Российские суды ежегодно выносят несколько десятков приговоров по статьям о передаче ВИЧ-инфекции. При этом ведущие международные организации давно призывают отказаться от таких статей в Уголовном кодексе, потому что они мешают бороться с эпидемией ВИЧ. «Такие дела» исследовали судебную статистику, а также выяснили, почему россияне пишут заявления на своих партнеров.
В 2019 году на российском телевидении вышел документальный сериал Антона Красовского «Эпидемия» о людях, живущих с ВИЧ. Тогда соучредительнице АНО «Сибирячки плюс» Марии Петровой, историю которой рассказали документалисты, позвонил ее молодой человек, с которым она на тот момент встречалась уже три года.
«Он был очень взволнован. Сказал: “Ты такая-сякая, тебя показали по второму каналу. Мои родственники увидели”. И как раз родственники ему сказали, что он не будет у них кушать, он не будет у них мыться», — вспоминает Мария.
Мужчина объяснил, что для реабилитации перед родственниками он должен написать на Марию заявление в полицию об «угрозе заражения ВИЧ». Никакого вируса Петрова передать ему не могла — она давно ходила в Центр СПИД и исправно принимала терапию.
Через некоторое время Марии позвонили из полиции и пригласили на разговор — рассказали, что на нее написал заявление мужчина. Полицейские сразу успокоили Марию, отметив, что дело возбуждать не будут.
«Спасло то, что я живу с открытым лицом, пишу о своем статусе в соцсетях и провожу акции. А этот мужчина есть у меня в друзьях и подписчиках. Полицейские обследовали соцсети и решили, что он не мог не знать о моем статусе. А если партнер знает, что у человека ВИЧ, то никакого уголовного дела нет», — объясняет Мария.
С тех пор к Петровой обращаются и те люди с ВИЧ, на которых пишут заявления о намеренном заражении, и те, кто хочет пойти в полицию, и следователи, к которым поступают такие дела. «Благо, если попадаются грамотный следователь и дознаватель. Но в основном, так как практика по таким делам не очень большая, многие следователи и дознаватели, читая заявление, впервые встречаются с этой статьей», — рассказывает Мария.
По данным судебного департамента при Верховном суде, по статье об умышленном заражении ВИЧ или создании угрозы такого заражения с 2015 года в России были осуждены 702 человека, еще 11 отправлены на принудительное психиатрическое лечение.
Оправдали или прекратили по реабилитирующим основаниям чуть больше 0,9% дел по этой статье. 17,5% таких дел закрыли по другим причинам, в том числе в связи со смертью обвиняемых. Так, в 2021 году в Адыгее во время разбирательства умерла женщина, которая заразила ВИЧ своего партнера. В Кабардино-Балкарии умер заключенный, который порезал руку и забрызгал кровью глаз тюремного врача. Его тоже обвинили в покушении на заражение вирусом.
«Зачем ты со мной так поступил?»
По действующему российскому закону каждый встающий на учет в Центр СПИД подписывает предупреждение об уголовной ответственности за намеренное заражение ВИЧ. На это обстоятельство обращают внимание суды, когда выносят приговоры: если человек подписал документы в кабинете инфекциониста, любой случай заражения от него считают умышленным.
«Предположим, я только что узнала, что у меня ВИЧ. Я прихожу к врачу, я ошарашена. Я думаю, что скоро умру. А мне говорят в кабинете врача: “Подпишите документ”. Что в нем — не очень понятно. Но ты берешь и подписываешь документ о том, что ты потенциальный преступник, не думая. Даже если доктор что-то разъясняет, человек вряд ли это запомнит, потому что в голове у него в такой момент совершенно другое», — объясняет Мария.
Врач-инфекционист Университетской клиники H-Clinic кандидат медицинских наук Екатерина Степанова, которая выступает экспертом в уголовных делах о заражении ВИЧ, считает, что процесс предупреждения об ответственности организован неправильно:
«ЛЮДИ НЕ ПОНИМАЮТ, ЧТО ОНИ ПОДПИСАЛИ, НЕ ВОСПРИНИМАЮТ, ЧТО ИМ СКАЗАЛИ. КОНЕЧНО, МОМЕНТ ПОДПИСАНИЯ ЭТИХ БУМАГ СТОИЛО БЫ ПЕРЕНЕСТИ НА ТО ВРЕМЯ, КОГДА ЧЕЛОВЕК БУДЕТ ВМЕНЯЕМЫМ»
Но эпидемиологов наказывает начальство, если человек ушел и не подписал эти бумаги, объясняет врач. «Но надо понимать, что пришел пациент, а его вместо того, чтобы поддержать, допросили — сказали, что ему грозит уголовное дело. Вернется ли он в это чудесное место? Скорее нет, чем да», — рассуждает Степанова.
Потерпевшими по делам о заражении ВИЧ часто выступают бывшие партнеры пациентов, рассказывает Мария Петрова. Чаще всего приговоры по статьям о заражении или угрозе заражения ВИЧ выносят в отношении мужчин. Они были осуждены в 68% случаев, следует из статистики Верховного суда России с 2017 года.
«В основном заявителями бывают женщины, которые из-за обиды на то, что партнер с ними расстался, пишут заявление. Он даже не заразил их ВИЧ-инфекцией, потому что принимал АРВ-терапию, но они пишут заявление, что он поставил их под угрозу заражения, а это тоже уголовное преступление», — объясняет Петрова.
В 2022 году жителя Новоалтайска приговорили к условному сроку за передачу ВИЧ партнерше в результате долгих «романтических отношений». Пара занималась сексом без презерватива по согласию, но через некоторое время женщина обнаружила у возлюбленного таблетки от ВИЧ и спросила: «Зачем ты со мной так поступил?» После этого разговора отношения не закончились и молодые люди продолжили заниматься сексом, а расстались из-за «конфликтов на бытовой почве». Спустя некоторое время у женщины обнаружили ВИЧ, и она написала заявление на своего бывшего партнера. Его приговорили к одному году и восьми месяцам лишения свободы условно.
Из 17 случаев преследования по статье 122 УК — о заражении ВИЧ или об угрозе такого заражения, зафиксированных «Евразийской женской сетью по СПИДу» в 2017–2023 годах, не менее шести связаны с долгими, фактически семейными отношениями. Так, мужчину из Курганской области в 2014 году осудили за секс с женой — на тот момент пара воспитывала двоих общих детей. Мария Петрова подчеркивает:
«ЕСЛИ ДВА СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ДЕЕСПОСОБНЫХ ВЗРОСЛЫХ ЧЕЛОВЕКА ПО ВЗАИМНОМУ СОГЛАСИЮ ЗАНИМАЮТСЯ СЕКСОМ, ТО ЭТО ВСЕ-ТАКИ ДЕЛО ДВУХ ЛЮДЕЙ»
«И почему всегда потенциальным преступником выступает ВИЧ-положительный человек? Ведь оба ответственны за свое здоровье. И когда один из партнеров настаивает на сексе без презерватива либо соглашается на него, он также несет ответственность — виноваты двое», — уверена Мария.
«Если люди принимают решение не использовать презервативы, то надо вместе обследоваться и помнить про период инкубационного окна и верность друг другу. Такие тонкие вопросы, которые, мне кажется, регулировать уголовным законодательством довольно странно», — считает координаторка рабочей группы по декриминализации передачи ВИЧ Наталья Сидоренко.
В Объединенной программе ООН по ВИЧ/СПИД (ЮНЭЙДС) говорится, что любые законы, криминализующие ВИЧ, необходимо отменить, потому что они отпугивают людей от терапии и способствуют распространению вируса.
«Доказано, что карательные законы блокируют доступ к услугам, связанным с ВИЧ, и повышают риск заражения ВИЧ», — сказано в сообщении организации.Там отмечается, что криминализация передачи ВИЧ усиливает стигму в отношении людей, живущих с вирусом, и создает атмосферу «ложного спокойствия». «Люди думают, что под страхом уголовной ответственности их партнеры(-ки) предупредят, что у них ВИЧ», — сказано в отчете «Евразийской женской сети по СПИДу».
«С целью скрыть собственное преступление»
Статья о передаче ВИЧ избыточная, потому что Уголовный кодекс и так регулирует все возможные последствия для потерпевших, считает Наталья Сидоренко.
«Если это было сексуализированное насилие, то в статье “Изнасилование” есть отдельный пункт, усиливающий наказание за заражение ВИЧ. Просто передача вируса иммунодефицита человека является вредом средней тяжести, потому что вред наступает с развитием заболевания. А сейчас у нас есть антиретровирусная терапия, и до стадии СПИДа люди не доживают, потому что заболевание не развивается и вред не наносится», — объясняет координаторка.
Из 910 дел о передаче или угрозе заражения ВИЧ более 27% связаны с сексуализированным насилием, подсчитали «Такие дела». Еще 6% этих дел связаны с сексуальными контактами между взрослыми людьми и несовершеннолетними. Также более 10% дел связаны с другими видами физического насилия: грабежами, разбоями и избиениями. В 12 делах фигурантам вменяли убийство.
Иногда жертвами сексуализированного насилия и одновременно фигурантами дел о передаче ВИЧ становятся одни и те же люди. В 2015 году жительница Карачаево-Черкесии заявила в полицию об изнасиловании в сарае на ферме. Но сотрудники полиции решили, что женщину никто не насиловал, а заявление она написала «с целью скрыть собственное преступление» — угрозу заражения своего партнера ВИЧ. Женщину приговорили к двум годам лишения свободы условно за ложный донос и теоретическую возможность передачи вируса.
Во время рассмотрения таких дел суды не исследуют реальную возможность подсудимого заразить потерпевшего, объясняет Мария Петрова.
«НИКТО НЕ ВЫЯСНЯЕТ, ПРИНИМАЛ ЛИ ЧЕЛОВЕК ТЕРАПИЮ»
«В суд приходит специалист Центра СПИД и говорит как представитель государства, а российский Минздрав не признает принцип “неопределяемый равно не передающий”. То есть врачи из государственных больниц утверждают, что вероятность заражения от человека с неопределяемой вирусной нагрузкой все-таки существует, хотя все ведущие специалисты говорят обратное», — рассказывает Мария.
«Те, на кого подали заявление и кто обратился к нам, принимали терапию. Получается, они не могли создать угрозы передать вирус», — подтверждает координаторка Наталья Сидоренко.
По мнению ВОЗ, риск передачи вируса от человека с неопределяемой вирусной нагрузкой «практически равен нулю». Но главный внештатный специалист по ВИЧ Минздрава России Алексей Мазус считает, что доказывающие эту позицию исследования основаны на слишком малой выборке пациентов.
«По этому вопросу нет никакой конкретики, только “лозунговость”, что в итоге позволяет публично говорить о неограниченном праве больного ВИЧ-инфекцией с абстрактной “неопределяемой” вирусной нагрузкой на свободные сексуальные контакты и даже на сокрытие диагноза», — заявлял Мазус.
Врач Екатерина Степанова рассказывает, что специалисты Роспотребнадзора уже признают людей с неопределяемой вирусной нагрузкой неопасными. В последней редакции СанПиН ведомство указывает на существование «количественных показателей наличия вируса в крови ниже уровня, обеспечивающего возможность передачи ВИЧ».
«На самом деле утверждения о возможности передачи вируса от людей с неопределяемой нагрузкой — от недостаточной образованности тех врачей, которые предстают в судах. Потому что множество специалистов солидарны с иной точкой зрения. И наука сделала достаточно, чтобы остальные перестали уже отрицать очевидное», — уверена инфекционист.
В ТО ЖЕ ВРЕМЯ СУДЫ НЕ ВСЕГДА УЧИТЫВАЮТ МНЕНИЕ ВРАЧЕЙ
Степанова вспоминает об одном из процессов, в котором участвовала как эксперт, — тогда все специалисты сошлись в том, что подсудимый не мог передать вирус, но заключения интерпретировали неверно: «Судьи часто говорят: “Мы разбираем норму закона, а не эту вашу там инфекцию”. А потом, когда начинается разбор и они осознают, что ничего не понимают, такие: “Ладно, давайте экспертов ваших”».
По словам Степановой, отрицание принципа «неопределяемый равно не передающий» частью медицинского сообщества приводит к снижению охвата пациентов терапией. По данным за 2022 год, только 61% россиян с официально установленным диагнозом получали терапию. Для победы над эпидемией нужно довести этот показатель до 95% во всем мире, и 95% должны иметь неопределяемую вирусную нагрузку, считает ЮНЭЙДС.
«Люди, которые не получают терапию, реально опасны с точки зрения передачи вируса. Но именно они чаще всего не получают никакого наказания в случае заражения других, потому что не состоят на учете и не подписывают предупреждение об уголовной ответственности», — объясняет врач Степанова.
Опасность укуса
Реальными путями передачи вируса российские суды считают укусы, плевки и разбрызгивание крови, следует из опубликованных приговоров. Так, жительницу Южноуральска осудили в том числе по статье об угрозе заражения ВИЧ за то, что она укусила полицейского в «правую лопаточную область». По аналогичным обвинениям в 2015 году осудили жителя Королева, а в 2018 году — сбежавшую из вологодского детского дома воспитанницу.
«В одном из дел фигурирует экспертиза сотрудницы Центра СПИД, которая сказала, что нельзя исключить вероятность передачи вируса через укус. Но это же бред. ВОЗ, ЮНЭЙДС и все остальные люди, адекватные инфекционисты-эпидемиологи, скажут, что вероятность передачи вируса через укус нулевая», — говорит Наталья Сидоренко.
Врач-инфекционист Екатерина Степанова подчеркивает, что за все годы эпидемии ВИЧ было зарегистрировано лишь несколько случаев передачи вируса через укус: «Риск теоретически возможен при высокой вирусной нагрузке и достаточно большом количестве крови в слюне. Грубо говоря, если, например, в ходе задержания подозреваемого ему выбили зубы, разбили лицо, а он плюнул в сотрудника полиции, здесь есть какой-то риск».
По данным ГАС «Правосудие», насилие против полицейских вменяли вместе с угрозой заражения ВИЧ в 2,5% случаев. Зачастую силовики подвергают себя дополнительному риску заражения ВИЧ, когда лишают задержанных, арестованных и осужденных людей доступа к терапии, отмечает Степанова:
«ЗДЕСЬ В ИНТЕРЕСАХ ГОСУДАРСТВА И ЕГО ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ, ЧТОБЫ ЛЮДИ ПРИНИМАЛИ ТЕРАПИЮ»
«Это нужно, чтобы даже в такие моменты риск заражения был минимальным», — говорит инфекционист.
В 5% дел о заражении ВИЧ, по данным ГАС «Правосудие», вместе с основным обвинением в судах разбирали эпизоды краж и мошенничества, 11 дел были связаны с наркотиками, 13 — с другими преступлениями.
В 55% случаев, по этим же данным, фигурантам дел не вменялось ничего, кроме возможной передачи ВИЧ. Причем как минимум 14 человек осудили только за угрозу заражения, которого в реальности не произошло.
«Кофе попили — в этот момент сообщать?»
Статьи о заражении ВИЧ перекочевали в российский Уголовный кодекс из советского, рассказывает координаторка Наталья Сидоренко. «Конечно, эта статья устарела — она была принята в конце 80-х в Уголовном кодексе РСФСР, потом перекочевала во все эти уголовные кодексы на постсоветском пространстве. Тогда никакой информации о ВИЧ не было, лечения не было и, конечно, страха было достаточно».
С Сидоренко согласна врач Степанова — она называет статью о заражении ВИЧ не соответствующей современным научным знаниям. «Норма принята достаточно давно, пересмотр был тоже давно, а представления о безопасности людей с неопределяемой нагрузкой были окончательно утверждены в 2018 году», — объясняет она.
Наталья Сидоренко называет «бредом» существование первого пункта статьи 122 УК — о «поставлении другого лица в опасность заражения ВИЧ-инфекцией». По ее словам, такая формулировка создает проблему шантажа людей с ВИЧ со стороны их партнеров.
С 2017 года «Евразийская женская сеть по СПИДу» задокументировала 15 случаев шантажа. В основном они были связаны с разногласиями между бывшими партнерами и супругами — например, когда они не могли решить, с кем будут жить общие дети.
Так, на женщину из Нижегородской области хотел написать заявление муж, который расстроился из-за предстоящего развода. От уголовного дела женщину спасло то, что в медицинской карте он был указан как доверенное лицо, проходил обследование при беременности жены и вместе с ней посещал Центр СПИД.
Это лучший способ для человека с ВИЧ обезопасить себя от обвинений в случае разлада с партнером, считает Мария Петрова. Кроме совместного визита к доктору, она рекомендует рассказать о своем статусе при третьем человеке, а также взять с партнера расписку.
Давление на людей с ВИЧ
Такая жесткая зарегулированность жизни людей с ВИЧ приводит к тому, что они просто боятся вступать в отношения и тем более сообщать партнерам о своем диагнозе, говорит руководитель проектов фонда «Дети+», психолог Анна Шарабанова. На партнеров людей с ВИЧ могут оказывать давление родственники, у которых сложились неверные представления об инфекции.
«Исключения есть всегда, и одним из них становятся люди старшего возраста, выросшие во времена, когда ВИЧ считался чумой и все обходили эти три буквы как можно дальше. Таким людям нередко сложно принять новую информацию, сложно согласиться, что опасности нет, избавиться от убеждений, копившихся годами. По этой причине родственники того, кто избрал себе в партнеры человека, живущего с ВИЧ, поднимают этот вопрос остро, вплоть до ультиматумов, — оказывают давление в сторону не просто разрыва союза, но и юридических разбирательств», — говорит Шарабанова.
Если у человека с ВИЧ есть сложности с раскрытием диагноза партнеру, она советует обращаться к профильному психологу или равным консультантам: «Слова “Я равный консультант, у меня есть муж, с которым мы родили троих здоровых детей, два высших образования и вполне себе успешная карьера” из уст живого примера способны успокоить человека».
Спасибо, что дочитали до конца!
Текст: Алексей Семенов