Сутки тряслась Анфиса в поезде. В беседы старалась не вступать, с охмелевшими и осмелевшими мужчинами не разговаривала, даже если настаивали. Видная она женщина, привлекательная, притягивала взгляды в этом закрытом пространстве и мужчин, и женщин. Если мужики познакомиться хотели, выпить с ней, женщины, особенно постарше, вот прямо напротив - мать с двумя детьми так и вперилась в неё глазами, за своими непоседами не успевала следить, а за Анфисыным каждым движением наблюдала. Понравилась ей эта ухоженная свободная (без мужа и детей) женщина.
Заговорила первой с одинокой попутчицей. Анфиса слушала, казалось, вникала и кивала, её просто чуть покачивала в вагоне. Думала: зачем же ей нужна чужая жизнь, когда у самой шиворот навыворот всё.
Никто её не встретил на вокзале, никто не ждал у гостиницы, где остановилась делегация фестиваля. Пришлось топтаться с чемоданами, и ждать, когда кто-нибудь из знакомых сотрудников их ДК мимо пройдёт. Но никто не видел Валеры. Анфиса набралась смелости и попросила женщин за стойкой позвонить найти некоего Валерия А.
Нашли. Спустился. С перегарищем убийственным, весёлыми глазами стрелял. Коробочки маленькие для дам у стола администратора принёс. Флиртовал и любезничал с ними несколько минут. Пропустили Анфису к нему на этаж. Сделали вид будто не видят её, рядом с симпатичным мужчиной с шикарными усами и отменным чувством юмора.
- Я ждал тебя другим поездом, неее сегодня, - потирая лоб, приостанавливаясь, ускоряя ход, наводя суету вокруг себя, говорил Валерий на лестнице. Он пытался сообразить: впереди ему идти, чтобы показать дорогу или сзади? Он будто не хотел вести её к себе, продумывал, тянул время: куда её? Куда пристроить? Пока он у себя подготовится. – А ты чего с чемоданами? - подхватил он оба, наконец, сообразив на втором лестничном пролёте, что помочь надо для начала.
мои книги: «У меня так никогда не будет»
«Валька, хватит плодить нищету!» на всех маркетплейсах
- Я от мужа ушла.
- Как ушла? – опешил Валера, и встал перед ней как вкопанный.
- Вот так. Чего тянуть. Не жили мы давно… соседствовали.
- Хороший тебе сосед попался, - усмехнулся Валера, - не скандальный, руки не распускал, за таких держаться надо! Уведут соседа! Таких держаться надо, – шутя подмигнул он.
- Не хочу ни за кого держаться, - хмурясь на него, сказала Анфиса, будто чувствуя подвох. – А ты почему не со своими? Они вернулись, я видела.
- У них сегодня репетиция, а потом все три дня выступаем, – залихватски хлопнул он себя по бедру, опустив одну сумку на ступеньку. – Я пока тебя к Машке отведу, ну… ты помнишь, к организаторше нашей, - мялся он.
- Зачем?
Они уже поднялись на этаж, бесшумно шагали по вытянутому пространству, по мягкой ковровой дорожке, такой же длинной, как и весь коридор.
- Понимаешь… У меня не прибрано. Мы вчера с мужиками… и позавчера, - его широкие, прямые брови не находили места, а глаза метались от одной двери к другой, вспоминал: в каком номере Машка. Сегодня и дежурная по этажу - просто жуть. Сейчас выглянет, и всё! С ней не просто сговориться. Она и так ему жильцу номера 302 сделала десятки замечаний в эти дни. Лучше ей не попадаться.
Они заскочили в одно из помещений, Анфиса даже номер не успела запомнить. Валера к стенке её прижал, и показал пальцем - тихо!
- Там, - посмотрел он на закрытую дверь, - там… дежурная сегодня, у-у-у-ух! – крепко сжал он кулаки перед ней, - сегодня не получится у меня У Машки останешься. Нет, оставаться тебе нельзя, все наши гастроли накроются!
Маша выглянула из-за угла в тёмный коридорчик, увидела двоих непрошенных гостей. Валера, как будто гопака отплясывать собрался, выпрямился, расправил грудь, растопырил руки и пошёл на неё.
- Ты? – с неприязнью смотрела на шута серьёзная женщина в строгом платье.
- Да и не один. Приютишь?
- Ага, щас! Ты своих бля…й водишь одну за одной, а мне потом выговор, или премии лишат. Совесть у тебя есть? Каждые гастроли вот так.
- Это же Анфиса, - продолжал кривляться Валерка, пытаясь обнять и чуть смягчить несимпатичную, но по глазам видно добрую женщину. Анфиса уже не слушала кривляний, полупьяного своего любимца, подхватив два чемодана и рванула обратно в коридор, не боясь никаких администраторов. Направилась к лестнице.
Валера не сразу понял, что произошло, вертелся перед Машей, скалился, пока она ему не показала: нет никого в номере, улетела его пташка. Он побежал за Анфисой, нагнал на том же марше, где неудачно шутил с ней. Как она так быстро спустилась, ноша ведь тяжеленная.
- Анфиса, постой! Постой!
Она не останавливаясь, практически бежала вниз.
- Фиса… - схватил он её за руку, на ступеньках. Сумка с шумом выпала у неё из рук, - Фиса, ну, что ты? Обиделась?
У Анфисы слёзы на глазах, она отворачивалась от этого скомороха, права была Люба, ничего он не стоит, всё шуточки да ухмылочки, а больше ничего.
Он приблизился к ней. Мягко, как умел, коснулся её подбородка пальцами, хотел поцеловать, но кто-то спускался быстро, ветром проскочил мимо них, нарушив магию момента.
- Фиса, у нас на гастролях всегда так, – смотрел он ей прямо в глаза своими влажными, мерцающими, карими глазами околдовывая. Не давал раствориться в них только крепкий перегар и люди, пробегающие по лестнице туда-сюда. – Мы отрываемся, а Маша страдает, потом отписывает за каждого. Ну… не за каждого, есть у нас и ответственные участники труппы, но это не я! – нахально улыбнулся он и подмигнул.
- Ты же говорил всё устроишь? Ты говорил, что руководитель ансамбля, какая Маша?
- Так, я и устроил. И Маша в курсе.
- О ком она говорила? - Анфиса посмотрела наверх.
- Мы все сидели, выпивали вчера у меня, и она была… а теперь чем-то недовольна, - искренне удивлялся Валерий. Он даже отступил от своей Фисы. – Не понимаю вас женщин! Требовательные, обидчивые такие! Я вроде никому, ничего не обещал. Ты вон с чемоданами приехала, а зачем? Не мигай так глазами, не мигай, - почесал он затылок, - я звал на пару дней, отдохнуть, провести время в большом городе, вдали от посторонних глаз, а ты?
Он присел прямо на третью ступеньку, ближе к перилам. Сидел и чесал виновато затылок. Анфиса как примороженная стояла перед ним с чемоданом в одной руке, сумка в ногах, в глаза дрожали слёзы, но плакать нельзя – тушь потечёт, по всему лицу размажется, да и не стоит он её слезинки. Ни из-за одного мужика ещё не плакала!
- Что вы все хватаете меня?! Рвёте? – жалобно начал Валера. – Зачем опять в эту кабалу тащите? – смотрел он на неё снизу вверх, - дети у меня есть. Растут. Женат был. Так что не хочу я… вот этого, - показал он на её пожитки, - у меня от получки ничего не остаётся, всё спиногрызам высчитывают, живу, как пёс! – с какой-то радостью говорил он, с гордостью, - где приютят, тому и рад.
Ну нельзя мне эту работу терять, - вырос он перед ней, поднявшись, - нельзя! На стройку или на завод я не хочу, был и там - не моё! Здесь веселее – это моё.
- Ва-але-ера-а, - раздался тоненький голосок над их головами, - где ты солнце ясное?
Оба подняли головы вверх, на голос. Грудастая, плечистая, с жёлтым от перекиси водорода начёсом женщина, наклонившись через перила, взирала на них сверху. Играя накрашенными губами, приподнимая тонкие брови.
Анфиса подняла сумку, и, спустившись всего несколько ступеней, исчезла в вестибюле первого этажа. Валера не догонял её, не объяснялся. Зачем эти глупости, когда его уже ждут.
Она вернулась на вокзал. Ехать обратно не собиралась, но и болтаться вот так, в зале ожидания нельзя. Посидела, подумала, хотела Любе позвонить, кто-то из родни жил у неё здесь или не у неё. Точно. У Славика троюродная бабка или дед, однажды он рассказывал о них, когда плёл что-то о своей многочисленной родне. Поехать к ним? – думала Анфиса. Адрес она не знала, по фамилии можно найти в справочном бюро, но как это будет выглядеть?
Думала, думала, народ пёстрый то наплывал, то разбегался, неся свой скарб, стараясь, не терять плачущую детвору. Выкрикивали, торопились будто опаздывают, исчезали. Никто не терялся. Каждому находилось место в вагоне, на его полке по билету. Приезжие растворялись в солнечном свете большого города, и уплывали на автобусах, троллейбусах, на такси от вокзала.
Решилась и Анфиса. Только бы фамилия у стариков была как у мужа, а то придётся опять соображать куда дальше. Возвращаться к мужу она не хотела, даже от страха, что она здесь одна, и никого не знает. Не хотела.
Узнала в справочном бюро адрес деда, имя у него редкое – Евкентий, быстро нашёлся. Живой ещё, - подумала Анфиса. Муж о нём так рассказывал, будто он ещё при Ноколае 2-ом жил.
Поехала по адресу, неведома куда, оправдывая мысленно свою наглость, - я только на пару дней - проведать. Соображала она что дальше, глядя на улицы, дома, машины, автобусы на дороге – вот это жизнь! Не то что в их строящемся городишке.
Приехала. Ещё одна из сотен и тысяч многоэтажка, старенькая, фасадом посолиднее, угрюмая. Двери тяжёлые дубовые, трёхметровые, в подъезде лифт старый, широкая лестница и консьержка.
- Вы к кому? – неодобрительно смерила её взглядом пожилая, коротко стриженная женщина с щеками-брылями и нарисованными химически-синим карандашом бровями.
Анфиса назвала фамилию, сказала, что дальняя родственница, приехала проведать.
- А Евкентий Матвеич не принимает, - выпятила она нижнюю бледную губу, и вся сморщилась. – Не было у него родных, одна жена, но та умерла лет пятнадцать назад.
Анфиса показала паспорт, штамп о браке, но это не помогло – не пустили, а вечерело уже. Стояла у солидного подъезда некрасивого дома с чемоданом в руках перед и ругала себя:
- Правильно Люба говорила! Не надо было срываться с места, бросать всё. Тем более, за этим, - вспомнила она о Валерке, и симпатичной голове с большой грудью, нависшей над ними, как тёмная туча в солнечный день.
Поплелась на остановку, но та же консьержка её и окликнула, неуверенно, оглядываясь по сторонам, придерживая дверь за собой, чтобы никто не услышал в подъезде.
- А ты куда теперь?
- На вокзал, - пожала плечами Анфиса.
- Куда ж те домой? – смекнула женщина, - с такими чемоданами из дома, но не домой, - хитро улыбнулась она. – Комната нужна?
- Да!
- Так бы и сказала, а то к Евкентию она захотела! - качала головой старуха, - не живёт он тут! Не живёт, - повторила она громче, - увезли его полгода назад дааальние родственники, он же лежачий уже был. Но пока не являлись, значит, живой. Вот живучий старик, - усмехнулась она, будто сама молодуха. – Пошли, - посмотрела она на подъезд и первой, придерживая тяжёлую дверь, исчезла за ней. Анфиса следом. А куда ей деваться.
Плелась за консьержкой по широким ступеням не то на третий, не то на четвёртый этаж.
- Почему нельзя на лифте? – тяжело дыша, не выпуская из рук своих вещей, спросила Анфиса.
- Ишь ты! – звякнула ключами у двустворчатой высокой двери на этаже старая ведьма, с ангельскими глазками. – Такая молодая, а всё на лифте покататься. Из деревни, что ли?
- Нет, в городе жила.
- Жила? Так ты беглая? От мужа или от кого другого?
- Да ни от кого я не бегаю, - злилась Анфиса, - в гости приехала к родственнику мужа. Даже не в гости, а проведать надо было раз уж здесь здесь. Гостинец передать от племянника, он просил, - нещадно врала Анфиса, переживая, а вдруг эта проныра сейчас спросит про гостинец. Что тогда? У неё же кроме своих вещей ничего в сумках.
- Ну да, ну да, - прикрякнула женщина и, наконец, провалилась в чёрную пасть прихожей, кажется, чужой квартиры, так неуверенно она шарила по стене, ища выключатель.
Квартира большая, меблированная по-современному кухня и одна комната, остальные закрыты.
- Шторы не открывать, вечером особенно! В другие комнаты не ломиться, не курить, не плевать, не шуметь! На сколько дней планируешь остаться? – хитренько посмотрела на неё консьержка.
- Два-три дня не больше, - оглядывалась Анфиса, поставив на пол свои сумки. Телефон есть, это хорошо.
- Тогда четвертак!
- Что-о-о? За три дня? Вы и кормить меня будете три раза в день? - наехала на бабулю-ангела Анфиса.
- Не хочешь? – поджала губы «хозяйка всего здесь», - так иди в гостиницу или ищи угол. Ага, - усмехнулась она, - вечером, одной! Прям тебе будут рады везде.
Анфиса осталась, а бабка так и не призналась, как её по имени звать.
- А ну, как выдумаешь небылицу, что я тебя в чужую квартиру пустила? – хмыкнула она. – Я тебе не знаю, и ты меня тоже. Деньги давай! Межгород не звонить, - усекла она взгляд Анфисы, - мужиков не водить. Даже в чужое дежурство нельзя.
Получив своё, женщина с милейшей улыбкой, тихо, стараясь не скрипеть паркетом, исчезла, за дверью, оставив Анфисе один ключ. Впрочем, его она обязана будет сдавать, если будет уходить днём.
Квартирантка переночевала, сильно не хозяйничала на кухне, только чай себе согрела. Звонила в гостиницу, просила Валерия Игоревича позвать из 302 -го, ей нагрубили, и она положила трубку.
Правильно сделали – думала она через несколько минут, - а если бы позвали? Опять разговоры, приехал бы, однозначно. Тогда и четвертак зря отдан был бы "честной" женщине.
Наутро она отправилась в город, а на следующий день уже работала на хладокомбинате. Устроилась на первое место, куда взяли. Поработает, обживётся немного, а там видно будет.
Не такое уж дурное начало новой жизни.
продолжение _______________
канал с аудиорассказами и подкастами Наталья Кор приглашаю всех ☕📚🎧 там громко, но так же уютно и хорошо.