Несмотря на февральскую завируху, входная дверь избы Ефросиньи не закрывалась всю неделю кряду. Любопытных селян болезненно удивляло не только везение некрасовитой, перезревшей хозяйки дома, которой посчастливилось выйти замуж за приезжего счетовода, но и то, что ее десятилетняя бездетность завершилась долгожданной беременностью и легкими родами.
- Все ползают и ползают… Нет энтому хороводу конца и краю… Господи… Помоги… Как бы не сглазили девчушку…- шептала Фросина мать, крестясь на образа. А как тут не бояться сглазу. Ведь у конопатой Фроси и ее невзрачного мужа родилось златокудрое чудо с огромными глазами небесной сини. Созерцая новый мир, приветливо улыбалось это непохожее на родителей дитя до ямочек на пухлых щечках. Новорожденную нарекли Валентиной, и как сказал отец Герман на крещении крохи, это имя означает здоровье, силу и крепость духа.
Упорно тянулась Валюшка к солнцу, подобно светолюбивому подсолнуху. В девять месяцев пошла, рано заговорила. К пяти годам знала наизусть множество стихов и молитв. С помощью бабки, научилась нить из кудели вытягивать, да ловко ее на веретено наматывать, а также крестиком вышивать, гряды полоть, нехитрый обед готовить. А как в школу пошла, так стала первой в классе. От удивительного смешения талантов любая наука давалась малышке легко и играючи. Неизменная учительская похвала румянила гордостью Ефросинью, не устававшую благодарить Всевышнего за подаренное счастье.
Круглой отличницей перешла Валентинка из начальной школы в среднюю. Соседом по парте оказался второгодник Борька. Толком не слушая учителей, вихрастый неуч не спускал восхищенных глаз с Валюшки, а после занятий караулил ее у школьных ворот, силой отбирал тяжеленный портфель и провожал до родительского дома. По дороге Борька с жаром рассказывал о своей мечте стать пилотом. Чтобы приблизиться к небу, он забирался на верхушку вековой ивы в больничном саду, устраивался на сплетенных ветвях и мечтал ввинтиться на железных крыльях в безбрежную высь, достичь солнца и облететь земной шар.
Когда дружная весна расцветила яркой зеленью окрестный мир, Борька, покраснев от смущения, сбивчиво прошептал:
- Валя, приходи на больничный двор. Вместе заберемся на мою иву, и ты увидишь, как же здорово дотронуться до неба.
От непривычного прилива стыдливости и радости, затрепетало неискушенное девчоночье сердечко. Валюшке нравилось внимание вихрастого второгодника, но на свидание она согласилась только в конце мая, когда начались каникулы. На встречу с Борькой, девчонка нарядилась в новую блузку с клешеной юбкой и вплела в косу солнечные первоцветы. С помощью кавалера забралась Валентинка по ивовому стволу на верхотуру и восторженно ахнула от удивительного природного сюрприза. Вековое единение переплетенных толстенных ветвей превратилось в царственный трон, причудливый, надежный и гостеприимный. Телогрейка, расстеленная предусмотрительным кавалером, приглашала юную пару удобно устроиться на сказочном сиденье. Все было в новинку для Вали: и непривычная близость заботливого ухажера, наполнявшая юную душу непривычной томностью; и вкрадчивый шепот листвы, пленявший волшебной мелодией. Этот трепетный музыкальный благовест, сквозил через толщу ветвей и растворялся в небесной лазури. К ней можно было прикоснуться обеими руками, всем существом, всей душой. То был гипноз, сказочная завороженность, бесконечный восторг.
Внезапный порыв ветра, утративший скромность, приподнял юбку куполом и обнажил Валюшкины ноги. Покраснев от неловкости, девчонка попыталась уложить взбунтовавшийся ситец на прежнее место. Но, к несчастью, край широкого подола зацепился за отдаленно торчавший сучок. Неловко потянулась девчушка к злополучной ветке, пытаясь сдернуть с нее строптивую ткань, да нечаянно сползла с надежного ложа. Расступились соседние ветви старого дерева и Валентинка, обдирая тело о шероховатую древесную плоть, рухнула наземь.
Кубарем скатился с дерева перепуганный Борька, подлетел к распластанной на спине девчушке. Из побелевших губ упавшей прошелестело несколько слов:
- Не бойся, Борька… Мне совсем не больно… Главное, я успела дотянуться до неба.
Бормоча извинения, парнишка подхватил хрупкое девичье тело и понес ее в больницу.
- Ну, что я могу сказать, - произнес местный эскулап – Отделалась наша больная легким испугом. Перелом левой руки и правого бедра. Ну, ничего, ничего… Полежит Валентинка в больнице пару недель, понаблюдаем. А там, глядишь, и домой выпишем.
Все лето проковыляла девчонка на костылях, а по осени, прихрамывая и изменившись до неузнаваемости, появилась в школе. Потускнел лик хохотушки-отличницы, потемнела синева ее глаз, распрямился завиток пшеничных волос, окрасился голос хриплой трещинкой. Родители объясняли перемену в облике дочери взрослением, а старая бабка, чуя недоброе, без устали твердила:
- Сглазили… Сглазили касатку нелюди…
- « -
- Не бери грех на душу, Варвара, не сглазили твою внучку, - увещевала ее местная знахарка, осмотрев Валентинку.
- Видишь это уплотнение? – указала знахарка на выпирающий холмик между лопатками, - Это горб зреет. Проворонил ваш больничный костоправ сильный ушиб спины. Я могу помочь только отварами, чтоб внучкины страдания унять. А уж вы постарайтесь, не нагружайте девчонку тяжелой работой. Ей и без того тошно. Вон как с лица спала.
Застонала бабкина душа. Невыплаканные слезы сдавили горло. Заголосила бы старушка на всю улицу, да побоялась внучку напугать. С ее помощью еле добрела до дома, уговаривая изношенное сердце утихомирить болезненный набат.
Недолго протянула Варвара на белом свете. Не помогли ей ни травы целебные, ни порошки аптечные, ни заботливый уход. К зиме она упокоилась на местном погосте, а Валюшка, с горечью понимая, что своим своеволием ускорила уход бабули в небытие, замкнулась, стала неразговорчивой. Лишь один Борька был вхож в ее душу. Он и в соседнюю деревню к знахарке бегал за отварами, и по дому помогал, и, не обращая внимания на скабрезные намеки одноклассников, предупредительно опекал девчонку.
Правда, Борька вскоре исчез из Валюшкиной жизни, переехав в далекий город для обучения пилотному делу. Сердечное одиночество ввергло Валю в добровольную аскезу, полностью погрузившую ее в изучение новых предметов. На ее счастье, в школе появилась молодая учительница немецкого языка, Елена Алексеевна. Красивая, с русой косой через плечо, она ловко перемещалась по школе на инвалидной коляске. Бездонная синева ее глаз, трогательная внешность сказочной принцессы и певучий голос, непостижимым образом усмирял даже отпетых пакостников. Каждый из них стремился помочь очаровательной учительнице, и, стесняясь жалко выглядеть на ее уроках, с упоением зубрил иностранные слова. Валентинка влюбилась в новую учительницу сразу. Это был эталон человека-инвалида, который не отдалился от мира, не замкнулся в себе, не озлобился на судьбу, а одолел этот странный язык и теперь терпеливо пытается передать его красоту своим ученикам. На своих факультативах учительница рассказывала о творчестве немецких лириков. С увлечением читала русские переводы романтической саги Генриха Гейне о Лорелее; отрывки драмы Гете о Фаусте; смешные картинки из «Трехгрошовой оперы» Бертольда Брехта. Когда Елена Алексеевна читала наизусть фрагменты немецкого первоисточника, румянились ее бледные щеки, бездонная синева глаз-озер манила в сказочный мир, а чужой язык, казавшийся прежде лающим, превращался в изысканную мелодию любви. Эта чувственная мелодия возвращала повзрослевшую Валентину на старую иву, где в ее плотной кроне гнездились крылатые певуньи, где небесная лазурь манила пленительной бесконечностью, где вихрастый любитель непокоренных высот шептал трепетные слова признаний в вечной преданности.
К сожалению, через два года любимую учительницу немецкого окончательно свалила болезнь суставов, но она продолжала учительствовать на дому. Валентина частенько навещала свою Елену Прекрасную, вселившую в юную душу не только любовь к иноземному языку, но и непреодолимое желание изучить все его тонкости и вернуться в родную школу не убогой инвалидкой, а светлым ангелом-наставником.
После окончания средней школы с золотой медалью, Валентина легко поступила в институт иностранных языков, сразив экзаменаторов выразительным чтением «Зимней сказки» Гейне. Они с удивлением внимали каждому слову сельской абитуриентки, поражаясь памяти юной горбуньи и ее чистому берлинскому выговору.
К третьему году обучения, Валентина стала лучшей на курсе. Похоже, мудрая природа умело компенсировала ее физическое несовершенство обостренным чутьем к многотональности диалектов немецкого языка. Подобно уникальному музыканту-виртуозу, Валентина по первой фразе безошибочно различала оттенки саксонского, гессенского кельнского, швабского наречий, легко оперируя специфическим говором в диалоге. Возможно, после окончания института, Валентина могла бы стать успешной синхронисткой-переводчиком, сопровождать важные делегации, или вернуться в родное село учителем, но начавшаяся война с немцем спутала все планы.
Прервав учение в ВУЗе, Валя получила направление от военкомата в школу радисток, где она из Валентины Селивановой превратилась в «Бабу Ягу». Это был ее позывной, необычный и сказочный. Именно так ее назвала однажды в магазинной очереди маленькая девчушка. Спрятавшись за материнскую спину, испуганный ребенок плаксиво ныл:
- Мама, я боюсь эту Бабу Ягу… Пойдем скорее отсюда… Мне страшно.
После завершения курсов, девушку перебросили в село Даниловское Калининской области. Там обосновался штаб вражеской группы армии «Центр», при котором содержалась столовая. Именно туда, антинацисткое подполье направило Валентину посудомойкой.
Появление в обеденном зале глухонемой уборщицы-горбуньи, по легенде являющейся племянницей проверенной стряпухи, не вызвало у немецких офицеров возражений. Порхая бесцветной молью между столами, Валя бесшумно собирала грязную посуду со столов, сноровисто меняла скатерти, тщательно мыла приборы, содержала в чистоте помещение и внимательно прислушивалась к разговорам обедающих. И однажды, она узнала о планирующемся устранении семьи красного командира из соседнего села. Донесение Бабы Яги помогло спасти людей. Их ночью переправили в безопасное место. Не удалось также немцам организовать отправку девушек из окрестных деревень в Германию. Машину с юными заложницами отбили партизаны по дороге на Калинин. За подобные провалы некоторых офицеров штаба разжаловали и отправили в окопы.
- Вам не кажется, господа, что между нами есть осведомитель русских?- заговорил на ужине подвыпивший штабист. - Сдается мне, что наша посудомойка не так уж проста и глуха.
- А это мы сейчас проверим,- сипло проговорил сосед по столу, передергивая затвор пистолета. Сжалось от ужаса сердце молодой уборщицы. Понимала бедняжка, что ждет ее серьезное испытание, но, собрав волю в кулак, как ни в чем не бывало, вышла из подсобки с привычным подносом. Когда она собрала со столов посуду и отправилась в помывочную, за ее спиной раздался выстрел. Одному Богу известно, как Валентине удалось удержать в руках поднос с тарелками, как не звякнуло тонкое стекло бокалов, как она не сбилась с привычного шага, исчезнув в кухонной пристройке. Видно, был прав отец Герман при крещении новорожденной Валентины, определив сущность ее имени невероятной стойкостью духа. Услышав из-за закрытой двери привычный плеск воды в мойке, немцы переглянулись. Всем стало ясно, что горбунья глуха, как тетеря. Захмелев на радостях, уже не опасаясь прислуги, они стали обсуждать подготовку триумфального похода на Москву.
- Хочу вас порадовать, господа! – поднялся из-за стола офицер с бокалом вина, - Эта кровавая бойня скоро закончится. Для финального удара по русской столице к нам спешит эшелон с танками, боеприпасами, горючим и продовольствием. Скоро состав будет в Пскове. А уж, до нас, как говориться, рукой подать! Мы в шаге от победы, господа!
Сжавшись в комок от страшной вести, Валентина слышала, как из-за приоткрытой двери зазвенели бокалы, и раздалось нестройное исполнение гимна третьего Рейха «Германия превыше всего». Глубокой ночью, когда село уснуло, горбунья пересекла центральную улицу, проникла в руины разрушенной церкви, и из укромной ниши извлекла рацию. Быстрокрылой птахой полетела в эфир тревожная весть от Бабы Яги, переполошив любопытных сорок. Не успела Валентина завершить сеанс, как за спиной раздался насмешливый голос местного старосты:
- Баба Яга, говоришь… Ишь, какая наша горбунья прыткая. То-то я смотрю, ты слишком востроглаза для глухонемой. Не успела появиться, а уж вон сколько делов натворила. Да меня не проведешь… Видать не зря приглядывал за тобой. Хоть я и стар, а поумнее этой немчуры буду.-
Дрожащей рукой нащупала Валентина обломок кирпича, резко повернулась, да не смогла даже замахнуться. Автоматная очередь прошила грудь радистки, опрокинув ее в раскисшее глиняное месиво.
Не успела осенняя влага пропитать тонкое пальтишко погибшей, как сильные руки подняли ее с земли. Она узнала Борьку сразу, хотя его лицо было обезображено ожогом.
- Ты помнишь, любимая, - как сквозь сон услышала Валя родной голос из детства, - помнишь, как это здорово дотронуться до неба… Здесь нет нашей ивы, но мы теперь можем летать и никогда не расставаться…
И они легко взлетели над крышами домов…
Налетевший ветер разогнал дождливые тучи и обнажил манящую синеву. К ней можно было прикоснуться обеими руками, всем существом, всей душой. То был гипноз, сказочная завороженность, вечный восторг.
Нечаянно глянув на землю, Валентина увидела яркую огненную вспышку. Пламя быстро растекалось по земле бескрайним озером. Казалось, жар от этого пекла достигает влюбленных и согревает тела.
- Что это, Боря?- спросила девушка
- А это горит немецкий эшелон из Пскова, - обнимая Валентину, прошептал бывший пилот.
Земля быстро удалялась. Вскоре она превратилась в сверкающую звездочку. А юная пара, не оборачиваясь, летела к солнцу, бесследно исчезая в вечности.
...
Автор: Зоя Иванова (Декоратор). Все произведения автора ЗДЕСЬ
https://proza.ru/avtor/ivanovaza
Уважаемые читатели, если у Вас есть истории из жизни которые могли бы чему-то научить, предупредить, оградить от чего-либо, вызвать добрую улыбку - присылайте на почту автора канала Lakutin200@mail.ru будем делиться в публикациях Вашим опытом, искренностью и теплом.
Наш канал Николай Лакутин и компания. Читаем онлайн. Дзен рассказы
Тёплые комментарии, лайки и подписки приветствуются, даже очень!!!
Огромное спасибо, что Вы с нами.