Двадцать вторая глава «Дневника» Саманты Маркл «Хватаясь за соломинку» — о том, как складывалась жизнь Саманты после окончательного разрыва с мужем. Она «арендовала очень своеобразное маленькое жилье в Беверли-Хиллз», откуда ей удобно было добираться на работу. Оно находилось всего в десяти минутах езды от квартиры Томаса, и Саманта «часто навещала отца и Мег, когда не работала, а они были дома».
«Моим новым жилищем был гостевой домик, располагавшийся прямо за довольно большим домом из красного кирпича недалеко от бульвара Уилшир. Он принадлежал оригинальной перуанской аристократке, которая каждый день выгуливала шесть пекинесов перед моей дверью в качестве будильника. Я слышала их лай и понимала, что пришло время начать день с чашки эспрессо или чая.
Хелена была очень эксцентричной, и именно она впервые познакомила меня с богатой европейской культурой. Многие ее друзья были известными оперными певцами и аристократами, так что атмосфера в ее доме определенно никогда не была скучной. Ее любимым хобби стало использовать меня как своего личного Пигмалиона. Она была уверена, что должна выступать материнской фигурой для всех вокруг, так что взяла за правило критиковать мои манеры, как считала нужным. Я знала, что у нее были добрые намерения, и ценила это, поэтому всегда подыгрывала. Она настаивала, чтобы, когда я брала в руки чашку чая или эспрессо, под ней всегда было блюдце, которое я должна была придерживать слегка согнутым мизинцем. Некоторые из ее правил этикета казались немного устаревшими — как будто она осталась где-то в 1950-х.
Довольно часто ее друзья со всего мира приезжали к ней в гости, чтобы провести вместе выходные. Любые праздники обычно вращались вокруг приготовления экзотических блюд, которые были традиционными в странах, откуда прибывали ее гости. Жить там означало участвовать в незабываемом приключении, связанном с приобщением к международной культуре».
Что касается здоровья Саманты, она чувствовала себя хорошо — и изо всех сил пыталась доказать самой себе, что так будет всегда. Она ходила в местный оздоровительный центр и каждый день бегала по пляжу, иногда даже перегибая палку с количеством физических упражнений. Это был «ее способ справиться с мыслями о том, что в какой-то момент болезнь собьет ее с ног».
Саманта подписала контракт с агентством в Беверли-Хиллз и начала работать моделью уже больше и серьезнее, чем прежде, профессионально, — а также получила с помощью Томаса небольшую роль в сериале «Главная больница», чей режиссер «была так любезна, что дала ей произнести несколько реплик». В целом, она «хваталась за все соломинки», берясь за любую работу, только чтобы доказать своей семье, что она не собирается быть для них обузой: «Я знала, что ни у кого в моей семье нет ресурсов, чтобы позаботиться обо мне, если это потребуется». Похоже, что на этом этапе ее отрицание собственного диагноза становится максимальным: она старается вообще не вспоминать о своем падении, полностью избегает обсуждения с кем-либо своих физических проблем, а также «искренне пытается быть примером мужества» для Меган и Тома-младшего — «на случай, если они когда-нибудь столкнутся с похожей проблемой».
Дория в это время переехала в новую хорошую квартиру «с деревянными полами и очень высокими потолками», в которой у Меган была «милая комната, украшенная игрушечными мишками». Саманта периодически приходила в гости к Дории, чтобы провести с ней время, и ей это нравилось, хотя она и была намного старше, — она «не чувствовала себя здесь незваной гостьей».
В целом, пишет Саманта, у нее было впечатление, что Меган не осознавала в полной мере развод своих родителей. Увидев старшую сестру, Меган «всегда спешила похвастаться своими игрушками или новой одеждой», и Саманта задавалась вопросом: может быть, Томас и Дория покупают ей массу новых вещей, чтобы отвлечь от переживаний по поводу разлада в семье? Но на самом деле было не похоже, что она испытывала какие-то негативные эмоции: «Судя по всему, ей очень нравилось иметь два дома с мостиком между ними. Как правило, это полезно для детей — чувствовать, что их любят оба родителя, и иметь возможность свободно перемещаться между семьями после расставания».
«Когда Мег была маленькой, она проводила половину недели в папином доме, а другую половину — в квартире Дории. Это казалось идеальным вариантом. Но в конце концов все свелось к тому, что большую часть времени Мег жила у папы и виделась с мамой по выходным, не всегда регулярно. Когда я спрашивала, как у нее дела, она всегда отвечала: «У меня все хорошо!» — и ее косички смешно подпрыгивали. Она была счастлива».
