ЧАСТЬ 4. ЗДРАВСТВУЙ БЕЛОГОРЬЕ!
Часть 5. Здравствуй Белогорье!
Глава 1. Нужно уезжать…
Поистине не знаешь, что и когда тебе преподнесёт судьба, как и невозможно, узнать до конца душу и мысли другого человека…
Пока я лежала в роддоме, родители уговорили мужа перейти работать на комбинат рабочим, где они некогда работали в конторе, мол, скорее свою комнату получишь. Тот, подавшись на их уговоры, покинул престижную и хорошо оплачиваемую работу на железной дорогое и пошёл на каторжный тяжёлый труд, где многие рабочие, зная, что он всего лишь зять прошлого начальства, всячески вредили ему. Ломали перед его сменой распиловку, которую ему приходилось чинить полсмены, теряя в зарплате и выработке.
Но наши мытарства только начинались…
Едва Маришке исполнилось шесть недель, моя мама безапелляционно заявила:
- Вот что деточки! Вы уже у нас зажились, сами уже родители, да и Сергей мне не сын, у нас на Кубани проживающих с тещей зовут примаками. Нечего вам жить с нами и дальше. Вдруг в гости приедут другие дети, особенно мой единственный сын, что им на квартире жить? Детям и приехать погостить будет негде. В общем, собирайтесь, я вам нашла квартиру неподалёку. Проживёте как-нибудь! Не маленькие!
В тот же день мы собрали свои немудреные пожитки и перебрались на съёмную квартиру. Зато наши мамы теперь блистали перед моей хозяйкой, очень ласковой и доброй даргинкой, своими щедростями. Как бы соревновались, кто из них наиболее любящий и добрый. Их завуалированная под милыми улыбками обоюдная неприязнь, больно отражалась на моих отношениях со свекровью.
По установленными свекровью традиции, мы каждую пятницу ехали к ней на выходные. Там уже меня ждала огромная стирка, либо совместная генеральная уборка, выпечка пирогов и тому подобные «развлечения». При этом я ещё должна была следить за дочуркой, чтобы она криком не беспокоила старого человека. Хотя этой «болящей» старушке едва исполнилось семьдесят лет. Она курила по три пачки в день ядреных сигарет типа «Астры» или «Примы», целыми днями играла с товарками в лото, карты, либо сыпала с ними сальными шуточками…
Денег катастрофически не хватало. Чтобы как-то сводить концы с концами, мне пришлось, не выходя из отпуска по уходу за ребёнком, уволиться (по настоянию той же свекрови) из милиции и устроиться бухгалтером в ясли-сад, куда можно было определить и шестимесячную дочурку. И хотя зарплата была невелика, но нам её вполне хватало на оплату квартиры и кое-каких покупок для малышки. Часть своего заработка муж по-прежнему отдавал свекрови. Ведь мы у неё жили в выходные!..
А вскоре муж устроился на пивоваренный завод дежурным слесарем, меня взяли туда бухгалтером. Материальное положение наше стабилизировалось. Однако радость была недолгой. Моей хозяйке срочно понадобилась сдаваемая нам комната, искать новое жильё не было времени.
Бабуля срочно занемогла, и нам вновь пришлось вернуться к моим родителям. Теперь мы находились под постоянными усмешками мамы.
- Ну вот, Нелька молодец! Зачем ей сын, им с матерью неплохо в двух огромных комнатах, а сын пусть в примаках живёт!
И как только мы с Сергеем не задабривали эту добрую ворчунью – толку ноль. Кубанский гонор брал своё…
На третий месяц совместного проживания с родителями я очень сильно простыла. Мне едва хватало сил справляться с малышкой и вести кое-какие домашние дела. Когда Сергей пришёл с работы, мать в очередной раз начала свою обвинительную речь. Причём она это делала так, чтобы отец её не слышал. Он очень был привязан и ко мне, и к мужу, чем вызывал её ревность. Наши нервы всё-таки сдали. Мы собрали малышку, сели втроём на недавно купленный в рассрочку мотороллер и уехали к свекрови, а затем муж перевёз и наши вещи.
На другой день я не смогла почистить зубы. Вода почему-то выливалась изо рта. Я глянула на себя в зеркало. Всё как всегда. Пошла пить чай – то же самое. Теперь у зеркала я попыталась раскрыть рот. Правая сторона лица была неживая. Рот был плотно закрыт, глаз не закрывался. Как будто заморозили мне эту часть лица. Она была холодной и безжизненной.
Увидев в чём дело, свекровь испугалась. Вместе с Сергеем они повели меня к лучшему в городе невропатологу, с которым свекровь осматривала во время призывов новобранцев.
- О, аллах! Что сделали с такой красавицей! У неё не нервы – нет, у неё натянутые до предела ниточки. Благодарите Бога, что только лицо парализовало, могло быть гораздо хуже!
Спасибо моей свекрови, она сделала всё, чтобы оживить моё лицо. Под наблюдением этого врача, колола все необходимые уколы, делала мне прогревания, компрессы, привезла из больницы аппарат гальванизации, массировала моё замёрзшее лицо. Через два месяца оно начало постепенно оживать, а уже через месяц я опять улыбалась во весь рот и могла подмигивать обоими глазами. Однако теперь мы уже стали подумывать об отъезде из города.
И хотя моя мама очень горевала и казнила себя за то, что во многом виновата в моей болезни, но теперь они со свекровью могли всласть подкусывать друг друга, кто больше виноват…
Тем нее менее на работе нас с мужем уважали и ценили как хороших специалистов. Нас поставили на очередь на получение жилья. Только домой мне не хотелось идти. Жизнь в свекровином доме была напряженной. При муже всё обстояло благочинно и умиротворённо. Обе женщины со мною были ласковы, заигрывали с Маришкой, но пока муж был на смене, они, не сговариваясь, учили меня уму-разуму.
Их придиркам и нотациям не было числа, а стоило мне сказать что-то не так, то вопли особенно со стороны бабули летели такие, что хоть уши затыкай, в выражениях эта «ангельская душа» не стеснялась. Но к приходу мужа в доме стояла опять звенящая тишина, ласковые милые женщины улыбались мне, как ни в чём не бывало.
Каждое утро свекровь в пять утра сдергивала с меня одеяло – вари девочке кашку! Как будто я и без неё не покормила бы своего ребёнка. Всё чаще муж стал меня просить, чтобы я была сдержанней, мол, у мамы больное сердце. Я понимаю, что у тебя нервы, но надо же как-то контролировать себя!
Но однажды они так увлеклись, что забыли о его присутствии, или надеялись на его крепкий утренний сон после смены. Было день рождение свекрови, а поскольку у бабули он был днями позже, то их отмечали в один день. Накануне мы с мужем купили им симпатичные отрезы ткани, на домашние халаты, и я с утра поспешила их поздравить.
- На черта нам эта гадость! - фыркнула бабуля. – Небось, своей мамочке такое не подаришь!
Свекровь брезгливо взяла материал, как будто это была половая тряпка и швырнула мне его в лицо:
- Чем такую дрянь брать, лучше бы уж ничего не покупали!
- Ну, теперь мне всё понятно! И тёща тут ни при чём! – налетел Сергей коршуном. - Потерпите, скоро нас не будет в вашей жизни! Пойдём, любимая! Я знаю, что надо делать. Говоря это, он помогал мне собирать на прогулку малышку.
Мы молча направились в парк, на нашу любимую скамейку, где сидели когда-то до свадьбы. Стараясь не касаться больной темы, мы медленно в такт дочуркиным шажкам шли вдоль центральной улицы к Кировскому парку.
- Привет, молодожёны! – вывел нас из задумчивости знакомый голос.
На пороге городского комитета комсомола стоял улыбающийся наш бывший учитель физики Вагиф, у мужа он был до выпуска классным руководителем. Теперь он возглавлял городской комитет ВЛКСМ.
- Эй, молекулы, что такие грустные? Ну-ка марш ко мне в кабинет, поговорим! – сделал широкий приглашающий жест Вагиф.
Сергей радостно встрепенулся, взял на руки дочку:
- Тебя нам Бог послал!
- Вах! Такие речи, да в таком здании! - шутливо сдвинул брови секретарь.
- Нам срочно нужно уехать из города. Не дадут нам родители жизни, раздавят своей любовью. Скажи, можно ли нам женатым, да ещё с ребёнком завербоваться куда-нибудь на стройку? Сейчас на БАМ набор. Только куда нам с малышкой?!
- Что вы нам посоветуете? - поддержала я мужа. К тому же у нас к нашему стыду даже денег на отъезд особых нет.
- Ай, балам! Только что отправил отряд в Волгодонск! Совсем рядом, но через неделю формируется отряд в Белгородскую область на строительство Оскольского электрометаллургического комбината. Приходите после завтра, познакомлю с их представителем, заодно принесите комсомольские билеты, произведём обмен на новые - как раз началась компания по обмену билетов.
- А как же ребёнок?
- Ничего страшного. Это не помеха. Обустроитесь – заберёте! Там целый город рядом. Квартиру найдёте. Это не в тайге!
Как на крыльях мы выпорхнули из здания горкома! Теперь мы знали, что наш отъезд не за горами. Сегодня «обрадуем» родных!
Вернувшись с прогулки, мы начали помогать свекрови готовиться к приходу гостей, среди которых конечно должны быть мои родители. Об утреннем скандале не было сказано ни слова. Да и об отъезде мы решили сказать только когда всё решится.
А вскоре придя к Вагифу, мы познакомились с молодым симпатичным парнем, представителем Всесоюзной ударной стройки Анатолием. Он сразу развеял наши сомнения:
- Конечно, езжайте! Там целый город. Не в степи! Прекрасная природа, грандиозные масштабы строительства. У меня двое малышей. Устроились! И жена, и я работаем. Дети в садике!
С этими словами он уже выписывал нам комсомольские путёвки.
- А что там за строительство? – интересовались мы с мужем.
- Слышали о Курской Магнитной Аномалии? Там как раз её центр. Три комсомольских ударных стройки. Рассказывать долго. Приедете – ахните!
Ещё бы! У нас в городе неплохо обстояли дела с преподаванием таких предметов как география и история! Так что о богатых залежах магнитной руды мы знали неплохо, но причём тут Белгородская область? Дома мы уткнулись в атлас. Ага! Вот он Новый Оскол! Действительно находится в магнитном крае. Тогда мы полагали, что раз идёт строительство огромного комбината и нового города, то это естественно в Новом Осколе. Только в поезде мы наконец-то узнали, что строительство ведётся в Старом Осколе и его соседе, городе-пригороде молодом Губкине.
Едва пришла с работы свекровь, как муж ей торжественно показал наши путёвки.
- Ну вот, теперь мы не будем никому мешать и наконец-то станем самостоятельными!
- И вы полагаете, что справитесь? Да вы без нас – ноль без палочки! Привыкли жить на всём готовом. Езжайте-езжайте, только потом не плачьте! Это в кино всё так красиво, а в жизни не всё так сладко.
- Ещё на коленях приползёте! – вступила в разговор старушка. – Это всё она, сношенька – у-у-у, глаза нелюдские!
- У меня к вам только одна просьба, - продолжал муж, - поскольку мы в последнее время жили с вами, то Мариночка к вам больше привыкла, а нам придётся на какое-то время оставить её, пока обустроимся.
- У неё есть своя мать! – парировала свекровь, гневно кивнув в мою сторону. - Я считаю внуками тех детей, кто рожден дочерью, у внучки есть своя бабушка. Я целыми днями на работе, а бабушка старый больной человек, мне ваш подарок ни к чему!
- Спасибо, что не отказали и за откровенность! Теперь я знаю, что у меня нет больше родных! – гневно выпалил Сергей.
Меня трясла мелкая дрожь. Всё тело покрылось мурашками. Быстро развернувшись, чтобы не заплакать, я выскочила на улицу. За мной в скором времени вылетел Сергей.
Мы пошли в ясли за дочуркой.
В яслях деток только что вывели на прогулку после дневного сна и полдника. Увидев нас, наша малышка, раскрыв ручонки, неуклюже побежала навстречу. Потом эта картинка всё время будет стоять у нас перед глазами, пока, наконец, мы её не забрали в Оскол…
А в доме родителей были гости – краснодарские сваты, свекор со свекровью моей сестры Таньки, которая уже второй год была замужем и у неё подрастала маленькая дочурка.
- Что произошло? Накинулись на нас с расспросами родители? На вас лица нет!
Вкратце мы передали разговор со свекровью и показали путёвки! Все взрослые пришли в восторг от нашего решения!
- Молодцы! Это по-советски, по-комсомольски! Поздравляем!
- И что, Нелька, не хочет оставлять внучку? Отказалась от неё? - начала свою агрессивную атаку мама. – Да что она за мать и бабка?! Да она просто …
И тут мать при гостях обложила свекровь такими площадными словами, что Сергей,побледнев, вскочил и в запальчивости крикнул:
- Сама такая! Не смей обзывать мою мать!
- Петенька, Петруша! - завыла мамочка. - Что ты сидишь? Твою жену обзывают всякими пошлыми словами!
Отец резко подскочил к входной двери и, распахнув её, сделал жест в сторону мужа:
- Вон, подлец, из моего дома, чтобы духу твоего в нём не было! А ты будешь дурой, если побежишь за ним! – повернулся он с гневом в мою сторону…
Всё смешалось! Гости метнулись в другую комнату, громко заплакала Маринка, что-то ещё кричала, изображая из себя обиженную добродетель мама.
В дверях стоял растерянный и бледный Сергей, напротив. придерживая открытую дверь, - разъярённый отец.
Взяв на руки плачущую Маришку, я шагнула, обогнув отца, к мужу:
- Я уйду вместе с ним! Живите, как хотите! Мы уезжаем и больше никогда сюда не вернёмся! Хоть поубивайте друг друга со свекровью! Нам вы больше мешать не будете! И уткнувшись в грудь Сергея, я громко расплакалась. Все долгие месяцы напряжения лились потоком из моих глаз. Правая часть лица опять стала неметь, я невольно схватилась за лицо.
Первым очнулся от этой безобразной сцены отец.
- Господи, да мы что, все с ума посходили?! У детей и так столько неприятностей! Заходи зятёк! Разберёмся! А ты тоже за своим языком следи, - крикнул он притихшей матери, - видела же, что они натянутые, как струны!
- Мам, прости! - обнял тёщу муж, - я никогда о тебе так не думал! Но она ведь моя мать!
- Всё-всё, сынок, - обнимала Сергея мать. Я сама перегнула палку. Конечно же, Мариночка поживёт у нас! Езжайте! Дай Бог вам удачи! Ну, обидно же за дочку и внучку!
Вскоре застолье возобновилось, правда, теперь каждый чувствовал себя не у своей тарелки. На другой день гости уехали, а мы стали готовиться к отъезду. По предъявлению путёвки, нас уволили с работы. Мои сослуживцы бухгалтеры немного приуныли, что я их покидаю, так как весь коллектив, включая главного бухгалтера и его заместителя - двух пожилых евреев, очень нежно ко мне относился. Зам. главбуха, умница и дока в бухгалтерском деле, виртуозный финансист дядя Саша – по-еврейски Ошир, отведя меня в сторону, отечески напутствовал меня:
- Доченька, жаль мне тебя, и твоего мальчишку мужа, в России жизнь не сахар, сама скоро убедишься, чем ближе к Москве, тем меньше порядка. А вы до мозга костей наши, кавказские дети, а у тебя, солнышко, ещё и еврейская голова, смелости бы тебе побольше! Если бы не уезжала, я бы из тебя такого бухгалтера воспитал - равного не найти! Я ведь бывший зек, десять лет отсидел за финансовые махинации, но если бы они нашли за что именно, то статья была бы расстрельная, подставили на мелочах мои же родственники! Я ведь не еврей и даже не жид, я – жидяра! Это тот, кто любого вокруг пальца обведёт! Тут оформлен рабочим, это неофициальная должность, директор меня за мои качества упросил возглавить бухгалтерию. Я и на зоне вёл бухгалтерский учёт. Меня выпускать не хотели! Ты дочка – умница, я на тебя надежды возлагал, хоть ты не еврейка, но мозг у тебя наш! Знаю твою свекровь, вот уж поистине достался тебе от Бога подарочек! И всё же повременили бы, через год-другой сдадут первый заводской дом. Вам с мужем обязательно бы дали квартиру! Директор уважает работников за деловые качества, а ведь именно тебе доверили работу на первой в нашей бухгалтерии вычислительной машине! Он людей насквозь видит!
- Спасибо Вам, дядя Саша, но мы уже сделали свой выбор. Жить далее с родителями для нашей маленькой семьи - смерти подобно!
…Потом я очень часто с тоской и грустью вспоминала его слова, ловя себя на мысли, может быть, действительно стоило потерпеть, ведь где родился – там и пригодился!
Всю последнюю неделю перед отъездом мы прожили у моих родных, давая возможность Маришке привыкнуть к бабушке. Все наши вещи, за исключением детской кроватки и Маришкиных вещичек, мы оставили у свекрови, намечая оттуда, когда понадобятся, грузить в контейнер или багаж. Весь мелкий скарб надежно упаковали, забрали с собой только самое необходимое и отвезли чемоданы к родителям. Рядом с их домом останавливался рабочий поезд на Махачкалу, из которой нам предстояло отправляться на стройку.
Накануне отъезда все собрались у родителей. Чем ближе была дата отъезда, тем труднее нам с мужем было привыкнуть к мысли, что Маришку придётся оставить. В конце концов, мы решили всё же на свой страх и риск забрать ребёнка с собой – и будь, что будет!
Ночью у малышки поднялась высокая температура. Сосед дядя Коля, теперь у же наблюдающий на здоровьем моей дочурки, осмотрев малышку, поставил диагноз ОРЗ, видимо в спешке проглядели кроху, посоветовал ребёнка на время оставить.
- А вы езжайте, я за нею присмотрю, да и твоя мама, Сергей, её не оставит своим вниманием, и Антонина Васильевна у нас не промах – столько детей и внуков вырастила. Не бойтесь за неё, всё будет хорошо! – отечески напутствовал нас лучший детский врач города. – Мы с моей Валюшей и то с удовольствием бы подались на стройку, да возраст уже не тот…
Всю ночь я не сомкнула глаз у постели спящей Маришки. Температура у неё спала, и легкий румянец играл на милом личике девочки. Ранним утром нам предстояло покинуть город.
Вот и минуты прощания. Мы с Сергеем тихо стояли у кроватки спящей дочки, боясь её разбудить, чтобы у ребёнка не был таким болезненным миг расставания. Затем на цыпочках вышли из квартиры. Почти все домашние, кроме мамы, вышли проводить нас до поезда.
Вот и мелькнули последние карьерские дома, поле аэродрома, и поезд дробно набирая скорость, оставлял позади наш родной и милый Дербент, увозил нас в неведомый край от дочки, родителей, друзей, всех тех кого мы любили и от того к чему мы так привыкли…
Прощай Дербент! Вернемся ли мы когда-нибудь обратно, чтобы стать твоими жителями, или это последнее прости родному городу?
В Махачкале мы более суток прождали весь отряд строителей из Дагестана. И вот с полученными билетами и подъемными деньгами на дорогу мы подошли к отведенному нам вагону фирменного поезда Москва-Махачкала. Не было ни оркестров, ни шумных проводов. Да и кого провожать? Из всей республики нас набралось ровно тринадцать человек энтузиастов. Одиннадцать человек вместе с Толиком, представителем стройки, попали в один вагон, а мы с мужем в другой. Этому обстоятельству я даже обрадовалась, так как мне эти энтузиасты вначале как-то не показались.
Стоя в тамбуре вагона, мы с Сергеем наблюдали, как первый секретарь обкома комсомола пожимал каждому руки, но увидев подбежавшего корреспондента областной газеты, которого больше всего волновали наши персоны, я попросила мужа пройти в наше купе.
- А где молодожёны? Где семейная пара? Нам бы хотелось взять у них интервью! – нёсся вдогонку голос корреспондента.
- Ещё чего не хватало! – думала я. – Может, нас с Сергеем развернут обратно, как непригодных, ведь мы не строители, да ещё с ребёнком, Вот будет конфуз! Только интервью для полного позора не хватает!
Вскоре тепловоз дал гудок и состав тяжело и уверенно, покинув вокзал, устремил нас в будущее. На душе была щемящая тоска от разлуки с дочерью, родными, надоевшим, но любимым городом, страх и неуверенность перед будущим. Как нас встретит Белгородская земля?
За время дороги мы потихоньку познакомились со многими нашими товарищами по отряду. Сергей то и дело забегал к ним в вагон, заскакивал к нам и Анатолий, а также некоторые ребята из отряда. Кроме меня в отряде было еще две молодые девушки из Кизляра Зойка и Танька! Обе выпускницы металлургического техникума, а посему ужасно важничали, что едут, как молодые специалисты. Кроме того Зойка оказалась молодым коммунистом. Её рассуждения о вступлении в партию мне сильно не понравились.
- Сейчас без партии карьеры не сделать, - говорила она. – Вот увидите: меня скоро назначат возглавить какую-нибудь комсомольскую организацию.
- Странно, а нам до этого было известно, что секретарей избирают, - заспорил Сергей.
- Всё это давно и неправда! Сейчас другие временна! – и она многозначительно усмехнулась.
Многие ребята уже работали на стройке. Один, коренастый гориллоподобный Мустафа был каменщиком, двое ребят постарше сидели как-то особняком и, усмехаясь, слушали восторженные речи первачков-энтузиастов, как потом мы выяснили, они так и порхали от стройки к стройке, получали подъёмные и бесплатные билеты, вербовались дальше. Молчун великан Расул, крепкий горец, бывший детдомовец ехал за своей судьбой. Через четыре месяца его найдут мёртвым на козырьке строящегося дома. Эта была первая потеря в отряде… Летуны не в счёт!
Больше всех нас в дороге развлекал своими байками и весёлым характером маленький, похожий на мячик паренёк из селения Белиджи Юрка. Именно он на протяжении всего пути старался всех перезнакомить и ободрить.
Около двух часов ночи поезд пришёл в Белгород. На вокзале нас встретил секретарь одной из ударных комсомольских строек коренастый высокий и симпатичный Иван. Тут же на привокзальной площади нас ожидал автобус «икарус».
Усталые и полусонные мы сели в него и некоторое время тихо посапывали. Но вскоре молодость и неизвестность вновь сорвали с нас остатки сна. Теперь мы уже стали знакомиться более тесно с Иваном. Засыпали его вопросами о стройке, городе. Он едва успевал отвечать.
- Ну и где наши молодожёны? Уже вся стройка гудит о вашем приезде! – шутя, обратился к нам комсорг.
- Не робейте! Именно молодые семьи самые надёжные из тех, кто прибывает на стройку. Город строим для людей, а значит - для семей, и кто как не они будут пускать корни на новом месте, рожать нам новых горожан – будущих строителей и сталеваров. Этому вопросу у нас уделяется много внимания. Строятся общежития для молодых семей, много закладывается и уже строятся детские сады-ясли, школы.
- Ну а девчонок и холостяков – переженим, сыграем им комсомольские свадьбы, коли заслужат! – шутливо продолжил Иван.
- Вы едите на стройку, каких ещё не было. В сорока километрах от города начинается строительство первого в мире сталеплавильного без мартеновского электрометаллургического комбината. Нашими партнёрами являются многие государства Западной Европы, которые ждут первого проката высокоуглеродистой стали.
Кроме нашего комбината, задачей которого являются жильё, строительство объектов соцкультбыта, а также базы строительной индустрии, на территории города расположены ещё три комсомольских ударных стройки. Это строительство самого электрометаллургического комбината, строительство Стойленского и Лебединского горно-обогатительных комбинатов.
Так за разговорами мы подъехали вначале к спящему ещё городу Губкину, а вскоре показались огоньки просыпающегося Старого Оскола.
Мы с любопытством и волнением всматривались в появляющуюся сквозь пелену утреннего тумана реку Оскол, в освещенный первыми лучами восходящего солнца маленький городок, в котором нам предстояло жить и трудиться.
Быстро миновав небольшую центральную часть города, автобус повернул вправо и покатил вниз по крутому склону навстречу новым высоким кирпичным многоэтажкам, вокруг которых, раскинув свои клювы, замерли строительные краны. Едва закончился спуск, автобус поравнялся с крайним перед поворотом девятиэтажным зданием.
- Ну, вот и ваши палатки, в которых вы будете жить! Приехали! - радостно сообщил Иван. - Выходи по одному, за мной! Будем поселять вас первыми жильцами этого только что сданного в эксплуатацию общежития. Ну, вы тут осваиваетесь, вас уже ждут, вы у нас сегодня первые ласточки, а мне нужно передохнуть. К двум часам сбор у входа, будет митинг!
- Ничего себе палатки! Какие мощные! – ахнули мы в один голос.
У входа в общежитие нас уже ждал комендант. Нас провели на второй этаж, где тут же закипела работа. Присутствующая паспортистка сразу стала собирать наши паспорта для прописки, комендант выдавала ордера на поселение в комнаты общежития и ключи, кастелянша бельё и необходимую утварь для хозяйства. Всё новёхонькое, в упаковках.
Несмотря на робкие протесты, ведь Иван уверил нас, что нас с мужем поселят в один номер, нас все-таки расселили по разным комнатам. Нас с девчонками в одну, а рядом поселились Сергей, Юрка и Сашка-Амир из посёлка Дагестанские Огни.
В комнатках стояли новенькие кровати с полированными спинками и панцирными сетками, такие же в тон им прикроватные тумбочки, полированный обеденный стол, стулья, встроенный шкаф для белья, новенькое радио. Кроме того жильцы каждой комнаты получили по новенькому графину для воды, по стакану на каждого жильца и новенькие чайники.
Все начали обустраиваться, так как в мыслях было только одно: «спать, спать, спать»!
Проснулась я от громкого возгласа Зойки:
- Ничего себе соседство! Это же кладбище!
Мы с Танькой, подскочив, уставились в окно. С высоты шестого этажа как на ладони виднелось окруженное строительными фундаментами и близко подступающими жилыми пятиэтажками ещё не старое городское кладбище с яркими голубыми крестами и оградками.
- Да уж, неприятное местечко!
Но тут к нам застучали в дверь:
- Девчонки, вставайте! Пойдём с городом знакомиться!
Мы вышли в общий коридор. Возле комнаты толпились наши соседи - Сергей и Юрка с Сашкой.
Вход в каждое жилое крыло общежития делился на два рукава – правый и левый. В каждом находилось по четыре жилых комнаты, из коридоров вел вход в кабины санузла, два ряда умывальников, душевые, в которых, как и во всём общежитии шла только ледяная холодная вода, другой выход в общую кухню с двумя мойками и двумя большими трёхкомфорочными электроплитами с духовыми шкафами. У стены стояли рабочие столы для приготовления и приёма пищи.
Нам, выросшим в Дагестане, привыкшим к более скромным условиям, даже это общежитие показалось райским уголком.
У ребят была угловая более просторная комната на четыре человека, и всё, как и в нашей комнате.
Взглянув на напряженное лицо мужа, у меня невольно сжалось сердце. Нам так хотелось хотя бы немного побыть наедине, но это было неуместно.
- Ничего, Серёж! Мы так быстро сыграли свадьбу, что и не насвиданничались вдоволь. Теперь будем наверстывать. Тем более что ты всего-то за стенкой, - пошутила я. – Видишь, как романтично!
- Дурочка моя! - нежно прижал меня к себе муж.
- Эй-эй! Так нельзя! – вы тут не одни, а том нам завидно! – шутливо закричал Юрка. – Она у тебя красивая – отобьем!
- Юрочка, ты как раз – предел моих мечтаний! – улыбнулась я.
Несмотря на свой малый рост, Юрка был самый пробивной и шустрый. Мы все дружно рассмеялись и пошли вниз по лестнице (лифт ещё не работал) знакомиться с городом.
А навстречу нам поднимались и поднимались со своими пожитками всё новые и новые жильцы. Уже почти каждый этаж был заселен отрядами из Туркмении. Узбекистана, Прибалтики, Грузии, Молдавии. Слышались шутки и смех на самых разных языках…
Пройдя по наскоро проложенным бетонным тротуарам вдоль стены общежития, мы вышли на уличный простор.
- Ничего себе! Вот это контраст!
Со стороны нашего общежития кипело строительство многоэтажек, напротив, за ветхими оградами, окруженные фруктовыми деревьями, стояли маленькие, причудливо выкрашенные, домишки, многие с соломенными крышами и малюсенькими окошками. С другой стороны видны были пятиэтажные здания, а параллельно торцу общаги стояло новое здание Дома культуры «Горняк».
По дороге непрерывным потоком шли машины – автобусы, грузовики со строительными материалами, уазики, различная техника.
- Бр-бр-бр!!! Ну и холодрыга! – невольно воскликнули девчата.
Да уж, у нас в Дагестане середина августа самая душная, а здесь было менее десяти градусов тепла! Да ещё после прошедшего под утро ливня, тянуло сыростью…
- Так, тут сказали неподалёку есть рабочая столовая, поедим, а потом пойдём прибарахляться в то, что потеплее. Мы ведь не рассчитывали на столь «жаркое» лето! – наметил нам план действий Юрка.
Узнав у встречных, как пройти к столовой и дорогу к почте (оказалось по пути) мы, ёжась от холода, скользя по размытому на бетоне чернозёму, пошли знакомиться с окрестностями…
Отбив родителям телеграммы о благополучном приезде, поев довольно вкусный завтрак, нагулявшись вдоволь по новостройкам микрорайонов южной части города, сделав необходимые покупки, мы усталые и довольные вернулись домой – в общагу, наскоро переоделись - чтобы успеть на митинг.
На митинге всех прибывших на стройку комсомольцев приветствовали руководители расположенного на первом этаже нашего общежития треста «Жилстрой» комбината «Электрометаллургстрой», в котором нам предстояло работать. Среди молодёжи мы с мужем обратили внимание ещё на две молодые семейные пары. Одни - явно из России, другие, судя по их национальным костюмам, из Туркмении. Это невольно нас несколько приободрило.
Вначале прибывших комсомольцев поздравили с отмечаемым днём строителя, потом обстоятельно рассказали о стройке, планах строительства города и о той роли, которая нам в ней отводится. На смену сменяющимся ораторам вышел недавно созданный вокально-инструментальный ансамбль «Карагод». И митинг перерос в танцплощадку…
На выходные мы наметили экскурсии по центральной старой части города и довольные собой - тем, что мы сделали правильный в жизни шаг, отправились в общагу отмечать свой приезд.
Здравствуй Старый Оскол! Теперь мы твои жители!
Утром в понедельник всех строителей по-отрядно принимали администрация, партком, профком и представители комсомольских организаций стройки. Наш отряд принимали первым, так как мы и прибыли первыми. Я посмотрела на наших ребят и невольно улыбнулась. Мой Сергей выглядел на фоне всей разнокалиберной толпы самым красивым и мужественным.
«Умница, знала за кого замуж выходить»! – похвалила мысленно я себя.
И вот мы на приёме. Сердце трепетно забилось, хотелось бы спрятаться за чью-либо спину, но нас посадили всех так, чтобы мы были видны руководителям стройки как на ладони.
Все наши трудовые книжки, анкеты были им предоставлены еще накануне, и они уже наметили каждому его место. А пока они говорили нам о перспективах стройки, разглядывали каждого, делая при этом пометки в своих бумагах. Причём на нас с Сергеем их взгляды постоянно задерживались.
И вот он миг приговора! Нас стали распределять по строительным участкам. Расула и Мустафу направили каменщиками, Сашку-Амира и Юрку обучаться на стропальщиков, остальных ребят, в том числе и Сергея - в строительное управление плотниками-бетонщиками, Зойку и Таньку, несмотря на их недоумение – обучаться на маляров-штукатуров. Однако им пояснили – пока строится комбинат, в их профессиях нет нужды, да и поскольку они специалисты по холодной обработке металла, то и вовсе непригодны.
- А вас девушка мы определяем бухгалтером в одиннадцатое строительное управление, если там откажут, вернётесь, устроим в тресте, нам скоро понадобится ещё один секретарь, - сказал управляющий трестом, и начальник отдела кадров согласно кивнул головой.
Растерянные до нельзя, мы вышли из кабинета управляющего. Девчонки негодовали, муж нервно отвёл меня в сторону:
- Если бухгалтером не возьмут, в трест я тебя не пущу! Видел, как эти коты на тебя смотрели!
Остальные ребята были вполне довольны назначением.
Вскоре нам вернули на руки трудовые книжки вместе с направлениями на работу. Мы с девчонками пошли в комнату, но в общежитии нас ждал ещё один сюрприз. Всех девчат срочно переселяли в только что сданный второй подъезд общежития – женский блок. Торопились работодатели, боялись допустить недозволенные советской моралью отношений.
Собрав свои пожитки и сдав ключи от комнаты с полученными вещами кастелянше, мы отправились в другой подъезд. Там всё повторилось, как и в день приезда.
И вот мы в новой комнате уже более просторной и выше этажом, и что больше всего обрадовало - с окном на противоположную сторону, без вида на кладбище, а с прекрасным пейзажем окрестностей, сидим с девчонками в комнате и рассуждаем о дальнейшем житье-бытье! Девчонки до сих пор злились, и я понимала причину их обиды. Стоило столько учиться, чтобы пойти в маляры! У нас в городе это была сугубо мужская профессия. И ни один уважающий себя муж не пустил бы свою жену на эту каторжную работу!
Сама же я была в полной растерянности. Уж кто-кто, а я была уверена в своей полной непригодности для ударной стройки, и очень боялась, что меня вообще вернут обратно. И вдруг такой поворот событий! А тут ещё Сергей со своей ревностью, которую я никогда раньше за ним не замечала…
Раздавшийся стук в дверь вернул нас к действительности.
- Еле прорвался! Пришлось паспорт оставить на вахте. Только, когда увидели штамп в паспорте – пустили проведать жену, но до двадцати трёх часов! – выпалил Сергей, входя в комнату! – И так пришёл, а вас след простыл. Кое-как отыскал! Девчонки, у меня для вас неплохая новость! Я ведь не просто так задержался.
И тут он нам поведал, как к нему в тресте подошёл молодой высокий парень, но несколько постарше и спросил, куда его направили.
- Нечего тебе там делать! Мне позарез нужны квалифицированные слесари, электрики, машинисты строительных машин, можно женщин – не переработаются!
Парень оказался начальником недавно созданного участка малой механизации (УММ), или как его называли в шутку рабочие «МУ-МУ», но об этом мы узнали после…
- Серёжка, пропадлон! – повисла у него на шее Зойка, - ты нас спас! Лучше я буду работать там. Всё-таки какая-никакая, а механизация!
- Я о тебе Зоя сказал, что ты у нас член партии. Знаешь, как он обрадовался!
- Приводи девчонок! Нам нужно создавать комсомольскую организацию. Так что кандидатура комсорга у меня уже в кармане!
- Завтра к восьми ноль-ноль он нас ожидает у себя на участке. Объяснил, как туда добраться. Мы в день приезда были почти рядом, когда в магазине «Лебедь» покупали одежду и обувь.
А тебя жёнушка он берёт к себе секретарём, правда будешь числиться по рабочей сетке, здесь такой фокус. Секретарь нужен позарез, делопроизводство нужно вести, а единиц не выделяют. Вот и сидят повсюду «подснежники», о которых якобы «не знают» и работают в конторах, в которых катастрофически не хватает специалистов.
Однако на другой день я всё же поехала в строительное управление, которое было расположено в районе строящегося Нового города.
На месте будущего города сплошь тянулись котлованы под дома, расчищались участки под будущие дороги, там и сям виднелись башенные краны, ревели бульдозеры, грохотали выстрелами строительные пистолеты, забивая сваи под фундаменты домов.
Едва взглянув в мои документы, но пристально на меня, кадровичка поджав губки, вернула мне их обратно.
- Нашли кого бухгалтером оформлять! Они бы ещё из яслей прислали! Что мы с ней в куклы будем играть? Мне нужен человек посолиднее!
А на другой день муж принёс мне направление на медосмотр - устраиваться на свой участок. Сергея начальник определил в личные водители. Хотя вместо «волги» был новенький гудронатор. Но нужно же было как-то выходить из трудностей. Объекты разбросаны, а чем добираться?
Так мы с мужем стали работать в одной организации и потихоньку обживаться в Старом Осколе. Удручало самое главное, пока мы не получим комнату в малосемейке, которую нам обещали через месяц-другой, нам придётся ходить друг к другу в гости, свиданничать и мучительно переживать разлуку с дочкой.
Написав родителям и свекрови подробные письма о нашем обустройстве, я вскоре получила на них ответы. Их письма мы с Сергеем не могли читать без слёз.
И всё же обрадовало письмо свекрови:
«За Мариночку не переживайте, она у меня! Как вы уехали – неделю я не находила себе места. Потом договорилась с заведующей детским садом неподалёку от дома, где детская поликлиника, и поехала на карьер за внучкой. Едва я сошла с автобуса и направилась к дому сватов, смотрю, а мне навстречу раскинув ручонки спотыкаясь и падая, крича: «мама, мама!» семенит на своих маленьких ножках моя внученька…
Сейчас она живёт у нас. Хорошо кушает и уже всем говорит, что мама и папа «ту-ту»!
О том же писала и моя мать:
«После вашего отъезда Мариночка целыми днями вас искала, тянула меня к двери:
- Окой, там мама!
Или стояла у двери и плакала так тихо и так жалобно, что у нас с дедом сердце разрывалось! Почти ничего не ела. А потом я как-то вышла с ней гулять. Сначала она стояла рядом и вдруг подхватилась и побежала с криками «мама, мама!» Я уж подумала, что вы вернулись, гляжу, а она бежит к автобусной остановке, автобус-то останавливается далеко, но хорошо видно, кто с него сходит. Гляжу - сваха бежит ей навстречу. Подхватила её на руки и плачет навзрыд.
Вечером мы их отправили на такси вместе со всеми Маришкиными вещичками и кроваткой. Надеюсь, дети, вы на нас не обидитесь»!
Теперь мы с мужем были спокойны за дочку. Какой бы хорошей ни была моя мама, но внучка больше тянулась к свекрови, и та с ней будет очень хорошо обходиться. И, если бы не ежедневная тоска по малышке, то нашу жизнь в то время можно было назвать счастливой, однако, мы старались как можно дальше гнать от себя все мрачные мысли об оставленном ребёнке, чтобы наше настроение не передавалось дочурке…
Первый год жизни на оскольской земле был настолько насыщен событиями, что описать их просто невозможно. Всё по-новому. Новое место, новый климат, новые люди, работа, окружение, обычаи, но самые главные события происходили ежедневно и ежечасно – это огромнейшее строительство. Росли буквально на глазах дома, кварталы, школы, детские сады, здания новых учреждений культуры, прокладывались ежедневно километры за километрами множество дорог и магистралей, путепроводов с возведением мостов. Причем, не временных, а добротных, с распланированными газонами, с рядами столбов-фонарей освещения; строились огромные комбинаты и заводы такие, как цементный, силикатный, крупнопанельного домостроения, ремзавод; в районе ст. Котёл велось грандиозное строительство базы стройиндустрии. Начиналась расчистка под строительство дороги для скоростного трамвая, которая через год уже была почти полностью проложена. Город кипел работой. Не было ни одного района в округе, где бы ни велось масштабное строительство. Каждый день был отмечен вводом в эксплуатацию того или иного объекта: Пионерная котельная, КНС – объекты, без которых невозможна была сдача под жильё новых домов Нового города. Весь город жил единым ритмом – ритмом строительства и новизны.
При этом личная жизнь каждого била ключом! В городе на высоте была поставлена культурная работа, уделялось много внимания молодёжному досугу. И надо ли объяснять, что застрельщиками были комсомольские штабы стройки и первичные организации? Сколько было проведено комсомольских огоньков, приуроченных к тем или иным праздникам, сыграно комсомольских свадеб, с вручением ключей от комнат в малосемейных общежитиях молодожёнам!
Не смотря на то, что к моменту приезда в Старый Оскол, мы с мужем отметили три года совместной жизни, нас упорно все называли молодожёнами и мы с удовольствием принимали участие в комсомольских субботниках, дежурствах добровольных дружин и прочих мероприятиях.
Вместо обещанных недели-две своё первоё жильё мы получили только через шесть месяцев и потому были вынуждены по-прежнему вести холостяцкий образ жизни. Работали мы с мужем вместе, так же как и мои соседки по комнате Татьяна и Зойка.
Татьяна симпатичная крашенная блондинка в неимоверно коротких платьях и откровенных декольте, которые её ничуть не опошляли, а довольно приятно подчеркивали достоинства её фигурки и скрывали недостатки. Все свои наряды Татьяна шила сама. Умело пользовалась косметикой. Движения ёе были плавны и грациозны. Однако за её казалось бы спокойной меланхоличностью скрывалась мастерица рассказывать анекдоты и интересные истории так, что невозможно было не расхохотаться.
Зойка являлась её полной противоположностью. Её нескладная худая фигура скорее бы подошла мальчику подростку. Короткая стрижка, подслеповатые близорукие глаза, неизменные джинсы и обтягивающий свитер – вот, пожалуй и весь её прикид. Даже если она надевала нарядное платье, в ней всё равно проглядывала пацанка. Однако это не помешало ей возглавить комсомольскую организацию и умело ею управлять. За кажущейся бесшабашностью скрывалась умная и расчетливая будущая партийная деятельница. И мне часто невольно вспоминались её слова по поводу вступления в партию.
Этот тандем настолько друг друга дополнял, что невозможно было представить их друг без друга.
Все шесть месяцев вынужденного «развода» по разным подъёздам общежития, нам с мужем приходилось терпеть это соседство, где за кажущимся радушием хозяек, скрывалась явная неприязнь к нашей семейственности. И хотя мы с Сергеем вели себя довольно корректно и дружелюбно, за все эти долгие месяцы они ни разу не оставили нас наедине ни то что ни один день, но даже на минуту.
После работы Сергей забегал за мной в общагу, наскоро все вместе ужинали, а затем мы с ним уходили на очередной киносеанс в какой-либо кинотеатр. Выбор тогда был не велик. Рядом с общагами располагался новый дом культуры «Горняк». Туда хорошо было идти на двухсерийный фильм. А если перед ним по традиции показывали документальный фильм о каком-нибудь очередном пленуме или съезде – это был просто подарок. Мы удобно устраивались в креслах. И мирно посапывали под нудные речи политиков, а если фильм надоедал – уходили гулять по вечернему засыпающему городу. Глядя на светящиеся окна новостроек, мечтали, что скоро и мы будем жить в своей комнатке.
Иногда я не выдерживала и начинала плакать об оставленной дочке, Сережка с нежностью начинал меня успокаивать, хотя порой и сам смахивал слёзы. Мне становилось стыдно за свою слабость, да и малышке могла передастся наша тоска. Мы вновь переводили разговоры в другое русло. Или шли к другому кинотеатру. Неподалёку располагался болгарский клуб «Дружба», где из-за неисправности оборудования показ фильма затягивался до двух-трёх часов ночи. Поэтому его посещали такие же неприкаянные парочки, которые рассредоточивались по почти безлюдному залу в самые укромные уголки.
Через два месяца со дня начала работы в УММ Сергею доверили возглавить бригаду по ремонту и монтажу вертикального транспорта. В её состав были включены помимо рабочих монтажников, машинисты подъёмников – женский батальон. Где первую скрипку играла заводила и комсорг участка Зойка. А через полгода бригада получила почётный статус комсомольско-молодёжной.
Сама же я работала секретарём-машинисткой участка. И благодаря доступу ко всем документам и циркулярам была в курсе всех дел и новшеств строительства. Так что мои страхи по поводу нашей ненужности стройки ушли навсегда.
И вот в феврале мы заселились в свою первую собственную комнату! Не скрою, что получили мы её не без помощи комсомольского штаба и парткома треста, которые положили конец головотяпству некоторых крючкотворов. Ведь семейным парам по тем временам комнаты выделялись сразу по приезду, но зато мы получили новую комнатку в только что сданном малосемейном блоке общежития – третьем подъезде той же китайской стены, первые подъезды которой мы уже обжили. Вскоре свекровь привезла нашу малышку. Теперь мы стали настоящими жителями Старого Оскола. Через два года у нас родился староосколец - сын Антошка.