В период империи Ассирия превратилась в многоплемённую страну. Это касалось и её исторических областей. В правление Великого царя Ашшурбанапала выходцев из Вавилонии там было уже предостаточно. Однако у Кандалану был особый случай. Потому что он ещё являлся и одним из руководителей проимперских сил, организовавшихся среди тех вавилонян, которые после антиассирийского восстания поспешно бежали с родины. Особенно много таковых встречалось в южно-ассирийских городах. И среди них немало имелось зажиточных людей. И купцов, и ювелиров, и врачей, и владельцев крупных ремесленных мастерских, и даже таких, как Мурашу и Нагибу, ростовщиков, которые предпочитали называть себя громко и благозвучно финансистами.
Кандалану был сухонький мужичок средних лет и он соответствовал полностью своему имени (переводилось оно с арамейского, как «Косолапый», - прим. авт.). При этом он ничем не выделялся и только прихрамывал, причём иногда его хромота становилась очень заметной. Однако по заверениям обоих вавилонских олигархов, он был очень полезным человеком и в некоторых вопросах являлся просто незаменимым.
В двух словах ещё скажу, что на последнем этапе существования Ассирийской державы он сыграет в её судьбе наиважнейшую роль.
***
Великий царь сразу его вспомнил, как только Кандалану перед ним предстал. Ашшурбанапал видел этого человека в составе вавилонской делегации, которая его поздравляла в Северном дворце с днём Рождения, перед самым восстанием сводного брата. И именно Кандалану поручено было выступить с поздравительной речью от имени лояльных к ассирийской власти вавилонян. Речь тогда Ашшурбанапалу понравилась. Она была не утомительной и не приторно подобострастной, а наполненной прекрасными речевыми оборотами. И до этого и после они встречались с Кандалану, причём по разным случаям. И было это неоднократно. Только имени Кандалану Ашшурбанапал почему-то не запомнил. Так что на этот раз их в Золотом зале было пятеро.
Помимо самого Великого царя, здесь теперь находились Мурашу, Нагибу и Ишмидаган, а ещё при их разговоре присутствовал уже и этот самый Кандалану. Разговор начался с обсуждения, что же делать с Вавилоном, после того, как восстание окончательно будет подавлено и столица Мира перейдёт в руки Великого царя.
Первым разумеется заговорил Ашшурбанапал, а затем осмелился взять слово Кандалану. Он с почтением низко поклонился Великому царю, и вкрадчиво, но достаточно уверенно заговорил:
- Государь, - обратился Кандалану прежде всего к сидевшему на возвышенности правителю Ассирии, как будто других присутствующих здесь и вовсе не наблюдалось, или, по крайней мере, выступавший их не замечал, – Вавилон тебе и всей империи необходим! И необходим жизненно! Его ни в коем случае нельзя полностью разрушать… как это когда-то сделал твой предок (тут прозвучал более чем прозрачный намёк на Великого царя Синаххериба, деда Ашшурбанапала). Это была ошибка и город потом всё равно пришлось восстанавливать. Но для этого потребовалось на десять лет вводить новые налоги и понести в итоге громадные затраты….
Ашшурбанапал сидел в кресле и неторопливо пил на этот раз не своё любимое красное вино, а охлаждённый сок из выжитых яблок. Все остальные только смиренно слушали.
- Почему его пришлось восстанавливать? - задал вопрос Ашшурбанапал, хотя в принципе он был согласен с мнением говорившего, да и ответ, впрочем, тоже не хуже выступавшего знал. Но ему интересно было в данном случае выяснить, как всё-таки это попробует объяснить вавилонский эмигрант. И на чём он сделает при этом акценты. То есть, тут важны были прежде всего детали.
Кандалану немного запнулся, однако быстро нашёл что сказать и вполне уверено продолжил:
- Я объясню, почему этот город всё-таки так важен, государь… Важен он не только для Месопотамии, а и для всей империи. Вавилон даёт огромные поступления в казну, потом он стягивает к себе все торговые пути. И с востока, и с запада, и с севера. А с юга так вообще все товары идут только через него, если не считать Египет. И это к тому же самый крупный в Ойкумене ремесленный центр. Равного ему просто не найти! Даже Ниневия в этом ему значительно уступает. Здесь вырабатывают лучшие ткани и дорогую посуду, качественную мебель, которую никто не повторит, ювелирные изделия и изделия из бронзы, и много-много ещё чего. Я не буду долго всё перечислять, но только замечу, что едва ли не десятую часть дохода тебе, Великий царь, и твоей казне даёт этот город. Всего лишь один Вавилон! И если его разрушить, то империя понесёт невосполнимую потерю.
Мурашу и Нагибу по-прежнему молчали, но переглянулись и покачали головами. Оба вавилонских олигарха выражали полное согласие с тем, что сейчас говорил их протеже. Кандалану они поддерживали во всём, и кажется они заранее всё между собой уже согласовали и проговорили.
- Ну насчёт важности Вавилона, как ремесленного и торгового центра, я спорить не стану, - заметил Ашшурбанапал, - однако и прощать всё бунтовщикам не считаю возможным! Для острастки их следует наказать! И наказать следует их всех! А ведь моего братца поддержало подавляющее большинство жителей этого города… Ты же этого не отрицаешь, Кандалану?
Кандалану вновь стушевался, и лишь только после некоторой паузы решился продолжить:
- Я этого не отрицаю, государь. Ты совершенно прав! К прискорбию это следует и мне, и всем остальным признать.
- Ну и как тогда быть?
Тут уже Кандалану от напряжения даже покраснел. Немного помолчав и, поразмышляв, он попытался более-менее уверенно пояснить:
- Государь, я согласен с тобой, да, конечно, виновные должны понести наказание…Это не обсуждается. И они его обязательно понесут!
-Вот именно! – подчеркнул Ашшурбанапал.
-Но казнить следует всё-таки не всех, а только… А-а…а только… только тех, кто был близок к клятвопреступнику и активно ему содействовал в реализации всех его преступных замыслов, - продолжил Кандалану. - Ну ещё его воинов и стражников следует показательно покарать. Но не обязательно их всех казнить. Кого-то из них можно подвергнуть только увечью. Ослепить на один глаз или на два, а можно лишить руки, ушей или носа. В конце концов можно выжечь на лбу клеймо. Ну а вот на остальных…
- А что касается остальных?.. – взгляд Ашшурбанапала остановился на возможном будущем вавилонском наместнике.
- А вот на остальных, к примеру, можно наложить дополнительные налоги, - заключил свою мысль финансист. - Причём увеличить и прежние ещё… В два, а то и в три раза! На несколько лет…А кое кого из них и лишить части, а может и вообще всего имущества. Для провинившихся это станет уроком.
- Но большинству вавилонян, которые выживут, ты всё-таки предлагаешь оставить жизни?
Кандалану сжал губы и молча закивал головой.
Стало очевидно, что при этом Кандалану очень нервничал и ему его выступление давалось нелегко. Он боялся перегнуть палку и ненароком вывести из себя Великого царя своей жалостью к бунтовщикам.
- В общем ты считаешь, что сам Вавилон и большинство его жителей необходимо пощадить? - переспросил Ашшурбанапал.
- Да, государь! Я так считаю. Только так и следует поступить! Я готов по этому вопросу предоставить все свои соображения, Великий государь… У меня уже кое-что на счёт этого имеется, и, если будет необходимо, я всё распишу более подробно,- дрогнувшим голосом ответил Кандалану.
- И когда же эти соображения ты подготовишь? – взгляд Ашшурбанапала остановился на Кандалану.
- В течении трёх дней, - ответил финансист.
Ашшурбанапал кивнул головой:
- Пойдёт! Я с твоими соображениями готов ознакомиться…И я их жду!
Ещё в течении нескольких часов все пятеро собравшихся обсуждали различные вопросы на тему, как же будет жить и управляться Вавилония, после подавления антиассирийского восстания, и, в конце концов, Ашшурбанапал принял окончательное решение.
Все кроме Великого царя и бессильного престарелого Нагибу стоя ждали что же он скажет.
Завершая долгий и обстоятельный разговор, Великий царь объявил о том, что после свержения с трона сводного брата клятвопреступника его место займёт Кандалану, но вернётся он в Вавилон уже в качестве наместника.
И Вавилония будет превращена в обычную провинцию, которую разделят на несколько областей.
***
Генералу Мардук-апла-иддину надоело топтаться под стенами столицы Мира, и он задумал предпринять ещё один решительный штурм города и по этому поводу собрал военный совет. Приглашены были буквально все генералы из армии карлика. А их набралось ни много ни мало, а больше тридцати. В шатре у командующего уже стоял сделанный из глины точный макет Вавилона. На нём были изображены не только фортификационные сооружения и основные здания, но и Евфрат и его каналы. Карлик, пыхтя и при помощи Белшарицара взобрался на маленькую скамейку и заострённой на конце тростью, в данном случае служившей ему указкой, показывал на те или иные объекты внутри Старого города.
- Прошу обратить внимание на эти ворота…Это ворота Мардука, - произнёс карлик. - Бунтовщики ожидают, что именно здесь мы предпримем очередную попытку взять город, потому что у ворот Мардука удобнее всего это сделать. Я не хочу в этом бунтовщиков разубеждать. Более того, мы даже и начнём штурм у этих ворот. Но вначале подкатим к ним осадные башни и тараны, и большую часть наших катапульт. И постоянно будем в течении пяти дней нагнетать здесь обстановку. Будем атаковать и атаковать. Мы будем предпринимать атаки непрерывно… Но! - Карлик прищурился и обвёл взглядом всех своих генералов, и только после очень продолжительной и намеренно затянутой паузы добавил. - …Главный удар нанесён будет совсем на другом направлении… Если желаете, то угадайте откуда он последует?
Генералы поняли, что их командующий что-то задумал необычное. Между собой они зашептались и затем по очереди стали высказывать свои предположения, но карлик только отрицательно качал головой и снисходительно кривил рот в усмешке.
Наконец генералы устали отгадывать этот ребус, и Син-шар-лишкур, совсем молодой и горячий генерал, ещё вчера в нижнем звании подчинявшийся Белшарицару, а теперь начальствовавший над ассирийской конницей, произнёс:
- Командующий, никто так и не смог назвать верное направление, ты уж не тяни. Все ждут. Скажи, где будет предпринят настоящий штурм?
Командующий расплылся в ещё большей усмешке и, спрыгнув со скамейки, проковылял до своего кресла и вновь при помощи Белшарицара взобрался на него.
Все продолжали ждать.
После уже второй заминки Мардук-апла-иддин произнёс:
- Решительный штурм мы начнём через пять дней. Атакуем ворота Мардука и стены и башни возле них… А вот, где настоящий наш штурм начнётся… О-о, об этом я сообщу на четвёртый день решительного штурма. И он проведён будет ровно в полночь. Больше пока ничего не скажу. Ожидайте дальнейших моих распоряжений…
***
Все начали гадать, что же на этот раз задумал командующий, но он по понятным соображениям, никому ничего не собирался говорить. Он только приказал готовить восемьдесят лёгких лестниц, которые можно было быстро между собой связать и удлинить, и приказал Саурмагу выбрать из своих скифов двадцать лучших стрелков, и подготовить их к тому, чтобы они натренировались запускать не стрелы, а устройства чем-то похожие на обычные рыболовные гарпуны. А вообще свой план карлик держал в строжайшей тайне, и в него был посвящён только его ближайший помощник, генерал Белшарицар.
В этот же день Мардук-апла-иддин получил очередное послание от Ашшурбанапала. В нём Великий царь уже выражал крайнее нетерпение и неудовольствие, и спрашивал своего командующего: «когда же Вавилон будет взят окончательно?»
Гонец обратился к карлику:
- Государь приказал мне получить от тебя ответ на его послание, командующий… Когда этот ответ будет готов?
- Придётся немного подождать, - ответил карлик.
Мардук-апла-иддин приказал принести ему папирус и прочие принадлежности для письма. Когда ему всё принесли, он взялся писать ответ.
И вот, что карлик написал:
«Великий государь, да хранит тебя Ашшур, и покровительствуют тебе все прочие боги! И будь озарён ты их доброжелательным вниманием каждое мгновение своей жизни!
Живи и здравствуй!
Я понимаю твоё нетерпение и рад тебе сообщить, что пока это послание дойдёт до тебя, столица Мира уже падёт! И бунтовщики будут все уничтожены!
Твой верный раб, генерал Мардук-апла-иддин.»
Карлик сделал оттиск печати своим перстнем, свернул папирус и, вложив его в кожаный футляр, передал гонцу, сказав при этом:
- Отправляйся без промедления в Ниневию и передай это послание повелителю!
Карлик был уже уверен, что дни взбунтовавшегося Вавилона сочтены.
***
Иногда Шамашу казалось, что время вроде бы совсем остановилось.
Прошло два с половиной года, как Вавилон был взят ассирийской армией в осаду. Агония великого города продолжалась. Теперь в руках восставших оставался только Старый город, и с каждым днём силы восставших иссякали. Но хуже всего было то, что в городе заканчивались запасы зерна и прочих продуктов питания. Цены на то же зерно выросли. В это трудно поверить, но они выросли в шестьдесят раз! Впрочем, и по такой цене его не всегда можно было найти. Никто не мог удержать спекулянтов. Они творили настоящий беспредел. Были случаи, когда за небольшую миску зерна они выкупали добротные дома или забирали в рабство чьих-то жён и детей. Уже упорно ходили слухи о начавшемся людоедстве. Осаждённых косили и различные тяжелые недуги. Каждый из находившихся в Старом городе вавилонян понимал к чему всё шло. Надежды на спасение больше не было ни у кого. Целые кварталы города вымерли. Даже не слышно было лая собак и мяуканья кошек. Всех домашних животных голодавшие вавилоняне выловили и съели. Это была агония. Да, да, слишком уж затянувшаяся агония.
По-другому это нельзя было уже назвать.
Генерал Мардук-апла-иддин усилил блокаду, и уже несколько раз предпринимал штурм Старого города, впрочем, вавилонянам хотя и с трудом, но удавалось отбиваться. Однако в последнее время наступило какое-то зловещее затишье. Такое затишье обычно наступало перед бурей.
Эушмиш перестала спать и есть, она теперь находилась в постоянной и глубокой депрессии и даже не обращала внимание на детей. Иногда Шамашу уже казалось, что у его супруги что-то с головой, что как бы она уже не сошла с ума. Она почти всё время молчала и не хотела ни о чём говорить с мужем. А если и говорила, то сразу же переходила на крик и устраивала ему жуткую истерику. И поэтому Шамаш с ней сейчас редко встречался, предоставив её самой себе.
Шамаш-шум-укин каждый день по нескольку раз виделся с Набунациром, и тот отчитывался ему по тем мерам, которые предпринимали обороняющиеся. На вопросы генерала: «а где визирь? и что с ним?» Шамаш постарался несколько неуклюже уйти от прямого ответа и сказал первое, что пришло ему в голову. А заявил он, что его тестя свалила лихорадка и он находится уже который день без сознания и не встаёт. Так что с ним невозможно даже увидеться и тем более поговорить.
Набунацир сделал вид, что поверил этому утверждению.
- Ну, что сегодня было? - спросил генерала Шамаш-шум-укин, когда тот в очередной раз появился перед сводным братом Ашшурбанапала с докладом.
За последние дни Набунацир практически не спал и сейчас, после проведения трёх суток на ногах, он весь почернел и выглядел совсем измождённым. Большинство людей из его окружения погибли, а он сам был ранен трижды и дважды чудом избежал гибели. Он давно от будущего уже не ждал ничего хорошего и понимал, что смерти ему не избежать. Что она придёт за ним. И случится это совсем скоро.
- Нас понемногу обстреливают, но вот уже который день ничего серьёзного противник не предпринимает, - ответил генерал.
- Вообще ничего? – удивился Шамаш.
- В общем как-то странно противник себя ведёт, - заметил новоназначенный вавилонский туртан.
- Мда-а-а…это-то и пугает, - в ответ произнёс Шамаш-шум-укин.
- Ну, да, это настораживает, государь, - согласился с мнением царя Вавилона Набунацир.
- И что по этому поводу ты думаешь? - спросил Шамаш-шум-укин. - К чему-то ассирийцы готовятся?
- Кажется. Да, конечно же, они готовятся. У меня предчувствие, государь, что противник опять пойдёт на решительный штурм.
- И когда это произойдёт? – переспросил дрогнувшим голосом Шамаш.
- Это будет уже совсем скоро…- ответил нахмуренный Набунацир.
Этот ответ генерала привёл Шамаш-шум-укина в ещё большее расстройство и уныние.
Шамаш-шум-укин почувствовал, как у него всё похолодело внутри и ему стало уж совсем не по себе.
Окончательная и неминуемая развязка приближалась.
Сайт автора: vbartash.kz
Одноклассники автора: ok.ru/...443