Кирилл и Аня вместе уже почти пять лет. Сейчас они счастливы и с нетерпением ждут появления на свет своего первенца, но был момент, когда их счастье и сама жизнь «висели на волоске». Они считают — их спасла любовь.
Кириллу нужно было ехать по делам в соседний город, а так не хотелось! Как никогда! И дело было не только в том, что не желал расставаться с Анютой, что-то другое смутно тревожило и беспокоило его, заставляя сердце тревожно биться, разбивая вдребезги даже само напоминание о сне. Уснуть ему в ту ночь так и не удалось.
Он ласково целовал Анюту в сонные глаза, когда она в очередной раз проснувшись, хриплым со сна голосом спрашивала: «Ты чего не спишь?», а потом недовольно добавляла: «Не целуй в глаза - плохая примета!». Но Кириллу было всё равно, в приметы он не верил.
Едва рассвело, тихо поднялся, почти бесшумно умылся и оделся, выпил на дорогу чая с пирожками, которые испекла вчера его любимая хозяюшка, нежно поцеловал её, стараясь не разбудить и, прихватив дорожную сумку, собранную ещё с вечера, тихонько выскользнул за дверь.
В последний раз оглянулся на окно спальни, где, свернувшись калачиком и, как ребёнок, подложив кулак под щёку, тихо сопело во сне его счастье, и не спеша выехал со двора. Далеко уехать не успел. Через три улицы из какой-то подворотни на запредельной скорости выскочил тёмный автомобиль, марку которого Кирилл не успел заметить, и протаранил его «ласточку». Пьяный водитель, с трудом вывалившийся из тёмной иномарки, непонимающе таращил глаза, но Кирилл этого уже не видел, его поглотила темнота...
Когда Анюте сказали, что Кирилл попал в аварию, получил тяжёлые травмы и до сих пор не пришёл в себя, она почувствовала, как время остановилось, замерло и вообще перестало существовать. Остались только ожидание, да призрачная надежда. Казалось, что с каждой минутой и они становятся всё тягостнее и слабее.
В реальность Аня вернулась неожиданно, обнаружив себя сидящей в коридоре больницы. Глаза её неотрывно смотрели на какую-то дверь. Она не могла сказать, что за этой дверью, но точно знала – там ОН. Собралась с силами и тихонько двинулась в сторону заветной двери. На полпути её поймал Никита, лучший друг Кирилла и их семьи: «Туда нельзя!».
И тут она не выдержала, нервы сдали окончательно и с ней случилась истерика. Аня плакала, кричала, дралась и кусалась, упорно стремясь вырваться из крепких рук, удерживающих её. Ей было всё равно, она рвалась туда, за плотно закрытую дверь, хотела быть с ним рядом, дышать за него, держать его за руку, разделить на двоих всю боль, что досталась ему одному.
И чем сильнее сдерживал её Никита, тем яростнее она сопротивлялась, как будто именно от этого зависела жизнь её любимого. Друг сначала растерялся, а потом сгрёб её в охапку, как маленькую, усадил на стул и стал гладить по голове, тихо шепча всякую ерунду:
– Тихо-тихо, не шуми, а то напугаешь Кирюху. Разве можно так кричать? Он придёт в себя, а тут ты шумишь. Кинется тебя спасать, а как же капельница, все эти приборы? Он же просто разнесёт их.
Аня подняла голову и непонимающе уставилась на него. Что он несёт? Какая капельница? Какое «спасать»? Он там умирает! Стоп! Кто сказал, что он умирает? Она не даст ему умереть! Никуда отсюда не уйдёт, даже шагу не сделает! И он не бросит её, не сможет, он же обещал! Аня сама не замечала, что шепчет это вслух, доказывая Никите, что её Кирюша будет жить. А Никита молча слушал и согласно кивал в такт каждому её слову.
Аня села прямо на пол у заветной двери, и никакая сила в мире не смогла бы её оторвать от этого места. Никита попытался, но поняв, что всё бесполезно, оставил в покое и просто молча опустился рядом. Проходили минуты, которые складывались в часы, а в её сознании — в годы и десятилетия.
К исходу третьих суток Кирилл, по-прежнему, не приходил в себя, хотя врачи делали всё, от них зависящее. Состояние его было стабильно тяжёлым. Доктор тихо отворил дверь и кивнул Ане, приглашая её войти.
На негнущихся ногах Аня вошла в палату, неслышно подошла к Кирюше и взяла его за руку. Та была холодна, как лёд. Она начала растирать её ладонями и долго, но безуспешно старалась согреть своим дыханием. Она звала его по имени, говорила, что любит, и что он не может вот так запросто оставить её в этом холодном и пустом без него мире. И ещё много всего!
Аня просила его вернуться, уговаривала, угрожала, шантажировала и снова просила, но чуда не происходило. С каждой минутой надежда всё больше таяла... Она говорила с ним до тех пор, пока доктор не взял её за руку и не вывел из палаты. Молча усадил на стул, и также молча ушёл обратно к Кириллу.
И тут Аня испугалась, а что, если это конец? Но всё вокруг вдруг неожиданно задвигалось, безжизненный и тихий коридор внезапно ожил, туда-сюда забегали люди в белых халатах, в палату Кирилла потащили какой-то аппарат, а потом всё резко стихло. Через десять, минут в коридор вышел усталый доктор и сказал, что Кирилл пришёл в себя и хочет её видеть и у неё есть всего одна минута.
Первое, что она увидела, были его глаза. Такие до боли родные, но подёрнутые дымкой неземной печали. Как будто он заглянул за грань и это изменило его. Слова сами сорвались с её губ:
- Как ты?
- Теперь хорошо. Было холодно, очень холодно и страшно, но потом я услышал твой голос. Ты звала меня, и я безумно хотел к тебе. И, да... мне тоже не нужен этот мир без тебя!