Когда говорят о творчестве Аркадия Натановича (1925-1991) и Бориса Натановича (1933-2012) Стругацких , то чаще всего имеют в виду повести и романы, хотя ими написано не мало рассказов. Значительная часть их вошла в повести "Возвращение. Полдень-22 век" (1962) и "Полдень, XXII век" (1967), один рассказ стал прологом к повести "Трудно быть богом", другой вставной новеллой повести "Стажеры" (1962), а некоторые были опубликованы уже в итоговых собраниях сочинений. Тем не менее, выделить из них 10 ЛУЧШИХ все-таки можно. Опять же напоминаю, что это мой личный рейтинг, на объективность не претендующий.
НОМЕР ОДИН: Рассказ 1959 года "Частные предположения" - на мой взгляд - это квинтэссенция раннего "Полдня". Актриса Ружена прощается со своим возлюбленным, который улетает к звездам. Улетает надолго, а для самой любящей женщины - навсегда. И вдруг она получает сообщение, что звездолет возвращается. "Ружена и Валя держались за руки. Ружена сильно изменилась за это время. Она похудела, глаза ее стали еще больше, и она все время покусывала нижнюю губу. Она была очень красива, я даже не думал, что женщина может быть такой красивой. Валя держал ее за руку и улыбался. Мне показалось, что мысленно он уже со страшной скоростью несется среди отдаленных звезд. Он и Ружена молчали. Только один раз она что-то сказала вполголоса, и он погладил ее по руке..."
НОМЕР ДВА: Рассказ 1959 года "Испытание СКИБР" (Испытание СКР). В этом рассказе мы узнаем, что у Алексея Быкова будет внук-межпланетник. Он-то и участвует в испытании самообучающихся кибернетических систем, предназначенных для космической экспедиций. "В нескольких шагах перед ними стоял странный механизм. Нина уже несколько лет работала мастером-наладчиком автоматов и видела немало странных машин, но таких чудовищ не видела никогда. Он был похож на гигантского муравья, вставшего на дыбы. Приплюснутое овальное брюхо покоилось на шести суставчатых рычагах, а над ним, как восклицательный знак, торчала не то грудь, не то шея, увенчанная тяжелой рогатой головой с крохотными тусклыми глазками. Перед грудью, словно передние лапы кенгуру, висели сложенные втрое мощные манипуляторы. Машина была величиной с годовалого теленка и выкрашена в сиреневый цвет. На спине ее четко выделялась черная двойка..."
НОМЕР ТРИ: Рассказ 1959 года "Шесть спичек". Еще один из любопытных эпизодов раннего "Полдня". В относительно недалеком будущем инспектора Управления охраны труда будут обладать существенной властью. И работа их будет нелегка, ведь строители коммунизма, ради новых прорывных достижений в науке и технике, себя не щадят: "Сначала следовало разобраться в главном. На первый взгляд действительно все было как будто ясно. Инспектор Управления охраны труда Рыбников уже сейчас мог бы приняться за «Отчет по делу Комлина Андрея Андреевича, начальника физической лаборатории Центрального института мозга». Андрей Андреевич Комлин производил на себе опасные эксперименты и уже четвертый день лежит на больничной койке в полусне-полубреду, запрокинув щетинистую круглую голову, покрытую странными кольцеобразными синяками. Говорить он не может, врачи вводят в его организм укрепляющие вещества, и на консилиумах часто и зловеще звучат слова: «Сильнейшее нервное истощение. Поражение центров памяти. Поражение речевых и слуховых центров…»"
НОМЕР ЧЕТЫРЕ: Все тот же прорывной для Стругацких 1959 год. Рассказ "Забытый эксперимент". В результате испытания "двигателя времени", основанного на эффекте Козырева, в тайге образуется опасная зона, которую много лет никто не решается исследовать. "- Скверно реагируют, - сумрачно ответил биолог. - Очень скверно. Боюсь, нашему заповеднику приходит конец. Раньше они очень редко подходили к ограде. Крупных животных мы почти и не видели. А вот прошлым месяцем сотни дьявольских уродов вдруг средь бела дня устремились прямо на шлагбаум. Зрелище не для слабонервных. Мы выловили несколько штук, остальных отпугнули ракетами. Не знаю уж, от чего они спасались: от вспышек, от голубого тумана или еще от чего-нибудь… Вероятно, от голубого тумана. Думаю, в конце концов они все вымрут. И комаров здесь за последние месяцы стало больше. И птиц, и лягушек. Вот тот филин, например… - Он ткнул окурок в пепельницу и закончил неожиданно: - Так что будьте осторожны там..."
НОМЕР ПЯТЬ: Рассказ 1960 года "Погружение у рифа Октопус", который тоже относится к раннему "Полдню". Этот рассказ не был опубликован при жизни его авторов и впервые увидел свет только в 2015 году, не без моего участия, чем я весьма горжусь. "Предварительная разведка подтвердила опасения Костылина. Визуальные и ультразвуковые средства были бессильны в сугробах полужидкого ила. Контейнер, увлекаемый скоростью падения, конечно, глубоко вонзился в ил, где его могли обнаружить только магнитные искатели. Им предстояло обследовать около тридцати квадратных километров сильно пересеченного дна, и Александр предложил капитану и представителям разделить район поисков на три концентрических участка. Центральным участком займутся два БПГ. Третий БПГ с тральщиками-автоматами будут искать в среднем участке, а внешний участок обследует с борта «Онекотана» телевизионный робот-разведчик. Такая расстановка средств давала значительную экономию во времени и, кроме того, обеспечивала непрерывную связь батискафов с «Онекотаном», так как дальность действия ультразвуковых передатчиков не превышала шести-семи километров..."
НОМЕР ШЕСТЬ: Редкий образец палеонтологической фантастики в творчестве Стругацких, написанный старшим братом в 1946 году рассказ "Как погиб Канг". Канг последний представитель древних морских рептилий сумел пережить многое, кроме... человечества. "Канг ждал, зарывшись всем своим огромным телом в мягкий ил и выставив наружу только глаза — круглые черные шишки, похожие на безобидные обломки базальта, в изобилии разбросанные по всему дну подводной пропасти. Кругом царил непроглядный мрак, вечный мрак пятикилометровой глубины, озаряемый только слабым мерцанием ила да редкими цветными искорками светящихся рыб. Но глазам Канга не нужно было много света — он отлично видел все, что ему требовалось видеть. Теперь объектом его внимания была темная расщелина под скалой напротив, узкая горизонтальная щель под нависшей каменной глыбой. Канг ждал, он был терпелив. Глупые креветки, копошившиеся тут же в толще ила, отыскивая и пожирая крошечных рачков, вскарабкивались на его глаза, шевелили усиками и, высмотрев добычу, стремглав бросались за ней. Канг терпел, вернее, не замечал прыгунов: он ждал..."
НОМЕР СЕМЬ: Рассказ 1955 года "Песчаная горячка", действие которого происходит в загадочной Стране Багровых туч, но не имеющий отношения к повести "Страна Багровых туч". "Виконт видел, как с горизонта поползли красные мокрые облака, опускался мрак. Едва видимый теперь сквозь красную мглу Кайн вдруг рванул на себе рубаху и, увязая в песке, тяжело побежал куда-то в туман. Туман на секунду рассеялся, и Виконт в последний раз увидел: красные барханы, саксаул, горячий песок, тяжелое багровое небо…"
НОМЕР ВОСЕМЬ: В 1957 году Стругацкие написали рассказ "Человек из Пасифиды", который фантастическим можно назвать лишь условно. На самом деле - это антибуржуазный памфлет о том, что в мире чистогана ловкие воротилы стараются использовать в своих целях даже тягу обывателя к сенсациям. "С трудом переведя дух, Исида вышел из-за спины барона. Что-то холодное и скользкое коснулось его колен. Это был маленький осьминог, видимо выброшенный взрывом. Бурый бесформенный комок щупалец судорожно сокращался, покачиваясь на волне. Исида выругался сквозь зубы, отшвырнул его в сторону и поднял глаза. Шагах в двадцати над поверхностью воды возвышались блестящие черные плечи, грудь и голова Железного Человека. Исида всегда был немного суеверен; и когда из кучки кинооператоров и курортников, топтавшихся рядом, донеслось слово "каппа", он в испуге отступил назад, оступился и чуть не упал. Впрочем, он сразу вспомнил, что каппа народных сказок обитают только в прудах и болотах. Кроме того, его успокоил вид армейского двенадцатизарядного кольта, неизвестно откуда появившегося в вытянутой руке барона..."
НОМЕР ДЕВЯТЬ: Еще одна из историй раннего "Полдня", написанный в 1963 году рассказ "Бедные злые люди", своего рода предтеча повести "Трудно быть богом" (1964). "Царь сидел голый. Как нищий дурак на базаре, он сидел, втянув синие пупырчатые ноги, прислонясь спиной к холодной стене. Он дрожал, не открывая глаз, и все время прислушивался, но было тихо. В полночь он проснулся от кошмара и сразу же понял, что ему конец. Кто-то хрипел и бился под дверью спальни, слышались шаги, позвякивание железа и пьяное бормотание дядюшки Бата, его высочества: «А ну, пусти… А ну, дай я… Да ломай ее, стерву, чего там…» Мокрый от ледяного пота, он бесшумно скатился с постели, нырнул в потайной шкаф и, не помня себя, побежал по подземному коридору. Под босыми ногами хлюпало, шарахались крысы, но тогда он ничего не замечал и только сейчас, сидя у стены, вспомнил все: и темноту, и осклизлые стены, и боль от удара головой об окованные двери храма, и свой невыносимо высокий визг..."
НОМЕР ДЕСЯТЬ: У рассказа 1968 года "Первые люди на первом плоту" интересная предыстория. Он был написан для повести-буриме "Летающие кочевники", о необыкновенном диком племени, обитающем на Земле, и умеющим передвигаться по воздуху. К сожалению, нет ни одного доступного библиофилу полного бумажного издания всей повести. "Серокожих рослых медленно подогнали к галере и построили в ряд возле Маркова, и это ему очень не понравилось, тем более что десяток маленьких копейщиков столпились напротив них в нескольких шагах, крича друг на друга и тыча пальцами в Маркова и рослых. Марков поглядел на своих соседей. Вид у них был забитый и удрученный, так что надеяться на них не приходилось. Тут Марков обнаружил свой ватник. Он был на одном из маленьких, пожалуй, на самом маленьком и размалеванном с головы до ног. Этот малыш кричал громче всех, яростно подпрыгивал, замахивался на других и пихался. Его слушались, но не очень. В конце концов он ударил кого-то древком по голове, подбежал к рослым, схватил одного за руку и потащил за собой. Тот слабо упирался, тихонько скуля. Все завопили, но потом разом смолкли и уставились на Маркова. Малыш в ватнике бросил рослого, подскочил к Маркову и схватил его за рукав. Марков рванулся и высвободился. Все заговорили, замахали руками и неожиданно полезли в галеру. У Маркова отлегло от сердца. Трое рослых забрались последними, с трудом протиснувшись в узкую щель..."
Работая над этой статьей, я понял, что ведь никто из издателей ни разу не выпустил сборник, который бы состоял из рассказов, которые я отнес здесь к раннему "Полудню", а жаль, потому что такая книга могла бы стать своего рода третьим "Полднем", наряду с версиями 1962 и 1967 годов. Впрочем, вдруг кто-нибудь из них увидит эту статью.