Мрачная улица. Ночь. Яркий, странный свет фонарей, за ним пойдёшь – там замелькает синий блуждающий огонёк, ведущий в никуда, во тьму, кромешную пугающую тьму. Потопаешь дальше – тебе откроется незнакомый, будто иногородний переулок. В конце, вдали, увидишь мужской силуэт в чёрном плаще. Этот некто приблизится к тебе, потом, когда ни с того ни с сего хлынет дождь, поманит тебя за собой, обернётся и зловеще блеснёт зелёными глазами, ухмыльнувшись так колко, что тут же отвернёшься. А незнакомец говорит и говорит, но ничего не слышно. Беззвучие сплошное. И странный мужчина поведёт тебя за руку и будет идти, пока, остановившись, не бросит тебя в эту бездну, громко и злобно смеясь.
На этом месте сна Тоня всегда просыпается. Просыпается глубокой ночью, когда крепко спит весь интернат. Девочка сейчас, как обычно, принялась себя успокаивать: это сон, просто сон… Спокойствие, вдох-выдох, вдох-выдох… Тоня прислушалась к звукам вокруг: тук-тук-тук! Стихнуть ливень даже не думал. В спальню просочился из открытого окна лёгкий майский ветер. Начинает светать. Настала пора белых ночей…
Девочка заметила, что под подушкой что-то лежит. Приподнявшись, она достала оттуда... записку. Боясь разбудить остальных, девочка присмотрелась к посланию в темноте, но долго мучиться не пришлось: написанное вспыхнуло синим светом.
Выведено: "Всё изменилось. Жди".
Что это было? Буквально в следующую секунду всё стихло...
"Скоро всё изменится", – громогласно произнёс кто-то в ушах Тони.
Тишина. Гробовая... А вот и шаги вдалеке – судя по всему, молодой воспитатель Алексей Сергеевич вновь караулил у спальни с фонариком, проверяя обстановку.
Девочка затихла и закуталась в одеяло. К счастью, её никто не заметил. Она наверняка была такой умной и хитрой в кого-то из родных...
Тоня никогда не вспоминала о родителях, потому что попросту не знала их. До неё, кроме троюродного брата, никому не было дела, поэтому забрать мог девочку на выходные только он.
Тоня так и не заснула, раздумывая над произошедшим. Неужели всё это ей не померещилось? А вдруг за ней и вправду следят?
И тут в глазах воцарилась темнота...
– Отправим её к психиатру, пусть с ним поговорит Тонечка, – послышался за дверью сквозь пелену забвения приторный голос Вероники Олеговны, классной руководительницы девочки. Последняя лежала на спине и не могла пошевелиться. Оглядевшись, она поняла, что находится в изоляторе. Нет, только не это! Неужели ей не верят?
– Отправим, конечно! – поддакнул Алексей Сергеевич. – Точнее, в психиатрию, если дело плохо. – Эпилепсия у ребёнка стоит, а шизофрения – нет.
– У тебя просто ночной припадок был, не больше, – убаюкивающе заверила девочку медсестра. – Причём лёгкий, ничего страшного! Я сама поговорю с учителями, сама всё им скажу, не переживай.
– Вы слышали это? – Тоня кивнула на дверь. – Слышали, как они только что меня обсуждали?
– Нет, милая, ничего не слышала, – звучит в ответ. – Похоже, у тебя ещё и слуховые галлюцинации... Ничего, рыжик, мы тебе таблеточки пропишем!
– Не надо ничего мне прописывать! – ответила Тоня тихо, но твёрдо. – Откуда вам знать, что я слышу, а что — нет?
– Не хами, – абсолютно спокойно отозвалась медсестра.
– И я не рыжая! – вспылила девочка, зардевшись.
Внезапно всё вокруг вновь поплыло и растворилось в серебристой дымке. Миг – и Тоня лежит на каталке. В больнице её продержали дня три, но девочка вспоминала это как сон, видение или просто чужую выдумку.
– Ты что-нибудь помнишь? – шепнул Алексей Сергеевич ей на ухо, встав рядом с партой.
Девочка помотала головой. Тоне хотелось забыть всё это вмиг, мгновенно!
Шёл урок. Тоня не вслушивалась в речь преподавателя, потому что была занята прошлыми событиями. Как вдруг в её ушах прозвенело: "Не расслабляйся, ты теряешь дар!"
Девочка вновь забеспокоилась: о каком-таком даре говорит незнакомец?
– Антонина, пойдём поговорим с врачом! – со звонком Алексей Сергеевич схватил её за руку и повёл какими-то коридорами. – Как раз психиатр приехал сегодня, давай-давай!
– Какие жалобы? – молодая врач так строго и пристально смотрела на Тоню, что та уставилась в пол и замолкла.
– У нас эпилепсия обострилась не на шутку, – сказал за неё Алексей Сергеевич. – И начались галлюцинации...
Задав несколько вопросов, врач задумалась и отозвалась:
– Она просто не хочет учиться, привлекает к себе внимание. Никаких серьёзных проблем не вижу. Если бы галлюцинации были – она стала бы по-другому себя вести, поверьте. А девочка умная и способная.
Когда воспитатель с "больной" выходили, врач как-то странно заговорщицки подмигнула Тоне...
– Обманываешь, значит... – Вероника Олеговна, похоже, правда злилась. Она приставила девочку к стенке и вдруг выкрикнула:
– Добром это не кончится, идиотка!
Тоня протерпела так до мая. И вот сейчас она стояла в актовом зале, где подводили итоги учебного года. Стояла неподвижно и молча, волнуясь – ожидала момента вручения похвального листа. На сцену поднимались новые и новые ученики, а имя-фамилия Тони так и не прозвучали. Все её одноклассники подались вперёд, гордо выставив дипломы на показ. Все, кроме самой девочки... На сердце у неё сделалось так тоскливо, что она, не выдержав, начала тихонько плакать. Ну почему в жизни всё так несправедливо! Почему, если ты весь год и вправду старался, тебя забыли в буквальном смысле этого слова! А Вероника Олеговна, стоя рядом с классом, натянула на себя довольную улыбочку.
Все потихоньку выходили из зала. Тут кто-то схватил за шкирку Тоню, прошипев:
– Иди скажи своему брату, почему тебе ничего не дали!
На плечи девочки легли две пары чьих-то тёплых рук. Щелчок пальца откуда-то со стороны – Вероника Олеговна буквально обратилась в прах. Обернувшись, девочка увидела перед собой мужчину и женщину. Обоим было лет 35, не больше. Тоня пригляделась к женщине и узнала в ней... врача!
– Теперь ты наша дочь, – добродушно усмехнувшись, сказал мужчина таким знакомым голосом...
Да это же тот самый Незнакомец, что говорил с ней!
– Ты – волшебница, – убедительно произнес он, приобнимая девочку. - И это чистейшая правда! Будешь учиться в Петербургской Академии Магии, где, кстати, и преподаём мы оба. А это наши дети – Арина и Егор, — вперёд вышли двойняшки лет восьми. – Больше тебя в обиду никто не даст!
С тех пор прошло приличное количество лет, а Тоня, живя у Огневичей, интернат вспоминает с содроганием, а эту историю – с бесконечной радостью в груди. И неизвестно, что было бы, если бы за ней никто не пришёл. И всё-таки как приятно осознавать, что ты кому-то нужен!