Он был, возможно, единственным, кто дошел до олимпа, свою честь не изгадив.
Николай Герасимович Кузнецов стал Народным комиссаром ВМФ СССР в 1939 году, в возрасте 35 лет, сменив на этой должности Фриновского.
Правда по документам Кузнецов был старше. В 1919 году 15-летний Николай Кузнецов приписал себе два года, чтобы быть принятым на службу в Северо-Двинскую военную речную флотилию, с которой и начался его путь на флоте.
Кузнецов был самым молодым наркомом. Понятно, что такой взлет стал следствием не только высоких образованности и компетенций Николая Герасимовича, а они несомненны. Будущий нарком с отличием окончил, сначала Военно-морском училище им. М. В. Фрунзе, а затем и Военно-морскую академию. Крейсер «Червона Украина», командиром которого Кузнецов был с ноября 1933 по август 1936 года, признавался лучшим надводным кораблём Черноморского флота и в целом РККФ, за что Николай Герасимович награждался золотыми часами и автомобилем ГАЗ-А.
Интересно, что по поводу этого автомобиля в интернете присутствует и другая версия.
Нарком тяжелой промышленности Орджоникидзе отдыхал в Крыму. Воспользовавшись оказией, решил заглянуть на лучший в стане крейсер «Червона Украина». На обеде в кают-компании командир корабля отверг предложение «Серго» выпить с ним за компанию.
- Ворошилова боитесь? – уколол Кузнецова Орджоникидзе.
Кузнецов ответил, что просто не употребляет спиртного на корабле.
Свое уважение к поступку Кузнецова Орджоникидзе продемонстрировал, вернувшись в Москву, когда выделил молодому командиру «Червоной Украины» из наркомовских фондов новенький легковой автомобиль, что по тем временам было неслыханной роскошью.
Я полагаю, что о поступке Кузнецова узнал и Сталин, потому что сомневаюсь, что Орджоникидзе наградил командира «Червоной Украины» автомобилем без предварительного с ним согласования.
В 1936 году Кузнецов в качестве главным военно-морского советника республиканского правительства Испании обогатил свои компетенции навыками подготовки и проведения флотских боевых операций, обеспечения безопасности транспортировки грузов и утяжелил китель орденами Ленина и Красного Знамени.
После этой командировки Кузнецов заслужено стал капитаном 1-го ранга и заместителем командующего Тихоокеанским флотом.
Дальнейший карьерный рост Кузнецова был обусловлен репрессиями.
Его командующий Михаил Владимирович Викторов был обвинен в руководстве «антисоветским военным заговором» на Тихоокеанском флоте и расстрелян. Викторова сменил Григорий Петрович Киреев, который, кроме прочего, в 1918 году осуществил легендарный ледовый поход Балтийского флота — операцию по спасению кораблей Балтийского флота от захвата германскими и финскими войсками и переводу их из Гельсингфорса в Кронштадт. Тихоокеанским флотом он руководил с июня 1937 года по январь 1938-го, после чего должность снова стала вакантной. Его тоже обвинили в руководстве военным заговором на Тихоокеанском флоте, и тоже расстреляли. Киреева на посту командующего сменил Кузнецов.
29 июля 1938 года близ озера Хасан произошло первое столкновение между японскими войсками и советской РККА.
Оно подтолкнуло Кузнецова обеспокоиться вероятностью поражения боевых кораблей Тихоокеанского флота, расположенные в бухте Золотой Рог вперемежку с торговыми и рыбацкими судами, в случае внезапного авиационного налета.
Командующий флотом взялся за разработку системы приведения флота в готовность на случай войны.
«Затемнение базы, прием боеприпасов, рассредоточение кораблей и выполнение первых боевых операций, - все это, - писал впоследствии Николай Герасимович, - отрабатывалось непрерывно».
Эти мероприятия стали тем фундаментом, на котором Кузнецов чуть позже и построил систему оперативных готовностей.
Аналогичные процессы (я имею в виду репрессии) происходили и на других флотах.
На Черноморском флоте СССР, где Кузнецов раннее служил командиром крейсера «Червона Украина», в 1937 году врагом народа и участником военно-фашистского заговора оказался его командующий Иван Кузьмич Кожанов.
Позже сам Кузнецов, в сборнике воспоминаний и очерков о репрессированных флотоводцах, о Кожанове отзывался так.
«Руководствуясь опытом войны и придавая огромное значение новым средствам борьбы на море, Кожанов был горячим сторонником развития морской авиации, подводных лодок и торпедных катеров. По своим взглядам он, безусловно, принадлежал к передовым руководителям флота. Его не особенно привлекали крупные корабли, которые в те годы еще считались вершителями судеб в морском бою…».
Кожанова сменил Смирнов-Светловский. Он (был командующим с 15 августа по 30 декабря 1937 года) оказался вредителем (извините, допустил неточность - злостным вредителем) и был расстрелян.
Командующий Балтийским флотом флагмана 1-го ранга Александр Кузьмич Сивков возглавлял военный заговор на БФ. Следователи установили, что он «целенаправленно понижал боевую готовность флота, занимался вредительством и расставлял на ключевые посты на флоте других заговорщиков». Расстрелян.
Сивкова сменил Галкин Георгий Павлович, но вскоре выяснилось, что он с 1935 года является участником антисоветского военно-фашистского заговора, проводил по заданию указанной контрреволюционной организации подрывную работу в Балтийском флоте.
Расстреляли Галкина.
На Северном флоте активную подрывную контрреволюционную работу, выразившуюся в снижении его боевую мощи, вел кто?... правильно, его командующий, участник военно-фашистского заговора, в который его в 1936 году завербовал уже названный мной Кожанов, флагман 1-го ранга Константин Иванович Душенов.
Чтобы его арестовать чекисты придумали специальную операцию. 21 мая 1938 года был вызван из Мурманска в Ленинград народным комиссаром Военно-морского флота П. А. Смирновым, в целях срочности ему была предоставлена железнодорожная дрезина. Во время остановки на станции Волховстрой I 22 мая 1938 года был арестован, доставлен в Ленинградскую тюрьму.
Такие меры предосторожности принимались чекистами не часто, обычно для ареста людей, чей авторитет был непререкаем, пользующихся популярностью у подчиненных.
Командующий Каспийской флотилией флагман 2-го ранга Исаков Дмитрий Павлович за принадлежность к «военно-фашистскому заговору» был арестован 23 июня 1938 года в городе Баку.
Но в Военном трибунале Закавказского военного округа отлаженный механизм репрессий дал сбой. Дело в отношении Исакова и его подельников сначала отправили на доследование, а затем и вовсе вынесли оправдательный приговор.
Сбоивший механизм попытались отремонтировать.
Сотрудники особого отдела КВФ отказались освободить оправданных командиров (начальников), а врио Главного военного прокурора РККФ на оправдательный приговор направил прокурорский протест. Военная коллегия Верховного Суда СССР оправдательный приговор отменила и отправила дело на дополнительное расследование.
Но 23 февраля 1942 года Главный военный прокурор ВМФ корвоенюрист Г. А. Алексеев дело прекратил ввиду того, что никаких доказательств вины обвиняемых в деле так и не появилось.
Но особисты предприняли новую попытку отстоять «честь мундира».
Они вновь не освободил заключённых, а обратились к Прокурору СССР В. М. Бочкову с просьбой отменить решение Главного военного прокурора ВМФ. 16 июля 1942 года Бочков решение отменил, а дело направил на рассмотрение Особого совещания при НКВД СССР с предложением назначить меру наказания по 5 лет исправительно-трудовых лагерей каждому. Постановлением ОСО при НКВД СССР от 22 августа 1942 года Исаков и остальные командиры (начальники) были осуждены на 5 лет ИТЛ каждый.
23 июня 1943 года срок заключения закончился и Исаков вышел на свободу.
10 сентября 1943 года недобитого врага народа Исакова нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов своим решением восстановил в кадрах флота с присвоением ему звания капитана 1-го ранга, и назначил заместителем начальника тыла Амурской военной флотилии и командиром Хабаровского военного порта.
Недобитый враг скончался в 1947 году в Ялтинском госпитале от туберкулёза, который заработал в 1938-ом, когда его, чтобы сломить дух к сопротивлению следствию, кроме других мер физического воздействия, более полугода продержали в холодном карцере.
Репрессиями на флоте 1937 года руководил Народный комиссар Военно-морского флота СССР Перт Александрович Смирнов, который профессиональным моряком не был.
На посту наркома ВМФ он совершил две длительные поездки сначала на Тихоокеанский флот, а затем на Северный флот, где развернул широкую деятельность по «очищению кадров».
Но участие в репрессиях не гарантировало от непопадания в них в качестве жертвы, скорее, наоборот – делало это практически неотвратимым.
Смирнова арестовали 30 июня 1938 года, обвинили в том, что с 1928 года он участвовал в троцкистской организации «белорусско-толмачёвская оппозиция», а в 1933 году был завербован в военно-фашистский заговор Гамарником и расстреляли.
С 30 июня 1938 по 8 сентября 1938 обязанности наркома исполнял Петр Иванович Смирнов-Светловский, о котором я рассказал выше, тоже, как Вы знаете, позже репрессированный.
С 8 сентября 1938 года по 6 апреля 1939-го командующим военно-морскими силами Сталин назначил бывшего заместителя Николая Ежова - Фриновского, одного из непосредственных организаторов «Большого террора», которому после этого назначения присвоили звание командарма I-го ранга, минуя командарма II-го ранга.
Его потом, в 1939-ом тоже расстреляли, как подельника Ежова в «организации троцкистско-фашистского заговора в НКВД».
Зачем назначать чекиста, что называется "до мозга костей", командующим военно-морскими силами? Одному Сталину и известно. Я встречал мнение, что это была его забава, возвышать "до небес" назначенного к уничтожению. У этой повторявшейся многократно процедуры возникло свое название - "Сталинские качели".
Весь управленческий аппарат страны от страха был практически парализован. Практика показывала, что любое действие может трактоваться, как вредительство и пособничество врагу. Управленцы действовали по принципу, который описал в своих стихах поэт Багрицкий:
«Оглянешься — а вокруг враги;
Руки протянешь — и нет друзей;
Но если он скажет: «Солги»,- солги.
Но если он скажет: «Убей»,- убей».
И даже такое поведение не гарантировало от репрессий.
Это в полной мере касается и военного управления, паралич которого, вне всяких сомнений, был, пусть не единственной, но значительной причиной низкой эффективности противодействия наступающему противнику.
В такой обстановке Кузнецов сохранил способность принимать самостоятельные решения.
Незадолго до начала войны Кузнецов отдал приказ сбивать немецкие самолеты-нарушители, вторгающиеся в воздушное пространство СССР в зоне ответственности флота.
Сталин потребовал отменить приказ. Нарком исполнил требование Сталина лишь наполовину. Он приказал самолеты-нарушители сажать принудительно.
Уже с 18 июня 1941 года ВМС Советского Союза находились в состоянии готовности № 2. На исходе 21 июня по приказу Кузнецова была введена готовность № 1. Как результат, 22 июня гитлеровской авиации не удалось уничтожить ни одного советского корабля.
Так сработала система оперативных готовностей, которую Кузнецов начал разрабатывать, будучи командующим Тихоокеанским флотом, на уроках вооруженного конфликта с японцами.
Около трёх часов ночи немцы произвели бомбардировку Севастополя, и командование Черноморского флота доложило об этом Кузнецову. Он, в свою очередь, доложил наркому обороны Тимошенко и секретарю ЦК Маленкову, а потом, не дожидаясь санкции сверху, отдал приказ выставлять минные заграждения. В пять утра нарком под свою ответственность передал флотам сообщение о нападении Германии на СССР и приказал отражать агрессию силой оружия.
26 июля адмирал Кузнецов вместе с командующим ВВС ВМФ генерал-лейтенантом Жаворонковым на встрече у Сталина предложили провести бомбардировки Берлина силами Военно-морской авиации Балтийского флота с аэродрома «Кагул» на острове Эзель — самой западной на тот момент точки суши, контролировавшейся советскими войсками, но уже оказавшейся в тылу у быстро продвигающихся войск вермахта.
Чтобы реализовать эту операцию пришлось в условиях повышенной секретности провести из Кронштадта к острову Эзель через заминированный Финский залив морской караван, состоящий из тральщиков и самоходных барж с запасом бомб и авиационного топлива, стальных пластин для удлинения взлётно-посадочной полосы, двумя тракторами, бульдозером, трамбовочным асфальтовым катком, камбузным хозяйством и койками для лётного и технического состава особой ударной группы.
Психологический эффект от этой акции трудно переоценить.
Немцам даже не могли предположить, что Берлин бомбили «русские».
8 августа немецкое радио передало сообщение:
«В ночь с 7 на 8 августа крупные силы английской авиации, в количестве 150 самолётов, пытались бомбить нашу столицу... Из прорвавшихся к городу 15 самолётов 9 сбито».
В ответ на это Би-би-си сообщило:
«Германское сообщение о бомбёжке Берлина интересно и загадочно, так как 7-8 августа английская авиация над Берлином не летала».
Совинформбюро 8 августа известило, что советская авиация успешно бомбила Берлин. Сообщение в «Известиях» завершалось словами:
«В результате бомбёжки возникли пожары и наблюдались взрывы. Все наши самолёты вернулись на свои базы без потерь».
В августе — сентябре силы авиации ВМФ совершили 9 налётов на Берлин.
Со 2 февраля 1945 года Н. Г. Кузнецов — член Государственного комитета обороны (ГКО). Для решения важнейших вопросов строительства и применения ВМФ за годы войны 64 раза вызывался на приём к И. В. Сталину.
За период войны Кузнецов стал адмиралом флота, что в 1945 году приравнивалось к званию маршала Советского Союза (с вручением маршальской звезды), и Героем Советского Союза.
Извлекать уроки на основе опыта боевых действий – было еще одним качеством характера Кузнецова.
Вот как формулировал это правило сам Кузнецов:
«Более серьёзно, глубоко, со всей ответственностью должны быть разобраны причины неудач, ошибок в первые дни войны. Эти ошибки лежат отнюдь не на совести людей, переживших войну и сохранивших в душе священную память о тех, кто не вернулся домой. Эти ошибки в значительной степени на нашей совести, на совести руководителей всех степеней. И чтобы они не повторились, их не следует замалчивать, не перекладывать на души умерших, а мужественно, честно признаться в них. Ибо повторение прошлых ошибок – уже преступление… Из-за того, что не было чёткой организации в центре, многие вопросы оставались неразрешёнными и на местах».
Когда большинство «победителей» бадались между собой за славу и мерялись вкладом в Победу, Кузнецов, на основании уроков прошлой войны уже думал о будущей.
Нарком считал, что советские ВМС слишком привязаны к прибрежной зоне, и изменить эту ситуацию может только строительство кораблей новых типов, в первую очередь, авианосцев.
В сентябре 1945 года Кузнецов подготовил и представил в правительство десятилетнюю программу строительства ВМФ, включавшую производство авианосцев – крейсеров с 9-дюймовой артиллерией, новых подводных лодок и эсминцев. Был поднят вопрос о защите флота и военно-морских баз от атомного оружия.
Кроме того, Кузнецов возражал против разделения Балтийского флота на два самостоятельных флота — Южно-Балтийский и Северо-Балтийский (позднее 4-й и 8-й ВМФ), инициированного Сталиным в 1946 году.
Сталин идею Кузнецова не поддержал и осек его «хотелки» довольно грубо.
Нарком и в этой ситуации повел себя в высшей степени достойно. Он заявил:
«Если я не пригоден, то прошу меня снять...».
Сталин на этот демарш отреагировал фразой:
«Когда надо будет, уберем».
Надо стало довольно скоро, когда Сталин решил «сбить спесь» с победителей, в которой почувствовал угрозу своей власти, и вернуть в стану атмосферу страха.
Он отхлестал по щекам Жукова «трофейным делом», устроил погром в Ленинграде, репрессировав руководство города вместе с чиновниками союзного уровня – выходцами из Ленинграда и уничтожив музей обороны Ленинграда, расстрелял «за длинный язык» своего бывшего фаворита и бывшего маршала Кулика, а с ним и его приятелей генералов Гордова и Рыбальченко, нашел повод провести репрессии в руководстве ВВС.
Осаждать Кузнецова начали с того, что в 1946 году наркомат ВМФ был упразднён, а флот переподчинён Народному комиссариату Вооружённых сил. Адмирал занял пост главнокомандующего морскими силами и заместителя наркома.
В январе 1947 года Кузнецова сняли с поста Главком ВМС и назначили начальником Управления военно-морских учебных заведений.
А в 1948 году Кузнецов предстал перед судом.
12 января 1948 года Кузнецов вместе с адмиралами Алафузовым, Галлером и Степановым был предан Суду чести Министерства Вооружённых Сил СССР под председательством Маршала Советского Союза Л. А. Говорова. В состав суда входили генерал армии М. В. Захаров, генерал-полковник Ф. И. Голиков, адмиралы П. С. Абанькин, Н. М. Харламов, Г. И. Левченко, вице-адмирал Н. М. Кулаков. Обвинение состояло в том, что в 1942—1944 годах они без разрешения Правительства СССР передали Великобритании и США секретные чертежи и описания высотной парашютной торпеды, дистанционной 130-мм гранаты, трофейной акустической системы с одной из потопленных немецких подводных лодок, нескольких корабельных артиллерийских систем, схемы управления стрельбой, а также некоторое количество секретных морских карт (двух островов и южного побережья Камчатки). Суд чести признал их виновными и постановил ходатайствовать перед Советом Министров СССР об их предании суду Военной коллегии Верховного суда СССР
В ходе рассмотрения дела Кузнецову предлагали оправдаться за счёт того, что он не подписывал соответствующих распоряжений. Однако бывший нарком заявил, что несёт личную ответственность за всё, что происходило в его ведомстве.
Обвинение было натянуто под размер поставленной задачи, например, чертежи парашютной торпеды публиковалась в научно-популярных журналах, а карты были переданы в порядке исполнения союзнических обязательств перед партнерами по коалиции, что, в конечном итоге и было подтверждено в ходе реабилитации.
Но теперь, в 1948 году, Военная коллегия Верховного суда признала обвиняемых виновными.
Адмирала Алафузова и вице-адмирала Степанова приговорили к 10 годам лишения свободы, адмирала Галлера – к 4-ем. Всех лишили воинских званий и наград.
Кузнецова тоже признали виновным, но ввиду заслуг не стали применять к нему уголовного наказания, но по рекомендации Военной коллегии он был разжалован в контр-адмиралы.
Надо сказать, что после смерти Сталина всех реабилитировали, восстановили в званиях, вернули награды.
Восстановленного адмирала Алафузова в мае 1953 года трудоустроили заместителем начальника Военно-Морской академии имени К. Е. Ворошилова по учебно-преподавательской работе, восстановленного вице-адмирала Степанова - редактором III Военно-исторического тома Морского атласа.
Галлер до реабилитации не дожил. Во время отбывания наказания - 20 февраля 1950 года он был помещён в Казанскую психиатрическую больницу МВД СССР, где и скончался.
Кузнецова задвинули в заместители главнокомандующего войсками Дальнего Востока по военно-морским силам и командующие 5-м военно-морским флотом на Тихом океане. В 1951 году его начали вновь повышать в звании до вице-адмирала.
А летом 1951 года вице-адмирал Кузнецов был назначен Военно-морским министром СССР (В период опалы Кузнецова армию и флот снова разделили и образовали общесоюзное Военно-морское министерство СССР).
Этот Сталинском выкрутас сам Кузнецов прокомментировал так:
«Отношение к людям у него (Сталина) было как к шахматным фигурам и преимущественно к пешкам. Он мог убрать любую фигуру с шахматной доски и поставить ее вновь, если игра требовала этого. В таких случаях он не был даже злопамятен, и репрессия, пронесшаяся над человеком по его же приказу, не служила препятствием для полного доверия к нему в последующем».
Мне кажется наиболее вероятным, что Сталин, понимая компетентность адмирала, хотел сохранить его в должности руководителя флота страны, и временное низвержение Кузнецова с олимпа ВМФ было ничем иным, как элементом дрессировки, типа – знай свое место.
Смерть Сталина открыла путь к реабилитации, а последствием реабилитации стало возвращение Кузнецову звания адмирала флота.
С приходом к власти Хрущева, армию и флот снова объединили в одно министерство, которое, как известно, возглавил Жуков. Видимо, это был своего рода бонус от Хрущева Жукову за его роль в низвержении Берии.
Кузнецов стал первым заместителем Министра обороны СССР, Главнокомандующий ВМФ.
Кузнецов возобновил попытки продавить свою программу постройки авианосцев, но Хрущев, как и раньше Сталин программу Кузнецова отверг.
- Флот вам этого не простит, - бросил адмирал в лицо Хрущеву. Никита Сергеевич буквально задохнулся от ярости.
Его вспышек гнева побаивались практически все, но флотоводца явное закипание лидера партии не произвело никакого впечатления. Новый отказ в утверждении программы строительства кораблей для ВМС он считал ударом по будущему страны.
К 1955 году у него, по его словам, «сложились явно неприязненные отношения» с Хрущёвым, отношения с министром обороны Жуковым были также нетоварищеские.
Надо сказать, что Кузнецов после перенесенного в 1955 году инфаркта обращался к Жукову с просьбой освободить его от должности по состоянию здоровья.
Жуков просьбу Кузнецова не удовлетворил, а дождался повода для его публичной порки.
Этим поводом оказался взрыв линкора «Новороссийск».
То, что это был лишь повод, а не причина признался позже и Хрущев.
Он в своих мемуарах объясняет увольнение Кузнецова необходимостью положить решительный конец «проявлениям бонапартизма» в военной среде.
К моменту взрыва «Новороссийска» Кузнецов в течение пяти месяцев был на излечении после перенесенного инфаркта. Обязанности главкома ВМФ исполнял Горшков, у которого не было «вредной Кузнецовской» привычки перечить начальству.
Кстати, эта покладистость Горшкова аукнулась стране неприятностями в период карибского кризиса. Какими? Расскажу в следующей статье о гибели линкора «Джулио Чезаре - Новороссийска», потому что они (неприятности) стали прямым следствием этого трагического, постыдного для флота и остающегося загадочным события.
Не забудьте подписаться на канал.
А отсутствие привычки спорить с начальством проиллюстрировал сам адмирал флота Советского Союза Горшков, выступая на сборах командиров кораблей, во время учений «Запад-81».
В 1944 году, когда Горшкова вызвал к себе Жуков, тот командовал Дунайской флотилией.
Жуков: Слушай контр-адмирал, мне на ту сторону Дуная надо срочно перебросить танковую бригаду!
Горшков: Товарищ Маршал! У меня только бронекатера, да речные корабли. Ни те и не другие, для транспортировки танков не предназначены, как же мне их переправлять?
Жуков: Ты командуешь флотилией, вот и думай, как! На выполнение задачи тебе сутки! Свободен.
Горшков, взял «под козырёк», сказал «Есть!», щёлкнул ягодицами и отправился выполнять, ещё не зная как… Выручили инженерные войска. Срубили на одном и другом берегу из брёвен две эстакады. Из двух катеров делали, с помощью, таких же брёвен, катамараны. Танк с эстакады заезжал на импровизированный катамаран, который «пердячим паром» переправлял танк на другой берег… Там он, с катеров на эстакаду и на берег. Вот так, несколькими катамаранами и переправили за сутки, все танки на другой берег Дуная.
Когда переправили последний, из прибрежных кустов вышел капитан НКВД с двумя автоматчиками и обратился к Горшкову: «Товарищ контр-адмирал, распишитесь у нас в документе, Вы приказ выполнили в срок! Мы здесь, вроде бы, больше и не нужны»… Вот тут-то мне и стало страшно, рассказывал Горшков. А если бы не успел к сроку?...
Кузнецов был понижен в звании до вице-адмирала и отправлен в отставку. Ему страна, в лице ее главнюков, гадила и после отставки. На основе своего опыта Кузнецов занялся написанием текстов о использовании флота и мемуаров. Первая статья о исследовании роли республиканского флота в гражданской войне в Испании в 1936—1939 годах была опубликована в сборнике «Из истории освободительной войны испанского народа» под псевдонимом Н. Николаев.
Публиковаться под своим именем Кузнецову пришлось добиваться.
Опальный бывший Адмирал флота СССР написал свыше 100 публикаций в ведущие исторические журналы.
При жизни вышло четыре «официальных» книги мемуаров. Пятая книга «Крутые повороты» о войне, о репрессиях, о Сталине, о послевоенной опале опубликованная через 23 года после его смерти.
В ней он резко критикует партийное вмешательство в дела армии и утверждает: «государством должен править закон»
После того, как Жуков в 1957 году и Хрущёв в 1964 году утратили свои властные возможности группа ветеранов ВМФ неоднократно ходатайствовала перед правительством о том, чтобы Кузнецов был восстановлен в звании и устроен в Группу генеральных инспекторов Министерства обороны (что дало бы ему, помимо почётных, и материальные преимущества). Тем не менее, все эти инициативы наталкивались на противодействие главкома ВМФ, преемника Кузнецова, Сергея Горшкова.
Даже посмертно Кузнецова не удавалось восстановить в звании, пока Горшков был жив. Лишь 26 июля 1988 года, через несколько месяцев после смерти Горшкова, Кузнецов был посмертно восстановлен в звании Адмирала Флота Советского Союза.
Постановлением Правительства Российской Федерации от 6 июля 1999 года безымянной подводной горе в Тихом океане было присвоено наименование гора Адмирала Кузнецова.
Именем адмирала назван крупнейший корабль ВМФ России — тяжёлый авианесущий крейсер «Адмирал Флота Советского Союза Кузнецов».
Приказом министра обороны РФ № 25 от 27 января 2003 года учреждена ведомственная медаль Министерства обороны Российской Федерации «Адмирал Кузнецов».
Памятники Кузнецову воздвигнуты в Севастополе, Владивостоке, Архангельске и Вологде.
P.S.
В качестве бонуса за внимание к публикации.
Интересно, что у репрессированного Командующего Балтийским флотом флагмана 1-го ранга Александра Сивкова было два брата.
Один – Петр Кузьмич в 1937 году был начальником санитарной службы Военно-морского училища связи им. Орджоникидзе.
Его тоже расстреляли.
Чем бригадврач Петр Сивков нагадил стране не очень понятно.
Показательно. Петр Кузьмич Сивков на одном из ресурсов обозначен в числе 12 человек – жителей одного ленинградского дома, расстрелянных в годы большого террора.
Другой брат флагмана - Сивков Аркадий Кузьмич в 1941 году был начальником артиллерийской академии.
5 мая 1941 года Сталин, во время выступления перед выпускниками военных академий, подверг критике методику обучения в Артиллерийской академии. Сивков попытался возразить, но Сталин потребовал не перебивать его. После речи Сталина, на торжественном банкете Сивков, пытаясь загладить свою оплошность, произнес тост: «За мир, за сталинскую политику мира, за творца этой политики, за нашего великого вождя и учителя Иосифа Виссарионовича Сталина!», однако Сталину тост не понравился, он возразил, что армии нужно думать не о мире, а о войне. 14 мая 1941 года Аркадий Сивков был снят с должности.
Я полагаю, что не согрешу, если предположу, что его от расстрела спас Гитлер, пошедший 22 июня на СССР войной, на которой командующий артиллерией Северо-Кавказского фронта Сивков Аркадий Кузьмич погиб, руководя огнём артиллерии с передового наблюдательного пункта во время Керченско-Эльтигенской операции в 1943 году.