Итак, с сегодняшнего дня по выходным дням (суббота, воскресенье), ровно в 16.00. приступаем к чтению глав из новой книги С.Н. Головина под названием: «Курсанты». (Москва, 2023г.)
Каблучки на плацу и явление большой истории...
«Для пришедших первым набором в ВИИЯ-ВИМО военных юристов сразу после перевода Военно-юридического факультета из ВПА имени В.И.Ленина в легендарный Институт в 1974 году, открылось полным изумлением, что уже цельный год до их пришествия плодами широкого покровительства со стороны «боевого интеллектуала» Министра Обороны Союза ССР Маршала А. А. Гречко пользовались девушки-слушатели, обучавшиеся здесь на военных переводчиков.
Получалось, наш плац, как и все расположение, помимо мужской курсантской братии уже вовсю приучились наслаждаться женским обществом, регулярно прислушиваясь к манящим звукам девичьих каблучков.
Вспоминается первый шок, когда курсанты-юристы в летних лагерях КМБ в Подмосковном поселке Свердловский столкнулись со своими сверстницами – девчонками в одинаковых спортивных олимпийках, которые непринужденно разминались в спортгородке, не обращая внимания на новоявленных «салабонов».
Слегка даже повеяло обидой - если мы крутые в первом курсантском наборе юрфака бывшей Академии, то насколько они тогда круче в своем качестве женщин – первопроходцев в целой Советской Армии? Ведь «курсисток» тогда в ВУЗах Минобороны СССР не существовало вовсе.
На самом деле, первым набором 1973 года со сроком обучения 5 лет на «западный» факультет ВИИЯ было принято порядка 15 «курсисток», а первым выпуском 1978 года его окончило вместе с нами ровно 15 лейтенантов.
Уже в начале 1980-х годов за доказанной преданностью армейским традициям женские группы пяти курсов преобразовались в самостоятельный факультет, ставший пятым по общеинститутскому перечню.
Даже далекие от армейских реалий не сомневались, что тот самый первый набор вчерашних школьниц на кадровую службу офицерами в Советскую Армию, причем, важнее всего, в мирное время, стал воистину переломным для всей отечественной истории.
Пытались всячески развеять сомнения, но выходило, что подобного у великой страны прежде не происходило. Впрочем, как и самой готовности признавать этот гендерный факт с его опытом в армии во всеуслышание. Поэтому «дамский набор» открылся сразу «закрытым», если не сказать засекреченным.
Хотя, способно ли утаить секреты, когда при нас уже на первом курсе мелькнул маленький эпизод, снявший разом общую завесу тумана с красочной картины загадочного. На ежегодной конференции комсомольского актива Начальник Института генерал-полковник И.С.Катышкин, взойдя на трибуну, принялся сходу метать гром и молнии в адрес курсисток-слушателей.
Буквально разносом выпалил накопившиеся возмущения о том, как подъезжает он утром к КПП на Волочаевской на своей чахлой служебной Волге, а дорогу ему перекрывают лимузины Чайки и ЗИЛы, которые привезли на учебу «сопливых» комсомолок.
«Это что за дурные манеры испорченности» - буйствовал громогласием обиженный Начальник, - «я найду на вас управу, если замечу подобное еще раз». А зал в это время ерзал и ехидно подхихикивал: «Неужели получится, как-то сомнения берут избирательный верх».
Смирившись с нашими «курсистками», взялись под юридическим уклоном «пробить и расшифровать» ту темную тему в правовой истории. Но после анализа открытых и закрытых в доступе документов на поверку выкатилось не слишком многое.
Главная особенность полученных выводов выявилась в том, что в прежние времена женщины привлекались целевым назначением на учебу в военные заведения для получения офицерских званий лишь в военное время, в качестве меры вынужденной и чрезвычайной. Некоторым исключением состоял конец 1930-х годов, когда шло усиленное формирование специалистов РККА накануне грозящей войны.
И то, призыв в то время производился больше из числа студенток на спецкурсы военных академий с ускоренными выпусками и по штатам военного времени, а также с сокращенными сроками подготовки офицеров, составлявшими три-четыре месяца.
Именно такими выпали женские наборы 1941 года в Военно-юридическую академию для ускоренной подготовки военных юристов из выпускников гражданских вузов. Прямиком из запаса с юридическим образованием либо с полностью законченным средним, в возрасте до 30 лет и не обремененных большой семьей.
По выпуску им присваивалось первичное офицерское звание для занятия должностей в органах военной юстиции в армии и на флоте. В том же порядке с 1944 года происходила схожая «академическая» подготовка и военных переводчиц, включая в ВИИЯ на Волочаевской. Опять же по выпуску офицеры-женщины убывали прямиком в действующую армию на фронт.
Когда дружили и общались со своими «курсистками», часто задавались одним и тем же вопросом: «По какой такой небывалой исключительности не менее близкие женскому полу профильные Военно-медицинская академия, Военный Институт физической культуры или даже Вольское военное училище тыла не удосужились предоставить столь же выдающихся привилегий слабому полу в военном образовании?
Отчего первым стартовал именно переводческий ВИИЯ со своим гуманитарным языковым профилем?» Лишь после узнали, что произошел такой запуск первым в наших стенах далеко не в угоду продвинутому феминизму, а по причинам гораздо более тонким и банальным. Но та тема совсем уже другая, требующая особой обходительности для повествования, к которой важно подготовиться дополнительно.
Кстати говоря, присмотревшись к опыту СССР, который повсюду, как в космосе и балете, надежно сохранял завидное лидерство, американцы также принялись набирать женщин-кадетов в свою сухопутную академию «Вест-Пойнт». Но случилось это с явным опозданием в 1976 году, хотя снова при нас.
Кому будет интересно, разницы по программам специальной подготовки у девушек в сравнении с парнями-курсантами практически не замечалось. А учебная программа оставалась такой же, как и в целом Институте, но с некоторыми особенностями для разных факультетов. На первых местах всюду провозглашалась общественно-политическая подготовка с изучением марксистско-ленинских дисциплин.
Следом военная подготовка, где «царицей полей» выступала общевоинская тактика. Замыкала список специальность с 2 западными языками и квалификацией переводчик-референт по самому высшему разряду. При всем при этом бюджетом учебного расписания на специальность отводилось от 50% до 80% учебного времени в зависимости от курса, но подразумевалось, что языки необходимо зубрить и поднимать круглосуточно.
Разумеется, что нарядов по внутренней службе слушательницы не несли, караулов не ведали, как и уборки территории с прочими трудовыми повинностями, привычные курсантам.
С первого дня на просторах Института девичий статус, конечно, сложился исключительным, что ни на есть «квазикурсантским» и в плане муштры облегченным. Однако гоняли девиц по плацу строевыми тренировками без особых поблажек.
В плоских и неудобных туфельках без удобных сапог, с вечно сползающими набок беретами чеканным маршем пройти сложновато. Поэтому девичья «коробочка» на парадах шла мерно, без отмашек и шагом почти что свободным.
Но всегда крайне старательно, задористо и добросовестно, ублажая умильный взор маститого начальства и залетных гостей. Обращение к ним следовало равное и общее: «Товарищ курсант» или, к примеру, «Курсант Низовая». Начальнику они представлялись таким же уставным образом: «Курсант Хайдорова».
Сержантских или старшинских отличий не существовало, выделялись лишь должности командиров учебной группы и языковых отделений. Форма была не броской - темно-синей, без петлиц и знаков отличий, без погон и нашивок. Лишь курсовки были единственным отличительным знаком среди разных курсов.
Само собой, не ведали казарм, проживали дома, являлись с раннего утра на плановые занятия, а убывали из расположения поздним вечером по завершению самоподготовки. Службу несли в целом по общевоинским уставам, поддерживали все правила воинской дисциплины, обозначая на дневных дежурствах легкое подобие внутренних нарядов в расположении своего курса, размещавшегося в высотном здании.
Но царила за всем этим скорее атмосфера пансиона благородных девиц, где бал правили больше этикеты, нежели строгие регламенты воинской дисциплины. Может, поэтому с «курсистками» в Институте быстро свыклись, перестав замечать у себя под боком это «дивное чудо».
А начальники своих девчонок оберегали рьяно, обращались с ними без грубого педантизма и солдафонства, следуя верному принципу, что во всех сомнительных случаях должно внимать голосу милосердия и великодушия.
Много лет спустя уже старшим офицером юстиции прибыл на тот самый «дамский» факультет преподавателем для чтения лекции по курсу военного права. Сообразуясь с расписанием, объявляю тему занятия: «Принципы и порядок комплектования вооруженных сил».
Со скучнейшим видом, чуть не позевывая, девчонки начинают сокрушенно скрипеть ручками в тетрадях. Через пять минут умоляющим взглядом просят прерваться и поделиться чем-нибудь более увлекательным, поскольку учебных часов мало, а узнать хотелось бы о таинствах и смыслах права больше.
Особенно, в разделах, напрямую касающихся их жития с ключевыми интересами. Поколебавшись накоротке, махнул рукой на объявленную тему и провозглашаю: «Ладно, так и быть, нарушим учебную дисциплину и поговорим тогда о более доступном и практичном - о порядке и условиях заключения брака и совместном имуществе супругов».
Что тут началось следом, бури эмоций с криками возбуждения, шквал перекрестных вопросов, запальчивый разбор на вскидку конкретных жизненных ситуаций, какие-то то страсти насчет опыта друзей и родственников.
Каждая пыталась наперегонки либо вопросом выстрелить «в десятку», либо парировать его утонченным авторским своеобразием. Вот что значит задеть за живое и насущное! За два часа отжали так, что вышел из аудитории с гудящей головой, да еще покачиваясь от усталости на ногах.
В курсантском сообществе цену себе «курсистки» знали и казаться серыми мышками не собирались. Как-то раз при общем и торжественном построении на плацу Институт замер в ожидании прибытия высокого начальства. Собирался к нам то ли сам Начальник ГУК Минобороны, то ли Начальник ГлавПУРа.
Все уже изготовились в замершем строю, ожидая команды «равнение и смирно», когда в тот же момент между корпусами с выходом на плац появляется сигнальный солдатик, бегущий и размахивающий руками. Командующий парадом понимает его правильно и подает звучную команду: «Институ-ут, ра-а-авняйсь, сми-ирно! Равнение на средину!» Все замирают на своих местах в почтительном ожидании встречаемых гостей.
В ту же самую секунду у входа на плац небрежной походкой появляется невесть откуда взявшаяся «курсистка» Карина Баграмян, внучка легендарного советского Маршала И. Х. Баграмяна. Низкого роста, шустрая и прыткая, полная задора и озорства.
Ухватив мгновенно всю картину происходящего, сразу принимает строгий начальствующий вид, оправляет форму с береткой, переходит на четкий командный шаг, вскидывает приветственно руку к голове и, еле сдерживаясь от смеха, громко провозглашает: «Во-ольно!»
Весь строй от естественности получившейся картины и натуральности проявленных манер начинает чуть не повально ржать и гоготать. Ровно в то мгновение на плац и вплывает обескураженное начальство.
Полный конфуз и неприглядная промашка, от которых, правда, сумели как-то дистанцироваться без чреватого последствиями исхода…» Сергей Головин. (продолжение - https://dzen.ru/a/Zb5fhUipqnvOMXTX )
