Дело было тоже в 90-е. Время, когда ковались настоящие заводчики, преданные своему делу, до последней капли крови. Заводчиков становилось много. Собаки стали пользоваться популярностью и стоили дорого. Потому частенько приобретались сразу парой (кобель+сука) случайными людьми для поправки материального положения. Особенной популярностью в те годы пользовались крупные породы. Настоящим заводчикам конкурировать было сложнее, потому что затраты у них всегда превышали расходы. И, продав очередной помет забубенной вязки, они не покупали себе шубы с сервантами, а откладывали деньги, чтобы отправить следующую собаку куда-нить в Германию или Финляндию. На вязку. Или на крупную выставку. И если в Европейской части России это было сделать проще, то отправить немецкую овчарку из небольшого сибирского городка, находящегося в недрах тайги, был достаточно сложный квест. Оно и сейчас не просто, а тогда... Тогда городок откровенно вымирал, крупные предприятия (в т.ч. градообразующий лесо-промышленный гигант-комбинат) закрылся, люди спешно покидали город, кто нашел куда уехать. А остальные выживали, как могли. Город пустел на глазах.
Вот я, например, жила в 9-этажном доме на 8 подъездов. А во всем доме жителей оставалось, максимум, в 10-20 квартирах. Остальное было брошено. Продать квартиру было невозможно, даже за копейки они были никому не нужны.
И вот в этом городке была заводчица. Если раньше в советские времена она ездила с собаками по всей стране, то сейчас получалось только отправить собак знакомым заводчикам в крупных городах, где их могли выставить или повязать. Собаки весьма достойные и как-то они казались никчемными в условиях разваливающегося, дышащего на ладан города. Где ни выставок толком, никакого движения и прогресса. Как бриллианты в мусорном ведре. А ведь они довольно успешно выставлялись и нередко выигрывали крупные монопородные выставки в Новосибирске, Екатеринбурге, Москве и др. Но повязать с соседским кобелем той же породы, с целью просто продать помет и установить дома хотя бы газовое отопление, она не могла. Вот не могла и всё! Она будет рубить дрова топором и топить печку, но ее лучшая сука повяжется с лучшим кобелем, до которого она сможет дотянуться.
Мы дружили все время моей жизни там, да и до сих пор периодически перезваниваемся.
И вот. Подходит время к родам ее самой-самой надежды питомника. Красивая, хорошо выращенная и идеально подготовленная к выставкам красавица овчарка приехала из забугорного брачного вояжа. И время близится к часу Х. Животик небольшой совсем. Щенка на 2-3. Ну, ждем-с. Она заводчик опытный, сама и принять роды, и обиходить щенков сможет лучше меня. И тут она звонит. Не получается. Уже долго собака тужится, сильно тужится, но никак. Много часов прошло, как щенок подошел настолько, что можно пальцем изнутри потрогать носик. Но зацепить – никак. Приходи, может, получится вытащить.
Ковырялись мы в суке по очереди, пытаясь подогнать щенка ближе. Никак. Стоит намертво! Надо кесарить, других вариантов нет. Дело к ночи…
Клиник ветеринарных не было. Была горветстанция, но там принимали только сельхозживотных. С собаками-кошками обращались, только если надо было вакцинировать бешенство бесплатной вакциной. Другими проблемами мелких домашних животных там не занимались. И был небольшой ветеринарный кабинет, в котором я и работала, но туда ночью добраться было невозможно. Ни транспорта, ни машины. Больше в городе ветврачей не было. Значит, делаем дома. У меня всё с собой есть.
Самое лучшее освещение в зале. Но втащить в зал кухонный стол не получилось. Проход узковат. А на кухне освещение слабовато. О! стол-книжка есть. Разложим, обработаем, вот нам и операционный стол. Сломан? Ну, ща на скорую руку починим.
Разложили стол. А ножка, которая фиксирует вот эту бум-бум столешницу, сломана чуть выше середины. Замотали изолентой. Густо замотали. Вроде ничё так стоит. Начинаем. Натерли все спиртом, загрузили собаку, затащили на стол. Режем.
Короче, щенок оказался единственным, просто огромного размера, застрял скулами в лонном сочленении. И так прочно застрял, что я его изнутри еле вычпокнула оттуда. Не родила бы она такое никогда. Вес щенка 1,2 кг. При нормальном весе новорожденного щенка овчарки 400-500 г. И в связи с тем, что пробыла она в таком зажатом состоянии довольно длительное время, у нее сильно деформировалась голова. Будто ее с боков сжали в тисках, узкая и плоская. Лоб с переносицей вылезли горбом. Между глазами настолько маленькое расстояние, что они смотрелись мультяшными, даже будучи закрытыми. Представить, как бы она мыргала открытыми глазами, расположенными впритык друг к другу и смотрящими прямо, как у пауков-скакунчиков… Брррр…. Это было настолько уродское зрелище, что мы стояли и раздумывали – откачивать, или не стоит. Я рефлекторно ее встряхнула. И она сразу очнулась, по нарастающей накачивая криком полные легкие.
- Блин… Лучше бы не выжила. Усыплять придется.
Отложили в сторону, продолжаем операцию. Я уже вовсю шью матку, как вдруг собака уходит из-под рук. Резко так вниз – уууух! И нет собаки….
Изолента наша не выдержала, ножка согнулась и крышка стола сложилась. Пациент по накатанной десантировался на пол.
Быстро подхватываем эту десантницу, возвращаем крышку в нормальное положение, а она не фиксируется. Владелица залезла под крышку и держит ее спиной.
- Шей пока!
А она закровила из-за падения. И закровила сильно. Мне одних моих рук не хватает.
- Ты нужна мне тут, срочно!
Я не помню, где был ее муж на тот момент, может, где на заработках, но мы были одни, и помочь было некому.
Дети собачников 90-х годов – это особенная каста детей. Их ничем не удивить и ничем не напугать. И их послушание в ответственные моменты просто восхитительно феноменальное! И когда вот здесь и сейчас надо делать то-то и то-то - они будут это делать. Хоть земля перевернись, они выполнят неукоснительно от А до Я. Надеюсь, никто из опеки не прочитает продолжение истории. Хорошо, что их тогда не было, а то добрая половина детей переехала бы в детские дома.
Ее дочке было года 4-5, она мирно уже спала, когда ее выдернули из кровати и поставили под стол для усиления ножки.
- Стой тут, солнышко, две минутки всего… Держись вот тут руками (за ножку с изолентой).
Сами встали друг напротив друга, уперлись пузами в стол, чтобы крышкой ребенка не прибило.
- А что вы делаете? А почему собачка на столе? А что это - кроооовь?
Мы, поглощенные остановкой кровотечения, даже не обращали внимания на детский лепет.
- Держи вот так зажим, я пока прошью…Посуши…Не видно ничего….
Из-под стола:
- А долго еще стоять?
- Еще минуточку, смотри, крепко держись!
- Во-во, поймала, еще посуши… Не шевелись, я узелок завяжу… Вот так, вот так поверни зажим…
Из-под стола:
- Я пииииисать хочу!
Мы хором рявкнули:
- Ссы в штаны!!! Держись крепко!!! Потом постираем.
Дитё припухла и больше не издавала звуков, мужественно мечтая о горшке, вцепившись ручонками в ножку.
Короче, сосуд прошили, дальше уже было не так напряжно, дочку отпустили на горшок и спать, а хозяйка залезла под стол, чтобы он опять не сложился. И я спокойно дошила собаку.
По завершению всего, разглядывали щенка, думали и решали усыпить сразу или посмотреть? Щенок один. Решили, что усыпить всегда успеем, пусть пока растет. Сука уже начала приходить в себя и проявляла интерес к новорожденной, пытаясь облизывать непослушным языком. Присосалась мелкая сразу и прочно.
Мы еще какое-то время были на взводе, потом потопали до ближайшего киоска. Круглосуточных магазинов в то время еще не было. Киоски, натыканные в ключевых местах, выручали сильно.
А нам надо было снять стресс. Купили пакет какого-то винного шмурдяка и сникерсов. И снимали стресс, попутно обмывая пяточки результату забугорного сучьего секса.
Потом смотрели на спящего ребенка и рассуждали – Вот что она запомнит, когда вырастет? Как ее ночью ставили под стол и заставляли держать столешницу, пока сверху тётя с мамой режут любимую собаку? Так и до Чикатило недалеко. Хотя, может быть, спросонья и не запомнит ничего толком.
А потом нас прорвало. Мы ржали, так, что колики разрывали наши животы, и не переставали часа два! Вспоминая поминутно всю операцию, многофункциональный операционный стол, со скоростным лифтом, утилизирующий пациента на пол за доли секунды. И эта фраза «пиииисать хочу!», произнесенная жалобным голосом, у нас еще долго была ключевой, мы ее произносили в любой особо напряженный момент, сразу взрывались хохотом, и обстановка мгновенно разряжалась.
С собакой все было хорошо. Она быстро восстановилась и в последующие вязки рожала самостоятельно, правда и щенки были уже обычного размера.
А голова у щенка, на удивление, исправилась. К месяцу уже ничем не отличалась от обычных овчарочьих голов. Все-таки в новорожденных заложен огромный потенциал на случай травм и сложных родов и их кости и связки очень гибкие, подвижные и способные к самовосстановлению. Выросла очень красивая сука. Была оставлена, понятно, в питомнике.
Сейчас-то мы все избалованные. Операционными столами, бестеневыми лампами, круглосуточными клиниками и заказами такси по телефону.
Как выживали наши собаки в те годы – загадка. Они были явно здоровее. И трава зеленее. И мороженое вкуснее. И дети послушнее. А впрочем, не только собаки, но и мы - живучее были, по-моему.
