Частный сектор на окраине провинциального города.
Наша семья жила в своем доме, как в деревне: с печкой, огородом и курами.
У нас в поселке все общаются друг с другом, дружат. А если какая сенсация, то на следующий день все жители в курсе.
В детстве нам было хорошо и привольно, где знакома каждая собака и курица, где каждый сосед нам друг.
В 40- 50-е годы наши родители и представить не могли, что появятся в их быту газовая плита, холодильник, посудомоечная машина.
Замена была плита, русская печь.
Еду хранили на холодном коридоре на стеллаже, прикрытым ситцевой занавеской.
Тут же стояли и банки с молоком, накрытые деревянным кружком из фанеры.
Тут же хранили и выпечку в эмалированном бачке.
Муку, крупу складывала на шесток печи.
В наволочке сушеные грибы и рыбу в буфете.
Мясо солили, грибы, квасили капусту, все было в кадках. Лук в корзине на полатях.Толченые ягоды в банках в подполье на полке, где хранилась и картошка россыпью.
Клюкву хранили россыпью на чердаке дома.
Посуду мыли в цинковом тазике.
Мыли с содой и горчицей. Потом эту воду выливали скоту.
Хлеб от мышей хранили в эмалированном ведре под крышкой.
Молоко, которое должно скиснуть для приготовления творога на сундуке.
Ложки, вилки у нас были сложены в поллитровую банку. Пустые чугунки ставили под стол.
Тесто , чтобы оно быстрее подходило, ставили на печь- лежанку.
Подпечье- место, применяемое для просушки поленьев.
У печи было отверстие для самоварной трубы. Устанавливали самовар на табурет, самоварная труба вставлялась в дымоход печи.
По центру горнушка, небольшая ниша, где сушили варежки, носки.
Ухваты, лопату клали у русской печи справа, черенком вниз на пол.
Один ухват был для маленьких чугунов и побольше для больших чугунов для скота.
Кочергу оставляли на притопочном листе на полу.
В нише под шестком лежали спички, солонка.
На шестке всегда стоял чугунок с теплой водой для мытья посуды. В печи два ведра с водой, жахли для скота. Под шестком хранились чугунные сковороды.
Помню, как мама варила щи в чугунке в русской печи, кашу пшенную- разваристая такая.
А какие щи вкусные с капустой,
натомятся в печке.
Супец перепрелый шибко скусный.
Всех больше из каш любили кашу пшенную, сверху маслице желтенькое, растопленное.
Молоко томилось в печи, с парной пеночкой.
И ещё с простокваши снимали сливки.
Пироги, колобки и шанюшки.
Все у мамы вкусное было.
Чугунки всегда были в саже, закопченые. И не дай бог если чугунок с шестка поставишь на стол, на клеёнку, не положить под его деревянную фанерку, или картонку. Потом трудно отмывать сажу с клеёнки.
Печка для нас грелкой была. На печи спали, просторно.
На морозе нагуляешься и на печку поскорей, книжку в руки и уснёшь блаженно вместе с книгой.
На печи грибы сушили, аромат обалденный.
Я до сих пор люблю грибной суп именно из сушеных грибов.
Печка была постелью, вкусно кормила, отдавала свое тепло. Печь это жизнь.
Выходной день. Я и моя старшая сестра Любаша, свесившись с палатей смотрели, как мама хлопочет на кухне.
Люба была на четыре года старше меня и в детстве сидела со мной в няньках, учила читать, и писать, и всеми девичьими навыками. Поскольку отец и мать вечно пропадали на работе, Люба была наставником меня и чуть ли не заменяла мне мать.
За окошком ещё темно и на стеклах окон отчётливо видны зимние художества на стеклах, разрисованные морозом затейливые узоры.
Мороз рисует на окнах замысловатые волшебные узоры: веточки с широкими, резными листьями, густая трава, снежинки. Морозные узоры похожие на скопление снежинок. Эти картины всегда разные, неповторимые, всегда необычные.
Мама вынула из печи чугунки, сковороду и поставила их на шесток. Мы свое внимание переключили на их, из- под крышки пробивался парок и аромат блаженства еды.
Загремела заслонка, мама закончив топить печь, закрыла ее.
Мама подняла взгляд на полати, глянула на нас,
- лежебоки, хватит нежиться, вставайте, кушать подано.
Вы ели когда- нибудь паренную репу в горшочке и пили морс из этого корнеплода.
На нашем крайнем севере любили ее дети и взрослые .
Репу парили.
Выражение "проще пареной репы" означает- "слишком просто, без усилий".
Поговорка идёт из старины, когда репа была ежедневным рационом.
Наши предки кушали репу и только с приходом картофеля репа начала исчезать из меню.
Репа содержит огромное количество витаминов и питательных веществ. Готовить репу можно отдельно, и добавлять её в салаты, супы что наша мама и делала.
В летнюю пору
нам говорила мама,
- пока корову не встретишь, на улицу бегать не пойдешь. Говаривали всегда не играться, а бегать.
Хотя все подростки тоже тут же со всеми, коров встречают.
Коров много было, в каждом дворе по одной и теленочек впридачу.
Спали мы на повете, в сене мягком и во всем одеянии. Нежиться подолгу не приходилось по утрам.
Надо корову с теленочком спозаранку выгонять на пастбище.
Когда стадо возвращалось домой, выходили все соседи, своих кормилиц встречать. У каждой коровушки свое имя и отзываются мычанием на голос хозяйки своей.
Каждая хозяйка знала свою кормилицу по своим особым приметам. Одинаковых коров не было, все они разные по расцветке и характеру.
Имена интересные такие были, бык обязательно Борька, Мишка, Гришка, Малинка, Красава, Марта, у нас Верба и Звёздочка.
До зорьки вечерней мама доила коровушку нашу.
У нас пастух был однорукий. А как уж занемог и отказался пасти стадо, поочередно каждая семья пасла. И я с отцом пасла. Это тяжело, утомительно особенно в жаркие, знойные дни, под палящим солнцем весь день с 7 утра и до 18 часов вечера.
Набегаешься по полю за коровами, к вечеру ног не чуешь.
Лето для нас детей это все: игры, речка- купание, рыбалка, общение с природой.
Сколь делов-то было на день. Нам не хватало времени на все до ночи.
Никогда не унывали, развлекались как могли.
Местом сбора служило поле за домами. Луку натаскаем с грядки, картошки из подполья, соль в спичечный коробок, фуфайку прихватим как бы на всякий случай для тепла и вечерком у озера, у костра сидя на бревнышке. Просиживали до самых "петухов".
Раньше фуфайки носили,
в походы, на лыжах ходили.
В лес надевали и на выход в люди ходили. В домашнем хозяйстве- всю работу во дворе выполняли одевши в фуфайку, на скотном дворе.
Фуфаечка не заменима была, тепло, уютно в ей.
Сидя в шалаше, дрожжали под раскаты грома и вспышки молнии в дали. Вперемешку рассказы и байки страшные шли.
Начинали байки травить, до страшилок дойдем и мы девчонки со страхом по домам разбегались.
С утра до вечера на улице, не загонишь, кусок хлеба на ходу ели.
Чесночком натрешь корочку черного хлебушка, соли насыплешь, вкуснота, если ещё хлебушек мягкий.
Все лето бегали босиком, чтоб не рвать подметки от беготни. У крыльца в кадке обмоем ноги и на поветь спать.
С отцом в покосе всегда был старший брат, а мы переворачивали сено на просушку и сгребали.
В покосы косили, нагребали стог сена. Отдыхали, ели, пили из узелков. Любо было с хлебушком молоко, откупорить бумажную пробку зубами, прямо с горлышка пить.
После сенокоса неслись к речке, весь трудовой пот смоешь с себя, домой чистыми.