Вечер. В отделении полиции тишина, рабочий день уже давно закончен. В кабинете только Старков и Орлова. Они ждут заключение криминалиста по найденной в сорочьем гнезде улике. Старков в ожидании результата нервно ходит по комнате. Раздаётся звонок. Капитан стремительно хватает трубку.
- Да, Николай Сергеевич… Так… Хорошо… Понял! Спасибо огромное! Сергеевич, дорогой! Я вечный твой должник! – участковый кладёт трубку на телефон.
- Ну, не томи, рассказывай! – торопит Орлова, догадавшаяся по его радостному виду о положительном результате.
- Всё, Валюша! Можешь сажать Багра! Он влип по самое «не могу»! –эмоционально ответил Старков, от удовольствия потирая руки. – На шприце есть пальчики нашего фигуранта. Теперь он наш «пассажир»! Продлевай его содержание под стражей.
- А заключение судмедэксперта? – спросила осторожная Орлова.
- Сергеевич сказал, что завтра напишет. Сильно устал, целый день на ногах. Да и мы его ещё задержали… – успокоил участковый следователя. – Заключение будет завтра, но сегодняшним числом. Да не волнуйся ты! Он свой человек, никогда не подводил. Что обещает, делает!
- Тогда ладно…
- Ещё эксперт сказал: в шприце сильный яд!
- Вот это радует! Популярный сейчас хлорид калия?
- Нет! Ёмкость шприца небольшая, яд более сильный. Николай Сергеевич говорит, что с этим придётся ещё повозиться – какая-то новая формула… Ладно, я пошёл! А ты давай, «обрадуй» своего подопечного. Только про сорочье гнездо не упоминай! А то адвокат Багрова заявит, что его клиент на берёзе птицам прививки делал…
В кабинет следователя вводят задержанного Багрова, подозреваемого в покушении на убийство. Орлова, подождав, когда закроется дверь, задаёт ему вопрос.
- Гражданин Багров! Вам по-прежнему нечего сказать следствию? Хочу напомнить, что чистосердечное признание смягчает наказание.
- Да что вы говорите, гражданка следователь! Сейчас больше вам надо позаботиться о своём смягчении – у прокурора… – расплылось в издевательской улыбке упитанное лицо рецидивиста. – Сказать могу только одно: до свидания! Сорок восьмой час пошёл! И кормят у вас паршиво…
- А здесь – не ресторан!
- А я через полчаса приму дома душ и – в кабак! – мечтательно произнёс рецидивист. – Оторвусь по полной! Чтобы смыть впечатления, навеянные вашей мрачной «гостиницей». А завтра, на свежую голову, на следака будет написана «телега» в прокуратуру…
- А с кабаком придётся подождать! – строгое лицо и чеканные фразы следователя начисто убирают улыбку подследственного. – Гражданин Багров! Я вызвала вас для того, чтобы сообщить следующее: в связи с открывшимися по делу новыми обстоятельствами, срок вашего заключения под стражей продлевается в соответствии с законодательством Российской Федерации, статья…
На следующий день, с утра, Орлова допрашивает Веню-Фокуса.
- Ну что, гражданин Фоксов, вы подумали о своём будущем?
- Подумал… Но есть сомнения, – напряжённое лицо Вени выражает трудоёмкий мысленный процесс.
- Я вас слушаю. Говорите!
- То, что вы мне в прошлый раз сказали и показали, конечно, радует и греет душу. Спасибо! Но терзают сомнения… Не хочу в тюрьму! И так уже оттянул – две ходки имею…
- Пишите чистосердечное, за помощь следствию получите минимальный срок в колонии общего режима! А там, при хорошем поведении, можете и на УДО рассчитывать. А, выйдя на волю, заживёте нормальной жизнью искупившего вину человека…
- «На свободу с чистой совестью»? Как же, помню: этот лозунг везде висит над воротами «в местах, не столь отдалённых»… Не всё так просто, гражданин начальник! Уберут меня раньше – уж слишком много знаю…
- Послушайте, Фоксов! – горячо заговорила Орлова. – Давайте рассуждать чисто логически!
- Давайте… – легко согласился Веня.
- Ведь вы по делу можете пойти как свидетель…
- Свидетель?!.
- Да, свидетель! Хотя пока и не даёте показания. Но могли бы! И в настоящий момент своими знаниями представляете потенциальную опасность для криминального мира. Сейчас вы – мишень! Не исключаю, что уже начали за вами охоту: убрать, на всякий случай, чтобы не было утечки информации. Думаю, что вы это понимаете. А теперь попробуйте представить, что будет, если эти ваши знания будут известны следствию?
- Как что?! Вы же всю братву пересажаете!
- Логично! Но чем ваши кореша раньше сядут, тем раньше выйдут… Ведь так у вас говорят?
- Так… Ну, вы даёте!.. – поразился Веня логичности доводов следователя.
- И в этом случае вы, Вениамин Захарович, помогаете всем!
- Как же это? – невольно спросил Фокус, совершенно обалдевший от неожиданных следовательских доводов.
- Помогаете братве совершить меньше преступлений – их срок отсидки будет короче! Помогаете нам – своим сотрудничеством. И, значит, помогаете себе.
- А себе-то чем?
- А вас уже не будет смысла убивать: ведь то, что вы хранили индивидуально, станет известно многим! И всех их убить – никак не получится… Да и некому будет – все весомые фигуры криминала, которые сейчас хотят заткнуть вам рот навсегда, уже будут под следствием или на зоне. И на вашей душе будет спокойнее.
- Занятную картинку нарисовали… – уже серьёзно задумывается Веня.
- Да, им уже будет не до вас! – продолжила свою мысль Орлова. – Они будут спасать свои шкуры, многие сами заговорят! Чтобы любой ценой снизить срок заключения. Вениамин Захарович! Чтобы они не сбежали, а получили по заслугам, требуется ваша помощь следствию. Ведь вы, помогая нам, тем самым обезопасите себя.
- Странно… Это каким же образом?
- Какой смысл им убивать вас, если вы уже всё рассказали? Никакого! Ну, разве только из чувства мести – наверное, есть и такие горячие головы в вашем окружении… Впрочем, придурков в любом обществе хватает! Кстати, если полученная информация окажется особо ценной для следствия и вашей жизни будет угрожать опасность, у нас существует программа защиты свидетелей…
- И менты будут меня защищать?.. Ха, не верю!
- Почему же? Вы ведь тоже гражданин нашей страны!
- Но я же вор!
- Да, вы оступились, но искупили свою вину принудительными работами, изоляцией от общества…
- Я с детства по «малинам» и блатхатам тарюсь… Поздно мне масть менять! – твёрдо заявил уголовник. – Планида у меня такая.
- Судьбу можно изменить! Если, конечно, захотеть этого очень сильно. А знаете ли вы, Вениамин Захарович, что один из ваших коллег по криминалу стал Героем Советского Союза?
- Вот это прикол! – захлопал Веня округлившимися глазами. – Не слышал… Неужели, правда?
- Не прикол: недавно сама в интернете об этом прочитала. Этот молодой человек из неблагополучной семьи рано начал воровать, несколько раз сидел за кражи и побеги. Во время последнего срока он познакомился в тюрьме с репрессированным танкистом. И вот этот танкист открыл карманнику глаза на жизнь, уговорил его попробовать её круто изменить.
Вот тогда молодой сиделец и написал «всесоюзному старосте» Калинину письмо, что он всё осознал, что хочет приносить пользу Родине и просит разрешить служить в танковых войсках... – Орлова сделала паузу в повествовании, с удивлением наблюдая, как загорелись глаза её подопечного.
- А дальше? Дальше-то что было?.. – нетерпеливо спросил Веня.
- Пересмотрели уголовное дело: молодого человека освободили, отправили служить в армию. Потом началась война… Бывший зэк достойно воевал: и рядовым, и командиром отделения бронебойщиков, и водителем танка. Потом стал командиром разведчиков, наводивших ужас на врага своими смелыми, отчаянными рейдами.
За проявленные героизм и мужество при выполнении боевого задания ему было присвоено звание Героя Советского Союза, с вручением ордена Ленина и Золотой Звезды…
Фокус смотрел на вдохновенно говорившую Орлову широко раскрытыми глазами и незаметно для себя вдруг проникся к ней уважением: «Какая красивая молодая следачка и как замечательно говорит! Такая чудесная женщина, а вот сидит в этой маленькой ущербной комнате с ободранной мебелью и окном в клеточку и возится со мной, как с порядочным человеком…»
- …Вы меня слушаете, гражданин Фоксов? – донеслось откуда-то издалека.
- Да-да… – подтвердил Веня. И, не удержавшись, добавил: – А вы замужем, гражданин следователь?
- Нет… – растерянно ответила Орлова каким-то не своим голосом. Но быстро взяла себя в руки. – Это никакого значения к допросу не имеет! Вот вы сейчас всё осознали, раскаялись… Так напишите чистосердечное! И, я думаю, суд учтёт это обстоятельство. И потом, вы уже в возрасте. Вы о своей матери помните?
- О маме?.. – от неожиданности Веня снова захлопал глазами.
- Да! Я навела о ней справки: она жива и относительно здорова, учитывая возраст.
- Только маму трогать не надо! – воскликнул подследственный, не справившийся с эмоциями. – Мама – это святое…
- Да... Но ей уже много лет. Вы уверены, что она дождётся вас из очередного заключения, если вас осудят по всей строгости закона? Кстати, она до сих пор считает, что её сын, её гордость, работает на стройках Крайнего Севера и присылает маме, якобы оттуда, крупные денежные переводы. Я знаю, что вы её любите. Что оберегая её и остальных близких от душевных травм, создали красивую легенду о своём длительном отсутствии как труженика-полярника. Хотя, на самом деле…
- Не надо…
- Хорошо! Не буду о маме. Возьмём вашу «профессию»… Насколько я знаю по долгу своей службы, карманник – профессия специфическая, требующая от исполнителя незаметности… А теперь-то как с этим, Вениамин Захарович?
- А что как?..
- Но вы же теперь стали узнаваемы… – с иронией уколола Орлова. – Представьте себе: вы тянете кошелёк из чужого кармана, а вас сзади хлопают по плечу и просят: «Товарищ артист! А вы не дадите свой автограф?» Вы к этому готовы? Сумеете найти достойный баланс между неприметностью и популярностью? У вас есть что ответить, возразить?..
Веня-Фокус молчал, поскольку, как раз, возразить-то было и нечего. Да, его называли артистом в своём кругу за высокий профессионализм, но совсем в другом – в воровском деле. А теперь он и сам не знал, что будет дальше. И какой только «доброжелатель» этот ролик в интернет выложил!
- И как же вы теперь будете «работать» в дальнейшем, учитывая вашу популярность? – с улыбкой повторила вопрос следователь. – Я имею в виду, после видеоролика с вашим участием в интернете? Теперь вас везде будут останавливать. Простые любители жанра – из-за автографа, полиция – из-за проверки документов примелькавшегося лица… Вот я и думаю: вам самое время менять профессию.
Орлова кладёт перед подследственным листы бумаги и ручку. Вениамин подавлен, от большого напряжения мысли капли пота выступили на его лысеющем лбу.
- Пишите, пока не поздно… Пока есть шанс! Если первыми это напишут другие, ваша информация обесценится. Тогда я не смогу вам гарантировать смягчение наказания.
Видя, что его подопечный в раздумье, никак не может решиться, следователь продолжила.
- Вот вы взяли на себя всю вину за магазинную кражу, за что и получили приличный срок… Однако, я хорошо изучила материалы по вашему предыдущему преступлению и сомневаюсь, что такое по силам одному: отключение охранной сигнализации, телекамер наблюдения, вскрытие замков дверей и сейфа магазинчика, вывоз товара… Всё это очень разнопланово и требует специальных знаний и тщательной подготовки.
Даже очень талантливому одиночке такое вряд ли по силам. Вы же никого не сдали, и в гордом одиночестве отсидели весь срок. Как у вас говорят, отмотали… И не только за себя, а и за того парня! И как он, этот «тот парень», оценил по достоинству вашу стойкость? Чем компенсировал «бесцельно прожитые годы» в тюремной камере?
Веня по-прежнему молчит, но мелькнувшая гримаса на его лице позволила Орловой заключить, что её вопросы были сформулированы верно. Стрела попала в цель!
- Ведь это ваши невосполнимые для жизни потери! А в это время, на воле, кто-то наслаждался её прелестями – в отличие от вас… Хотите повторить свой «подвиг»?
- Нет… Не хочу!
- Так чего ждём? Вы уже и сами не молоды… И ещё скажу: насчёт главаря заморачиваться не стоит. Багор уже сидит в камере, соседней с вашей. В этот раз ему не соскочить, сядет надолго!
- Хорошо... - наконец, с большим трудом выдавил из себя Фоксов. - Я согласен!
- Вот это правильное решение! – поддержала Орлова, невольно вспомнив крылатую фразу: «Как гора с плеч».
Веня долго расписывает криминальные подвиги: и свои, и «собратьев по разуму». Наконец, ставит подпись, дату и возвращает следователю листы, исписанные мелким почерком. Орлова нажимает кнопку вызова. Конвой уводит арестованного в камеру.
Следователь облегчённо вздохнула: всё же, сколько нервов требует эта работа! Орлова, не без удовольствия, читает «чистуху» – заявление Вени-Фокуса, написанное только что.
Читает другое заявление этого же автора, текст которого больше похож на детские каракули, написанное в кабинете охраны универмага левой рукой заявителя. И, наконец, берёт третье заявление – написанное в больнице травмированным Славиком.
Следователь долго сидит неподвижно над листком бумаги с криминальной схемой, изредка покусывая кончик карандаша, сопоставляя факты, анализируя приведённые в заявлениях события.