В январе 1898 года военным министром России назначен генерал-адъютант Алексей Куропаткин
Приходится в очередной раз констатировать, что последний российский император обладал удивительной способностью абсолютно не забираться в людях и делать ошибочные назначения. Куропаткин, при всех его несомненных достоинствах и заслугах, на роль военного министра не годился никак. Он для этого не обладал ни широтой стратегического мышления, ни умением что-то доказать власть имущим, ни способностью идти к цели, невзирая на авторитеты. К тому же Алексей Николаевич не был царедворцем, умевшим ориентироваться в хитросплетениях «высшего света» и уж тем более использовать их в интересах дела.
Однако, как человек добросовестный и исполнительный, активно взялся за дело.
Вот несколько фактов, что успел сделать Куропаткин на министерском посту. По его ходатайству повышены оклады офицерам (которые до того не изменялись 40 лет!), увеличено число военных училищ и кадетских корпусов… Шла модернизация артиллерии, но это в первую очередь благодаря тому обстоятельству, что пост генерал-фельдцейхмейстера (начальника артиллерии) занимал дядя императора, великий князь генерал-фельдмаршал Михаил Николаевич, обожавший артиллерийское дело. 20 января 1903 года Куропаткин представил императору доклад о необходимости создания для борьбы со шпионажем Разведочного отделения Главного штаба – так что Алексея Николаевича можно считать отцом российской военной контрразведки. Он же в 1898 году утвердил устав Общества ревнителей военных знаний, основным принципом которого стал тезис: в науке нет начальников и подчиненных, есть только знающие и незнающие.
Однако приведённые примеры можно считать только частными успехами – особой поддержкой при Дворе министр не пользовался. Отчаявшись что-то кардинально изменить к лучшему, Куропаткин попросился в отставку, однако царь её не принял. Трудно сказать, чем при этом руководствовался Николай Александрович. Он не мог не видеть, что Алексей Николаевич с должностью не справляется, у них по большинству ключевых позиций не совпадали точки зрения… Быть может, царь чувствовал, что военный министр – честный и бескорыстный, бесхитростный человек, которых так мало среди раззолоченной вечно интригующей знати?..
Вот в таких условиях армия и подошла к трагическому 1904 году, к началу войны с Японией.
Следует подчеркнуть, что военный министр генерал-адъютант Куропаткин выступал категорическим противником эскалации напряжённости на Дальнем Востоке. Соответственно, он слепо верил, что войны удастся избежать. Странная недальновидность для военного министра! Уверовав в то, что войны можно не допустить, он не уделял особого внимания факту, что укрепление дальневосточных рубежей проводится небрежно и медленно. Накануне войны на военные нужды региона израсходована одна двадцатая часть бюджета министерства!
Несмотря на пацифистские воззрения Куропаткина, война всё же началась. Взяли верх интересы «ястребов», вынашивавших откровенно авантюристические планы создания на Дальнем Востоке некой «Желтороссии», а также имперские амбиции бурно развивающейся буржуазии, стремившейся к новым рынкам и тёплым незамерзающим портам.
Будущий председатель Совмина, а на описываемый момент министр финансов империи Сергей Витте с умилением рассказывал о грандиозных планах, которые вынашивал (точнее сказать, в которые охотно верил) государь-император: «…взять для России Маньчжурию, идти к присоединению к России Кореи. Мечтает под свою державу взять и Тибет. Хочет взять Персию, захватить не только Босфор, но и Дарданеллы». Слыша подобные прожекты, Куропаткин еще в 1902 году писал: «Даже победоносная война с Японией будет тяжким наказанием для России, и история никогда не простит тем советникам государя, которые убедили принять его настоящее решение, если они приведут к войне». История распорядилась иначе: имена тех советников канули в Лету, «назначив» виновником поражения того же Куропаткина.
Да, войну начала Япония, неожиданно напав на Порт-Артур. Однако в России слишком влиятельными оказались силы, которые к этой войне стремились и, соответственно, не прилагали никаких усилий, чтобы ее предотвратить. Если к войне стремятся обе стороны, избежать её не удастся, сколь бы ни убедительны оказались миротворцы.
Ход боевых действий и участие в них Алексея Николаевича достаточно широко описаны. Русская армия терпела одно поражение за другим. Если говорить объективно, на иное рассчитывать не приходилось. Россия к войне оказалась неготовой! Имелась ли в этом вина лично Куропаткина? Несомненно – он занимал пост военного министра. Мог он подготовить страну к войне лучше? Вряд ли – он оказался слабым министром. Такое вот диалектическое противоречие.
В этих условиях Николай II принял следующее решение, также весьма сомнительное.
Генерал Куропаткин получил назначение на пост сначала командующего Маньчжурской армией, а затем главнокомандующего всеми вооруженными силами Дальнего Востока. Напутствуя вчерашнего министра, император вручил ему бриллиантовые знаки ордена Александра Невского и передал войскам «Царский привет». Алексей Николаевич телеграммой ответил царю: «Только бедность в людях заставила Ваше Величество остановить свой выбор на мне». Вряд ли это самоуничижение – это реально выставленная оценка!
Война оказалась крайне непопулярной в стране. Не только солдаты – офицеры не понимали её смысл. Не в этом ли кроется причина того, что руководить боевыми действиями на Дальний Восток отправились военачальники, которые попросту не имели возможности уклониться от столь сомнительной чести?.. Скажем, генерал-инспектор кавалерии великий князь Николай Николаевич (Младший) отказался от участия в войне под совершенно ничтожным предлогом. Настроения войск проявлялись, в частности, в том, что происходила массовая сдача русских солдат в плен – небывалое до того явление. Только в Мукденском сражении сдались 30 тысяч человек…
В поведении Куропаткина в этих условиях чувствуется откровенная растерянность – по всей вероятности, он отдавал себе отчёт, что находится не на своём месте. А возможно, провидел, что именно ему придётся нести ответственность за поражение в войне, против которой он выступал изначально.
Однако командующий старался как-то выправить проигрышную ситуацию. Пытаясь поднять боевой дух, он принялся щедро раздавать (другого слова не подберёшь) награды. Скажем, солдатских Георгиевских крестов за ту провальную кампанию вручено около 80 тысяч – больше, чем за весь период Наполеоновских войн. «Золотые сабли» получили около 600 офицеров – это больше, чем за полувековой период Кавказских войн. На фоне поражений, которые несла армия, понятно, подобный «наградной поток» положительного эффекта не имел.
Не оправдалась и ставка на проповедническую работу полковых священников, которые оказались попросту не готовы к такого рода деятельности. Поставка на фронт ура-патриотической литературы, которую инициировали церковь и Общество Красного креста, явно опоздала, да и структур, которые бы проводили активную пропагандистскую работу с личным составом, попросту не существовало!
Ту войну Россия проиграла вчистую. Проиграла система; однако системе требовался крайний, на кого можно повесить всех собак. И такового власть имущие быстро нашли.
После Портсмутского мира на Куропаткина обрушился поток уничижительной критики. Он вышел в отставку и уехал в свое имение в Псковскую губернию. Поскольку именно его считали главным виновником обрушившегося на страну позора, Алексей Николаевич попытался оправдаться. Не лишённый литературных дарований, обладавший аналитическим умом, он написал четырехтомный «Отчет генерал-адъютанта Куропаткина». Не помогло – клеймо главного виновника поражения так и осталось на нём навсегда.
…Когда началась Первая мировая война, Куропаткин попытался получить назначение на фронт. Однако Верховный главнокомандующий великий князь Николай Николаевич (Младший) (тот самый, который десятью годами ранее отказался возглавить Русскую армию на Дальнем Востоке, и на эту должность вместо него назначили как раз Куропаткина) ему отказал. Алексей Николаевич занялся благотворительностью – в частности, участвовал в организации госпиталя для тяжелораненых офицеров, в котором стала работать медсестрой его дочь Елена.
Лишь к лету 1915 года, когда война приняла откровенно затяжной характер, а потребность в офицерах всех звеньев обострилась, вспомнили и о Куропаткине. Ему поручили формирование гренадерского корпуса, потом назначили командующим армией, а затем и всем Северным фронтом. Больших успехов он не достиг, но и провалов не допустил. И уже через полгода получил назначение на пост командующего Туркестанским военным округом.
Едва Алексей Николаевич прибыл на место, в крае вспыхнуло восстание под руководством Амангельды Иманова. Выступление подавили в ноябре 1916 года, за что Куропаткин вскоре едва не поплатился жизнью. Когда грянула Февральская революция, Алексея Николаевича, как «душителя свободы», арестовали. Период массового террора ещё не начался, уважение к человеческой жизни пока сохранялось. В деятельности бывшего генерала «революционный суд» состава преступления не обнаружил, а потому его отпустили с миром.
Алексей Николаевич и впоследствии проявил себя человеком порядочным. Когда начала разгораться – поначалу едва тлея, а потом набирая силу – Гражданская война, боевой генерал не стал воевать против своих сограждан. Его звали в свои ряды обе стороны – и «белые», и «красные». Не примкнул ни к одному лагерю. Как кавалеру ордена Почетного Легиона, Алексею Николаевичу французский посол предложил эмиграцию во Францию, однако Куропаткин вновь отказался, сказав, что Россию не покинет не при каких обстоятельствах.
Он нашёл себя на новом поприще. В уездном городке Холм (Псковской губернии) Алексей Николаевич в 1918 году организовал народный музей, в котором и работал. В 1919 году в селе Лебедеве открыли среднюю школу, членом совета которой избрали Куропаткина. В 1921 году здесь же восстановили сельскохозяйственную школу, которую за свои средства создал всё тот же Куропаткин, когда обосновался в своём имении после Портсмутского мира; теперь он работал в ней преподавателем. Авторитет бывшего генерала у местных жителей оказался столь велик, что до конца дней своих он жил в собственном особняке.
Скончался Алексей Николаевич 16 января 1925 года. Местные жители поставили ему памятник с надписью: «Куропаткин Алексей Николаевич. Основатель сельскохозяйственной Наговской школы».
…Вот такая жизнь. Сколько сделал человек для страны! А в памяти страны остался лишь как символ поражения в Русско-японской войне. И как основатель школы – для земляков.
(Полный текст публикации: https://starodymov.ru/?p=185 )