– Мои парадоксальные в этой части представления сводятся к тому, что инфекции носят гораздо более глубокий смысл и выполняют в природе гораздо более важную и сложную функцию, нежели простого сита, отсеивающего больных особей от здоровых. Если очень коротко: они, инфекции, являлись и продолжают оставаться одним из важнейших стабилизационных факторов, ответственных за сохранение оригинальной конституции разумного вида. В общем, инфекции позволяют человеку оставаться человеком. И, исчезни они вдруг из нашей жизни, весь человеческий род буквально через пару лет (а не поколений) сойдёт в могилу, перестанет существовать.
– У меня нет слов... Да как же, в самом деле, такое возможно?! Каков реальный механизм такой, с позволения сказать, "защиты"?!
– Этого не знает никто.
– Вот это ответ!!! Вот так славно! Вот так «разъяснили»!!!
– Напрасно ёрничаете.
– Ага, конечно... Да как же можно опускаться до подобных «откровений», не имея на этот счет абсолютно никаких доказательств!
– Странное замечание...
– ?!!
– Когда вся жизнь на поверку представляет собой подобный «анекдот»...
– Не понял?!
– …Все люди знают, что сон для человека просто жизненно необходим. Но... не знают почему. Они даже не знают, что собственно он, сон, представляет собой по сути. Все видят сновидения, но не знают, как они образуются. Все знают, что люди смертны, но не знают отчего. Почти все ученые соглашаются, что гены реально существуют. Они даже знают, из чего они состоят. Вот только никто не знает, что оживляет всю эту грандиозную генетическую конструкцию, как происходит управление ею, как организм считывает с генов необходимую ему для жизни информацию. Все знают, что такое Солнце, но никто не знает, почему оно светит. Все видят звёзды, но никто не знает, почему они на нас не падают. Ученые открыли в Космосе чёрные дыры, которые невозможно увидеть, а еще понять, что же эти гигантские червоточины собой представляют, зачем существуют и какова их роль во Вселенной. Все понимают, что такое любовь, но понятия не имеют, что это такое по существу. Атом реален? Конечно. Это известно всем. Но неизвестно, как он образовался и почему так устойчив. Мы все! - очень знающие. Вот только без труда отвечая на вопросы что? и где?, почти никогда не можем ответить на вопрос как?, почему? и зачем? И мой случай и инфекциями не исключение. Понимая, что на самом деле от них человечеству много больше пользы, чем вреда, я, не будучи всезнайкой, не в состоянии удовлетворить ваше, мой друг, любопытство и ответить, каким образом достигается подобная польза.
– Тогда, что вам придаёт уверенность делать подобные заявления?
– Сама жизнь и ее сюрпризы. Вспомните уже описанные выше случаи, когда инфекции помогли людям спонтанно излечиться от неизлечимых при других обстоятельствах лейкозов, неоперабельной опухоли мозга, прогрессирующего паралича и сумасшествия. Ни в этом ли кроется на самом деле разгадка предназначений всевозможной заразы? Человечество несовершенно. И одним из признаков этого являются мутации. Гены в силу присущей им лабильности постоянно мутируют. И как показывает научный опыт почти всегда не очень хорошим образом. Вспомните известный факт, когда из 1000 мутаций на долю вредных приходится... 999. А уж о размахе вероятного бедствия можно судить по тому обстоятельству, что только одна(!) клетка в организме человека содержит порядка 40 000 генов. Я ничего не хочу утрировать. Конечно, далеко не каждый ген мутирует, это, во-первых. Во-вторых, в силу присущего генам еще одного немаловажного свойства, а именно их стабильности, число дефективных наследственных факторов в клетке может быть и не очень велико. Тогда как в пределах целого организма, состоящего из триллионов клеток, - это громадная величина. И отрицать это бессмысленно и глупо. И вот вопрос, а как же человечество умудряется справляться с подобной проблемой? Что позволяет ему сохранять собственную видовую оригинальность, не скатиться до примитивных уродств и вырождения, а еще счастливо избегать накопления генетических поломок и их фенотипического проявления? Ответ далеко неочевиден. Больше того — его на самом деле и нет. Это одна из парадоксальных загадок природы, к которой ученые на современном этапе развития науки не сумели даже подступиться. Существуют только догадки, только приблизительные гипотезы.
– И одна из них ваша, «парадоксальная», касающаяся роли инфекционных факторов в охранении геномного стандарта человека?
– Да.
– И в чем же ее суть?
– Если очень коротко, то все «патогенные» вирусы и микробы (а патогенными их называют потому, что им приписывают свойство возбудителей болезней), на самом деле являются санитарами, своеобразными чистильщиками, такими себе внутри наших тел «ревизионистами», которые то и дело при необходимости проводят его санацию. Они, если можно так выразиться, есть своеобразные «специалисты по контртеррористической деятельности» всевозможных дефективных генов, призванные следить за соблюдением законности всех их биохимических «акций» в организме, пресекать любые попытки изменить его природную конституцию, отыскивать и уничтожать ее врагов и вредителей.
– По-другому, вирусы и болезнетворные микроорганизмы есть в нашем организме-государстве силовики-охранители, призванные обеспечивать «правовое сопровождение» любых его функций?
– Верно. И, едва обнаружив где-нибудь непорядок, они тут же бросаются его устранять, воздействуя как раз на причину, а не следствие.
– Погодите! Что-то тут не вяжется. А как же наш иммунитет? Ведь его задача — сражаться с чужеродными агентами!
– С чем он великолепно на самом деле справляется. Уничтожая уже... выполнивших свою миссию наших «патогенно»-добродетельных помощников.
– Не понял?!
– Вначале идет заражение организма соответствующими «болезнетворными факторами» Именно соответствующими, так как для каждой генетической поломки в природе имеется свой собственный естественный антиген. И только потом, когда эти чистильщики закончат свою работу, включаются наши фагоциты, которые теперь пожирают выполнивших свою охранительную функцию чужаков.
– Фенотипически этот этап «операции» по уничтожению теперь уже наших недавних союзников будет выражаться в развитии комплиментарной им болезни?
– Не всегда. В подавляющем большинстве случаев все происходит незаметно или же ограничивается слабовыраженной иммунологической реакцией: невысокой температурой, слабостью, изменением цвета кожных покровов. И только иногда человек может действительно заболеть (например, тем, что обозначают, как тиф или оспа, или гепатит).
– Но ведь все эти инфекции являются смертельно опасными, нет?
– Нет.
– Но люди мрут от них, как мухи!
– Не нужно преувеличивать. При ближайшем рассмотрении всегда оказывается, что не так страшен черт, как его малюют. Все проблемы происходят, по большей части, только от несвоевременно оказанной «заразой» помощи, а еще неправильного лечения, то есть неадекватных происходящим в организме процессам комплексов медицинских мероприятий. От инфекций умирают только и единственно пораженные основной проблемой организмы. И, наоборот, исход «болезни» всегда(!) благоприятен, когда заражение происходит своечасно. Если же, например, гепатотропные вирусы запаздывают со своей миротворческой миссией и проникают в организм слишком поздно, - уже после того, как аутоиммунные факторы успели серьезно повредить печень, а еще если в силу тех или иных профилактических мероприятий иммунологической реакции не дали возможность состояться, то неблагоприятный исход заболевания под названием «гепатит» окажется стопроцентным: осложнения в виде цирроза, дистрофии печени, ее функциональной недостаточности будут неизбежными. Если же, наоборот, вирусы успели вовремя то человек, повторюсь, едва ли когда даже и заподозрит, что был практически на грани жизни и смерти. Иногда «переболевший» узнает о перенесенной «болезни» только при случайном обследовании по результатам лабораторных исследований. И таких случаев — подавляющее большинство: по данным многочисленных исследований, на один случай манифестной желтушной формы гепатита приходится 5-7 (по данным разных источников) латентных, то есть скрытых бессимптомных «клиник».
– А как же осложнения?
– Зачем повторяться? Тем более, как свидетельствует даже медицинская статистика, их немного: только у 5% переболевших, например, гепатитом В, формируется хронический гепатит и только 5% из восстановившихся остаются носителями НВsAg.
– Так вы что же, предлагаете, заболев гепатитом, не лечиться?
– Вы, наверное, очень удивитесь, узнав, что гепатит на самом деле вовсе никак не лечится. Все медицинские мероприятия сводятся к «больничному листу», а еще простым рекомендациям по соблюдению диеты, постельного режима, отдыха и покоя.
– А как же другие болезни, когда требуется уже действительно терапевтическая помощь?
– Сложный вопрос. Здесь нет и не может быть однозначного ответа. Каждый организм сугубо индивидуален, с его собственным набором проблем. И как в случае с выбором образа жизни, следует очень осторожно подходить со всякого рода советами и рекомендациями даже медицинского характера: очень часто то, что однозначно полезно для одного, оказывается буквально смертельным для другого. Здесь всегда следует прислушиваться только к собственной интуиции.
– Однако такая позиция не весьма убедительна. Уже хотя бы потому, что недоказуема, ее элементарно невозможно проверить.
– Отчего же, как раз напротив. Здесь достаточно проанализировать уже известные цифры. А они сравнимы.
– Что вы имеете в виду?
– Статистику смертности людей от инфекций «в древности» и в нынешние времена от соматических хворей. В той же дореволюционной России основная причина смертности являлась смертность именно от инфекций. Особенно выразительными были цифры, касающиеся детской летальности. Такая же картина наблюдалась и в цивилизованной Европе, и в менее «цивилизованных» странах Азии и Африки. Цифры были семизначными. Сейчас такого разгула инфекционных стихий нет. Зато есть онкологические проблемы, которые, существенным образом помолодев, буквально косят народ, вне зависимости от его образа жизни и степени «цивилизованности». Летальность от злокачественных новообразований и заболеваний крови огромна и занимает «почетное» второе место в мировой статистики смертей. Им буквально «дышат в затылок» смерти от инсульта, всевозможных «генетических патологий», аутоиммунных расстройств, а еще трагедии, связанные с употреблением химических наркотиков и спиртного. Если теперь подвести итог и добросовестно суммировать полученный результат, он окажется в процентном отношении (в пределах статистических погрешностей, разумеется) совершенно таким же, как и в исторические и доисторические времена «от инфекций». Люди не перестали быть смертными, изменились лишь диагнозы.
– Другими словами, причиной рака есть... научно-технический прогресс, сумевший обуздать смертельные инфекции?
– Не совсем так. На мой парадоксальный взгляд, дело здесь не в прогрессе, а в том, что его достижения оказались в руках недобросовестных разумных, сделавших их ко всему прочему еще и чересчур доступными для масс.
– Имеете в виду антибиотики? А еще манию самолечения, когда едва чихнув, народ тут же начинает глотать их горстями?
– Это как вариант. Главная же проблема заключается в рекомендациях «специалистов», когда извратив, по сути, безусловно, очень правильный сам по себе тезис, что «болезнь проще предотвратить, чем потом лечить», они сделали это извращение в нашей жизни приоритетным. Посмотрите, что творится: с экранов телевидения буквально поток льётся реклама всевозможных профилактических средств, которые способны избавлять и от гриппа и герпеса «с первых же минут заражения». Для этого достаточно развести в кружке всего лишь маленький пакетик «витаминизированной» дряни...
– И вы, я так понимаю, не согласны?
– Не согласна с чем? С тем замечательным мнением, что болезнь лучше не допустить, чем потом безнадежно лечить? Нет, с этим-то я как раз вполне солидарна. Проблема только в том, чтобы суметь правильно расставить акценты и определиться с главным: о какой собственно болезни речь? Согласно моей «парадоксальной теории», любая инфекция есть, по большому счёту, великое благо, так как призвана осуществлять в наших организмах защитную функцию. Она защищает людей от злокачественных новообразований, генетических поломок, провоцирующих в наших организмах те или иные «наследственные» патологии, она защищает наши тела от перерождения и разрушительного действия аутоиммунных процессов, инсультов, инфарктов, циррозов, функциональной недостаточности органов. И не давая ей возможности состояться, подавляя антибиотиками и антивирусными препаратами, мы фактически собственными руками разрушаем естественный защитный барьер, наш иммунитет (только иммунитет, находящийся вне организма в виде явления «инфекции»), позволяя образовавшимся в нас генетическим патологиям развернутся во всю их гибельную мощь. Получается, что злокачественную трагедию, которую, по-хорошему, возможно было в два счета с минимальными усилиями избежать, мы сами же в себе и взращиваем. И поди потом, попробуй, полечи ее... Не только простой обыватель, но и заслуженные «спецы» не понимают одной простой вещи: любая инфекция не нападает на человека просто так, но только если для этого есть вполне конкретные основания. По аналогии с уже известным нашим иммунитетом. Процесс фагоцитоза происходит единственно там, где имеются «чужаки» (в нашем случае - «возбудители опасных болезней»). Точно так же обстоит дело и в случае заражения инфекцией. Она никогда не случится с человеком, внутри которого нет смертельной патологии. Но она всенепременно набросится на организм, у которого только-только проклюнулась воистину смертельная болезнь. Как доказательство можно привести широко известный научный эксперимент. А история вопроса такова: когда в свое время Роберт Кох открыл холерный вибрион, далеко не вся медицинская общественность сразу же согласилась с его доводом, что данный микроб является возбудителем холеры. А еще некоторые ученые утверждали: для того, чтобы болезнь состоялась недостаточно присутствия одних лишь микробов, для этого необходимы еще и «соответствующие условия». Чтобы доказать это 73-летний профессор-гигиенист Макс Питтенкофер решился на свой необыкновенный поступок: он вырастил культуру холерных вибрионов на фекалиях умирающего от инфекции больного, а затем выпил этот «коктейль» на глазах у многочисленных свидетелей. Говорят, дозы заразы, которую он проглотил, хватило бы заразить холерой целый город. К слову, многие исследователи, среди которых был и русский ученый И.И. Мечников, потом повторили опыт коллеги и так же как он остались живы и даже не заболели. Еще одним доказательством моего парадоксального взгляда на проблему есть то абсолютно достоверное наблюдение, что дети с синдромом Дауна более подвержены всевозможным инфекциям, чем обычные ребятишки. Почему? Возможно, во-первых, в силу именно своего диагноза — генетической аберрации по 21-й хромосоме, которая, по мнению науки, ответственна за развитие ярко выраженного идиотизма - «психического заболевания», которое, как человечество уже сумело убедиться на примере прогрессирующего паралича, способно поддаваться лечению с помощью инфекционной терапии. Дауны болеют потому, что инфекция не позволяет их «генетической поломке» и слабоумию усугубиться, достигнуть крайней, последней, их степени. А, во-вторых, - и это тоже абсолютно достоверно подтверждено исследованиями — риск заболевания лейкозом «солнечных» детей в 30-50 раз выше, чем в общем в популяции. Они, надо полагать, потому и гриппуют много чаще, чем их нормальные сверстники, что имеют много серьезнейшие по сравнению с ними проблемы с костным мозгом и кровью. Из этой же серии другой медицинский «анекдот» (так же подтвержденный статистикой) — основным контингентом детских онкологических клиник являются дети... из хорошо обеспеченных, точнее сказать, благополучных семей. Крайне редко среди клиентов таких больниц можно встретить ребенка из семьи, где за ним плохо смотрят и не ухаживают. А ларчик и здесь открывается весьма просто: безалаберные мамаши-алкоголички не пичкают своих чад при первом чихе импортными сиропами от насморка и кашля, не заливают им в нос и глотки антивирусные капли.
– Вы пишите страшные вещи...
– Я пишу о жизни.
(продолжение следует...)