Продолжение. Листаю свой тунисский дневник...
Итак, автобус катит по Сахаре.
Гида зовут Самир. Учился в славном городе Иваново — на математика; вывез в Тунис русскую жену. Зимой, читая отзывы путешественников, я наткнулась на упоминание о нашем гиде. «Самир хорошо говорит по-русски, но это единственное, что он делает хорошо». А по мне, хуже плешивого турецкого Селима, возившего нас в Памуккале, все равно ничего быть не может. Старается Самир, говорит без умолку. Например, о Хабибе Бургиба, первом тунисском президенте, при котором страна обрела независимость. Его, в свою очередь, сверг собственный премьер-министр. Первая жасминовая революция, абсолютно бескровная. Дело было седьмого ноября; вот вам и красный день календаря. Впрочем, Хабиба Бургибу все равно чтут: в каждом тунисском городе найдется центральная улица или проспект его имени.
За окном автобуса — песчаная равнина, покрытая кочками жесткой травы. Пересохшие русла весенних разливов — в горах зимой бывает снег. Иногда можно увидеть пасущегося верблюда.
Выясняется, что «рабочей силой» бывают только верблюды-самцы. Дело верблюдиц — гулять вот по этой равнине да приносить на свет Божий верблюжат. Факт узаконенного дамского безделья (пусть и у верблюдов) возмущает мужскую половину нашей группы. «Хоть где-то есть справедливость», — в свою очередь, вздыхают дамы в автобусе.
Первая остановка в городке Эль-Джем, он же античный Тисдрус, где возвышается гигантский амфитеатр. Амфитеатр мог вмещать до 30 тысяч зрителей. Да вот беда — его не достроили, помешало так называемое восстание Гордиана.
Так что где руины, а где и просто затянувшийся на века «долгострой». Но в июле-августе Эль-Джем принимает Международный музыкальный фестиваль. Должно быть, фантастическое зрелище, отрада для глаз и ушей — чудесная музыка на фоне воздушных арок и непроглядной африканской ночи. Но нам остается лишь любоваться ареной, каморками гладиаторов да клетками для зверей.
За Эль-Джемом травянистые кочки исчезают, сменяясь россыпями камней и невысокими горами. Это «горная Сахара». Вдоль дороги стоят маленькие «верстовые столбы», с цифрами километров и названием города, в направлении которого бежит дорога. Местность выглядит безжизненной — ослепительное солнце, скалы и россыпи камней. От названий городов, кажется, так и веет зноем — Сфакс, Меденин, Габес, почти Гадес древних греков, что значило «ад».
А внутри холмов скрываются обиталища человеков — берберов, они же троглодиты. Подземный дом состоит из нескольких комнат и коридоров-туннелей. Вон и цветастые дверки виднеются кое-где. После Новой Матматы дорога взлетает вверх, к горной цепи Дахар. Здесь расположена самая известная деревня троглодитов, Матмата. Окружающий пейзаж путеводители описывают как «лунный»; куда хватает взгляда — море каменистых холмов, опоясанных кое-где нитями ровных, как иглой прорезанных, дорог.
Где-то неподалеку снимали «Английского пациента». Стоим на смотровой площадке, потом толчемся в берберском дворике, а с ограды взирает на нас чучело, призванное отгонять злых духов. Могут ли туристы рассматриваться в качестве таковых? В Тунисе вряд ли: напротив, это отличная статья дохода для его жителей, тех же берберов с их нехитрым традиционным укладом жизни.
Вот замотанная в платки местная дама, вот пресс для отжима оливкового масла — точно такие были здесь в ходу многие тысячи лет. Бегают тощие куры, орет осел, громоздятся глиняные горшки. На самом деле там, куда туристов не пускают, есть все удобства, даже интернет. А вон, за углом, и спутниковая тарелка торчит.
Электричеством пещерных жителей снабжает солнышко — везде солнечные батареи. Ими оборудованы, например, придорожные столбы, поэтому ночное освещение дорог тоже берет на себя солнце. Благословенный климат! И колдобин на дорогах нет….
И финики!
