Отец рассказывал, и потом я его сам просил, о войне, которую провёл он, находясь на службе в армии во Внутренних войсках с 50-го по 53-ий год, в Эстонии старшим сержантом. С теплотой он отзывался об армии. Был он там на хорошем счету, и армия была для него не в тягость. Видел несколько фоток, где он занимался спортивной гимнастикой.
Например, получали информацию, что в таком-то хуторе находится бандеровец. (Отец говорил именно "бандеровец" про тех, а не "лесные братья".) Вооружение, допустим, установлено - пистолет. Но возможно есть и другое оружие. Нужно быть готовым. Он был командиром штурмовой группы - он должен вытолкать бандеровца из хутора. А уж убежать бы он не смог - всё окружено нашими.
Такой эпизод из рассказов помню: отец идёт крадучись по галереям хутора с ППШ наперевес. Очень осторожен - чувствуется недавнее присутствие хозяина. Очень напряжён - смерть близко. Вдруг чуть сзади сбоку щелчок. Обернувшись, видит врага с заклинившим Парабеллумом. В следующую секунду всё 72 патрона крест-накрест были всажены во врага. С хриплым стоном он сполз по стене. Операция закончена. Это война!
Другой рассказ. Опять же крадучись пробирается вдоль стены, заглядывая в окна, пытаясь обнаружить хозяина. Вдруг почувствовал здоровенного бугая у себя на шее, спрыгнувшего с крыши. "Значит, у него нет оружия" - мышцы и мозг работали на пределе. Упали во дворе, бугай сверху, пытается отобрать автомат. Отец прижимает оружие к себе. Понятно, отдаст автомат - через секунду он мёртв. Так тянули друг к другу этот разделить жизнь/смерть, что (попробуй сам) порвали ремень автомата. Бугай душит сверху, у отца руки заняты, силы кончаются. Но и бугай лежит на нём и дышит уже тяжело. Отец вспоминает о запасном магазине. Незаметно достаёт его из подсумка, не имея сил поднять магазин, ставит руку с магазином на локоть и из последних, наверное, сил трескает бугая по башке. Тот захрипел - удар попал прямо в висок. Отец выбрался, отполз. Из окружения потом рассказывали: "Конечно, мы всё видели, держали его на прицеле пулемёта, убежать бы он не смог, но и стрелять, пока вы там возились, нельзя - убили бы обоих". При большущей поддержке снаружи свою жизнь пришлось выцарапывать самому. Выжил - хорошо, не выжил бы - письмо на родину.
Ещё: подкрались незаметно, везде тихо. Поняли: он с женой в бане. Голых, в мыле, завернули в простыни, посадили в машину и повезли. Вдруг мужик как взвоет. Оказалось, на болтанка яйца зажало качающимися скамейками. Солдатам смех. Но представить - жесть!
Такой случай. Знают: он внутри и есть автомат. Отец, командир штурмовой группы, подполз к двери на расстоянии метра. Постучал автоматом в дверь - очередь в ответ. Переполз на другую сторону. Опять стук-стук, опять очередь. Из этого понятно: длинные очереди - много патронов, экономит - мало, сидит на месте или куда-то уходит, прячется. Почти игра. Приз за победу почти ничего - жизнь. Но сколько не выигрывай, больше одной жизни не будет. А проиграв, расстаться с этим богатством можно в секунду.
Только по этим случаям он мог погибнуть не раз. С большой теплотой вспоминал в их группе собаку немецкую овчарку Ральфа (так же мы потом назвали и свою восточно-европейскую овчарку). Она была всегда с ними. Обучена так, что никогда не подавала голос для сохранения скрытности. Кинолог следил за её реакцией глаз, ушей, ноздрей, усов, хвоста. Прыгала в тёмный погреб, понюхает и сигает. Ужасно люблю немецких овчарок. У отца тоже была такая же любовь к ним - мы много времени потратили вокруг них.