Рассказывает Владимир Буре.
Отрывок из интервью Владимира Буре, бывшего пловца и отца звезд хоккея Павла и Валерия, для рубрики «Разговор по пятницам». В августе 2012 года он рассказал о смерти брата и погружении под воду с аквалангом.
— Вы похоронили брата...
— Он долго болел. Судьба тяжелая. Его подкосило убийство старшего сына, моего племянника. Парня связали проволокой, много ножевых ран. Тело обнаружили в московской квартире. Никто не мог понять, за что. Начало 90-х, но ни с каким криминалом он связан не был. Впрочем, тогда могли зарезать за спичечный коробок.
— Брат тоже был классным пловцом?
— Да, входил в сборную, призер союзных чемпионатов. На Олимпиаду не попал и в конце концов ушел в подводное плавание. Скоростное плавание на ластах — так сейчас называется.
— Успешно?
— Там брат нашел себя. Был чемпионом Европы, рекордсменом мира.
— А вы плаваете с аквалангом?
— Обожаю!
— Сердце не мешает?
— Уже перестал спрашивать докторов, что мне можно, а что нельзя. Такого расскажут, что жить не захочешь.
— Акул вблизи видели?
— Небольших. Внимания на меня они не обратили. Зато встреча на Ямайке с рыбой-скорпионом закончилась для меня печально. Укусила в руку.
— Больно?
— Да уж. Счастье, инструктор был рядом и показал — всплываем. Пока на катере добирались до берега, он вытягивал яд из раны. По рации связался с врачами, меня сразу отвезли в госпиталь, сделали уколы. Рука успела онеметь до локтя. Если не оказать вовремя помощь, онемение идет выше, доходит до сердца — и привет.
— Был еще момент, когда Бог вас уберег?
— Вот случай перед поездкой в Ступино. Я крещеный, но не фанатично верующий. А тогда почувствовал присутствие Бога. Зашел в московский книжный магазин купить тетрадку. Подхожу к кассе: «Сколько с меня?» — «Подождите, я занята». Побрел я вдоль стеллажей. Магазин пустой. И вдруг вижу — лежит пухлый кошелек. Первая моя реакция...
— Засунуть в карман?
— Наоборот. Поднимаю, громко спрашиваю: «Чей кошелек?» Представил себе того, кто потерял эти деньги — и сейчас убивается. Я впервые в жизни подумал о Боге. О человеке, который молится.
— Что было дальше?
— Отдал продавщице. Она открыла: «Ох, сколько ж здесь денег. И документы...» А я расплатился за тетрадку и ушел. Вскоре звонок от жены. Она как раз летела из Флориды домой. Только поднялись — в двигатель попала птица. Весь салон заволокло дымом. Совершили экстренную посадку. У меня мысль: вспомнил о Боге — и тот помог моей семье. Наверное, он все-таки есть.
— Нам Сергей Кущенко рассказывал, как нырял с аквалангом где-то под Ниццей — и отыскал на дне фашистский самолет. Что любопытного на дне находили вы?
— Самый большой кайф в моей жизни — это погружение с аквалангом и скутером. Жмешь кнопочку, включается пропеллер — и тебя какая-то сила тащит вперед.
— Горизонтально?
— Да как угодно. Главное, тащит. Ты не прилагаешь никаких усилий. Затем мне посоветовали этот скутер установить между ног.
— Страшно представить.
— А вы представьте. Даже не чувствуешь, что кто-то тебя толкает. Ты плывешь куда пожелаешь. Как рыба. Я вспомнил свою детскую мечту — чтоб отец смастерил какую-нибудь невидимую ниточку, которая позволила бы мне плыть быстрее всех. Он же был невероятный выдумщик!
— Например?
— Когда посадили, работал на металлургическом комбинате. До этого знать не знал про какой-то металл. Но изобрел что-то такое в обдирке меди, чем до сих пор пользуются. У меня есть авторское свидетельство. Перебравшись в Москву, отец в 60-е первым начал развивать синхронное плавание. Устроил в Лужниках шоу, которое для всей Москвы стало событием. Я смотрел в этом бассейне соревнования от первенства столицы до Олимпийских игр. Но ни разу не видел, чтоб лужниковский бассейн был полностью забит. А на папино шоу по синхронному плаванию полтора месяца трибуны каждый день собирали аншлаг.
— Надо же.
— Фантастическое было зрелище. Лебеди плавали, свет гасили, фосфор светился на лицах девочек... Это перед тем, как отец вышел на пенсию. Тогда занялся мной и братом. Стал заслуженным тренером СССР. Как-то в любом деле получалось, что отец — лучше всех.
— Никита Симонян однажды поинтересовался у Сергея Игнашевича результатами тестов. Тот ответил. Никита Палыч усмехнулся: «С такими данными ты не то что в сборной Лобановского, но и в моем «Спартаке» 60-х не играл бы». Если через годы сравнить себя с Александром Поповым — кто как пловец сильнее?
— Попов — четырехкратный олимпийский чемпион! Я же на Играх до золота не добрался — серебро да три бронзы. Но его тренер Гена Турецкий рассказал по секрету, что при подготовке за основу взял программу моего отца, добавив что-то свое. Гена говорил, как плавает Попов — и будто про меня. Я сначала на длинных дистанциях специализировался, а в один чудесный день стал спринтером. Р-раз — и у меня получилось!
— Каким образом?
— Мы с Леней Ильичевым тренировались у отца. Леня был спринтер, я — стайер, и на коротких дистанциях он всегда у меня выигрывал. Когда отец поставил нас вместе на «полтинник», я призадумался: за счет чего могу его опередить? И сам нашел технику, позволяющую быстро преодолевать короткие дистанции. Для этого, по словам Турецкого, тело должно быть, как байдарка. Напрягаешь спину, вытягиваешься в струну — и действительно плывешь, словно байдарка. Но меня-то этому никто не учил. В том заплыве с Ильичевым я интуитивно напряг спину. Почувствовал, что сразу поднялся над водой и прибавил в скорости.
— У Ильичева выиграли?
— Да! Отец был потрясен. Говорит: «Попробуй стометровку». Тот же эффект. Долго держать эту технику я не мог — но на сто метров меня хватало. Если честно, тогда до конца не сознавал, что именно я делаю. Плыву и плыву. Понял, в чем фишка, лишь после разговора с Турецким много лет спустя.
— С легендарным Марком Спитцем бороться было реально?
— Нет. На тот момент сильнее пловца в мире не существовало. Спитц уникум!
— И никакой «химии»?
— Да какая «химия»? Пахать надо! Меня замучили вопросами о допинге. Я вот работаю с игроками по своей программе, ни одной таблетки никому не давал. И все равно ко мне подходит кто-нибудь из русских хоккеистов: «Ваши ребята что-то принимают?» — «Послушай, — говорю, — ладно, другие могут ляпнуть такую чушь. Но ты же сам прошел мою программу от и до. Видел результат. Да после этого без всяких таблеток мертвый побежит!» Конечно, не обойтись без витаминов, минералов, которые помогают быстрее восстанавливаться организму. Но допинг в хоккее ни к чему.
— Майкл Фелпс, на ваш взгляд, — тоже абсолютно «чистый»?
— Да вы посмотрите на него — это же настоящий дельфин! Длинное туловище, короткие ноги, ласты на ногах вместо стоп. Потому и плывет с такой скоростью. Новая методика и техника тренировок позволяет Фелпсу использовать морфологическое строение своего тела по максимуму.
— Этот «дельфин» еще и курит всякую дрянь.
— Да бросьте. Ну, засняли его разок папарацци. Если б Фелпс сидел на наркотиках, тренироваться в подобном режиме никогда бы не смог. А после пекинской Олимпиады парень решил расслабиться. Пошел с друзьями на вечеринку, покурил «траву». В американских школах многие этим балуются.
— Кстати, за вашу младшую дочь не переживаете?
— Я очень надеюсь, что в ее жизни наркотиков не будет. Мы обсуждали с Катей эту тему. Два года назад отдыхали на Ямайке. А там марихуаной торгуют на каждом шагу. Местные ребята прямо на пляже ее предлагают. Один из них подошел к нам, я сразу отмахнулся: «Спасибо, нам ничего не нужно». Катя заинтересовалась: «Что он хотел?» Я объяснил и спрашиваю: «Ты слышала о марихуане?» — «Да, нам в школе рассказывали». — «Катя, — говорю, — тебе наверняка когда-нибудь предложат попробовать. Но видишь, как легко от этого отказаться. Ни я, ни мама марихуану не курим...» Рад, что на живом примере показал дочке, как все это происходит.
Читайте также:
«Увидел цену и обомлел». Фетисов подарил отцу Буре часы за $40 тысяч