаж с установленными ячейками от коридора непреодолимой для взрывной волны стеной. Остальные стенки топливного отсека были куда тоньше и в случае взрыва раскрылись бы наружу как цветочный бутон, выпуская на волю энергию водородного распада, направляя основную мощь взрыва в безопасном для экипажа направлении.
— И почему бы не менять эти блоки автоматически? Не пришлось бы таскать эту тяжесть через весь состав, — пожаловался Романченко по внутренней связи.
— Чтобы нам спокойно спалось, салага, — последовал лаконичный ответ старшего механика смены.
Романченко вздохнул.
Да, треклятый Материк изменил привычные стандарты и отношение общества к полностью автоматическим системам. Хотя было не совсем понятно чем в принципе может навредить людям самостоятельно заправляющийся грузовой поезд.
Писк ридера, лязг гермодвери.
Сорок шагов по металлическому коридору, изгибающемуся словно змея.
Снова писк ридера, считывающего права специалитета.
Неизбежная плата за безопасность и защита от угона потенциально опасного транспорта людьми, которые не умеют им управлять или предосторожность от нападения безгров.
Шорох пневмоуплотнителя отсёк мерный гул машинерии, проникающий даже через динамические наушники и защитный шлем.
Стало непривычно тихо.
Он снял шлем, повесил на крючок наушники и зайдя в кабинку развёл плечи до характерного щелчка. После чего уверенно потянул молнию вниз и вылез из костюма, который остался висеть на держателях.
До следующей замены топлива несколько часов.
Цапнув из встроенного в стену холодильника тубус с ванильным мороженым он с размаху бухнулся в кресло. Мониторы приборной панели, опознав наличие оператора осветились и потребовали верификацию карты. Вставлять карту в ридер он не стал, вытащил из кармашка смартфон и вложил "аусвайс" в щель приёмника.
Смартфон включился и он залогинился на рабочем месте через радиосигнал.
В глаза бросилось тревожное сообщение:
"Видеорегистраторы нижней носовой полусферы: носитель данных не отвечает"
"Пожалуйста, произведите замену блока"
— А что у нас хардов для ВННП в ремкомплекте нет? — спросил он, обращаясь к коллегам, которые судя по громким шлепкам резались в подкидного.
— Проводок какой нибудь отошёл, — отозвался стармех, накидывая второму механику карту за картой. Игорь Валеев пыхтел, краснел, но стоически отбивал, держа карты огромным веером.
Морщины на лбу второго механика смены выражали титаническую работу мысли.
— Нехорошо, — Павел пощёлкал мышкой, проверяя углы обзора, — А если вдруг что?
— Не лезть же туда посреди пути... — червового валета накрыла пиковая дама и Валеев, издав победный возглас хотел уже было сгрести всю кучу в отбой.
Но не тут то было.
— Курсовые регистраторы работают, инфрадатчики в норме, "нижние" сбрасывают всё через путевые ретрансляторы прямо в Сеть, минуя харды. Дублирование пригодилось, волноваться не о чем. Думаешь, что кто то попрёт через вечные снега по путям пешком? Носовой блок он для городов, но после Берингова пролива мы скорость сбавим, не беда. До Бастиона доковыляем как нибудь, а потом Игорь слазит, поглядит.
— А почему я? — возмутился Валеев.
— Потому что ты у нас целый майор, Игорёк, — по отечески улыбнувшись Вадим Васильевич наложил на плечи проигравшему механику два туза, — Не бзди, салага.
— Есть не бздеть, товарищ Резун! Разрешите приступить к употреблению мороженого?
— Разрешаю. Распишем пульку на троих? — стармех тасовал с видом бывалого шулера отчего желание расписывать пульки быстро растаяло даже у охочего до подобных развлечений Игоря.
— Позже. Нужно написать письмо Ольге, — отвертелся от партии Павел.
— Учись, Игорёк, как с женщинами обходиться нужно. Не то что ты. За жопу цап и в туалет.
Валеев, потягивающий газировку из банки поперхнулся.
— Во всех отсеках камеры стоят, горе любовник. Даже в нужниках. А мамзель ты красивую склеил. Даже у меня старика шевельнулся.
— Внимание! Точка контроля пройдена. Подтвердите комплектность экипажа. — возвестил бортовой компьютер приятным женским голосом.
Стармех вытащил свою карту из кармана, вставил в ридер своего рабочего места и отбил пин на клавиатуре.
Валеев и Романченко воспользовались своими смартфонами.
— Комплектность экипажа подтверждена. Спасибо за сотрудничество, товарищи, — раздалась благодарность из динамиков.
— Безлюдные земли пошли. Теперь чаще спрашивать будет, — откинувшись в кресле стармех заложил руки за голову, — С другой стороны гарантия, что вы меня во сне не прирежете, салаги.
— Ну и юмор у вас, Вадим Васильевич, — покачал головой Романченко.
— Никакого юмора, салага. Длительные перегоны самым пагубным образом влияют на человеческую психику. Вот рассказывал мне друг путеец одну историю...
— Внимание! Утрачена связь с Сетью. Инициирую процедуру повторного соединения... — сообщил бортовой комп, — Соединение не установлено. Повторить?
Лицо стармеха вытянулось.
Накаркали.
Романченко успел увидеть на мониторах какой то смазанный силуэт, а затем кабину тряхнуло так, что Павел клацнул зубами, едва не прикусив язык.
Держась за разбитую голову стармех ударил по кнопке экстренного торможения. Лицо его было бледным — сойти с путей на такой скорости означало ни много ни мало три закрытых гроба и посещение родными могилок по субботам.
"Торможение"
"Торможение"
"Торможение"
Валеев беззвучно шевелил губами, вцепившись в подлокотники кресла оператора.
Неизвестно кому или чему он там молился, но спустя полминуты состав с раздирающим душу стоном испытывающего невероятные инерционные нагрузки металла остановился.
"Торможение окончено"
"Переход в аварийный режим"
"Ошибка передачи аварийного сигнала"
"Ошибка соединения с Сетью"
"Ошибка снятия данных с видеокамер НП1, НП2, КВП1, КВП2, КВП3"
— Живы... — стармех выдернул из под панели медкомплект и принялся обрабатывать рану, — Старый дурень... Сколько раз говорили пристёгиваться, всё смеялся. Тепловоз мол многотонный. Чего ему мол будет?
— А что это кстати было? — подал голос Валеев.
Романченко хотел вывести видео на экран, но вскоре отложил мышку.
— Камеры не записывали. Сети нет, внутренний накопитель не работал.
— А курсовые? — посерьёзнел стармех.
— Сами знаете, что они снимают вдаль. На них пусто. Небеса и сплошное снежное поле везде куда дотянулся прожектор. Если и было что — осталось в слепой зоне.
— Нужно проверить, — старикан затянул бинт потуже и полез открывать арсенал.
Поверх валяющихся на кухонном столике карт легли многозарядные карабины и два короткоствольных пистолета пулемёта с интегрированными глушителями.
Облачившись в тёплую одежду и натянув поверх неё бронежилеты с разгрузками, трое механиков открыли дверь.
Защипел гадюкой компрессор, нагнетая давление, не позволяя холодному воздуху проникнуть в кабину. Ухватившись за поручни старик бодро шагнул в ледяную темноту.
— Спускайтесь... — раздался его голос в шлемах, а затем черноту ночи пронзил длинный узкий луч ручного фонарика. Порыскав из стороны в сторону он упёрся в нечто, при виде чего Романченко прошиб холодный пот.
"Исследовательская лаборатория №290" — гласила надпись на раскуроченном боку тяжёлого полярного вездехода.
Валеев поминутно проваливаясь в снег брёл следом за стармехом и опять что то бормотал.
Стармех громко матерился, живописуя половую жизнь яйцеголовых, которым взбрело припарковаться посреди путей даже несмотря на длинную вереницу мачт сетевых ретрансляторов, что шли параллельно полотну.
Романченко снедали скверные предчувствия.
Когда старик взобрался на вынесенные боковые пороги и посветил внутрь кабины вездехода своим фонарём они подтвердились.
— Жмур, — сообщил стармех.
Коротко и ёмко.
Перед глазами промелькнула вся непутёвая жизнь, учёба в техникуме, отношения с Ольгой, планы на ребёнка...
Разбирательство будет недолгим.
Данных с камер нет.
Налицо халатность, приведшая к гибели гражданина Союза.
Безгры на полярных вездеходах не ездят.
Распилят на запчасти и вся недолга.
— Помер давно, — прервал его переживания стармех, — Уже успел обледенеть.
Ноги Павла стали ватными и он едва не бухнулся на колени. Глаза защипало.
Пронесло!
Пронесло!
ПРОНЕСЛО!
— Головы у покойничка нет, вот что странно. Весь салон в замёрзшей крови... Явно не наша работа, иначе кровь так не разбрызгало бы. Голову наверное выбросило ударом, но кто ж её оторвал? — старик обернулся и ослепил Романченко светом фонаря, — А Игорян где?
Павел огляделся.
Рядом же стоял только что.
Сбежал что ли от страха?
Тяжело дыша и хрипя от незапланированной спринтерской пробежки, они ворвались в кабину готовые показать трусливому механику кузькину мать, но в кабине операторов его не оказалось. Не оказалось его и в коридоре, ведущем в топливный отсек. Туалет тоже был пуст.
Резун не поленился проверить каюты экипажа и шкафы в каютах. Под кровати тоже небось заглянул.
Валеева нигде не было.
Сколько ни взывал к его совести стармех через связь, Игорь не откликался.
Да и сильно сомневался Павел, что тому внезапно приспичило поиграть в прятки.
Под конец поисков в голову Романченко закралась крамольная мысль, что механик просто обошёл вездеход, чтобы справить нужду, а шлемофон отключил, чтобы не палиться.
Да ну. Бред какой то.
Давно бы включил.
Не по большому же он там присел?
— Сходить может быть проверить топливный склад? — предложил Павел, возвращаясь после осмотра туалета и душевой.
Ответом ему была тишина.
— Товарищ Резун? — он оглядел пустую кабину. Экраны мониторов светили тускло — уже заблокировались, отсекая доступ на время отсутствия экипажа на местах.
В глаза бросилась упаковка мороженого, упавшая на пол во время столкновения.
Мороженое подтаяло и вытекало на металлические плиты облицовки.
Сговорились они чтоли?
Новичка попугать сразу после аварии?
Глупость же.
Но куда они все подевались?
Он постоял в нерешительности перед столом, надеясь, что вот вот в шипящем безмолвии раздастся насмешливый голос старика и тот произнесёт что нибудь вроде "Обделался, салага?"
Потом из каюты выглянет смеющийся Валеев.
Мол, классно мы тебя разыграли, Романченко?
Он с ужасом осознал, что остался один.
Он никогда не думал что боится одиночества.
Его всегда окружали верные друзья и надёжные товарищи. В школе, в техникуме, на работе.
А теперь он был совсем один!
Руки вцепились в болтающийся на ремне автомат.
Приятная тяжесть огнестрельного оружия подействовала успокаивающе.
Зашипели приводы перешедшей в аварийный режим гермодвери, компрессор басовито загудел нагнетая воздух, скрадывая звуки, но всё равно пугающее цоканье пробивалось через него.
Он рывком обернулся и замер, загипнотизированный взглядом смотрящих прямо на него чёрных фасеточных глаз...
Автомат загрохотал, за несколько секунд выпустив весь магазин, а затем выпал из ослабевших рук.
Следом, фонтанируя кровью, повалилось обезглавленное тело.
Если вам понравился рассказ, то вы знаете что делать)
