"Максим улыбнулся, выслушав впечатлительного и наивного друга, и ответил:
- Сказки все это. Слышал я что-то о той бабушке, но видеть никогда ее не видел.
А затем, ухмыльнувшись весело, добавил:
- Значит, ты эту рыженькую боишься?
Архип поджал губы, недовольно, а затем ответил:
- Знаешь, как говорят: «не буди лихо, пока оно тихо»..."
Город
Илья провернул ключом в замочной скважине, открыл двери квартиры, переступил порог и, по привычке, сразу же, поглубже, втянул ноздрями воздух родного дома, пытаясь через расстояние распознать то, что будет у него сегодня на ужин.
Хм… Знал ведь, но, все равно, наделся…
Сняв обувь с усталых ног, мужчина, все еще грея слабую надежду на душе (может, на кухню дверь плотно закрыта?), двинулся давно знакомой дорожкой к самому желанному месту (Илья сегодня весь день подкреплялся только кофе и безвкусными пресными булками, пропустив нормальный обед из-за напряженной работы).
Нет. Дверь открыта.
Зайдя на кухню, мужчина огляделся и слегка качнул головой, как бы подтверждая свои мысленные предположения:
Я так и думал…
Ничего не изменилось с сегодняшнего утра…
Впрочем, как и со вчерашнего…
Илья разочарованно вздохнул и чмокнул губами, от досады:
Красота в твоей постели требует жертв, Илюха...
Мужчина сейчас стоял посреди кухни и думал о том, что ведь когда-то (совсем недавно) эти несколько квадратных метров были самым теплым и уютным местом в доме…
А сейчас здесь так тихо, сонно и не привлекательно…
Теперь из этого места хочется поскорее уйти, чтобы не чувствовать, как портится, с каждой проведенной здесь минутой, его настроение.
Почему портится?
А потому что давно нет здесь ни аппетитных запахов в воздухе, ни тепла от работающей плиты. Нет и начищенных, до блеска, кастрюлек с неизменным первым и вторым блюдом на плите, и чайник не манит своей теплотой пузатых боков. Теперь на холодной плите «живет», не отставляясь в сторону, и не моясь в раковине, сковорода с маслом, на которой уже третье утро подряд он жарит себе яичницу на завтрак. Рядом с труженицей-сковородой, бок о бок, верно и преданно стоит кастрюля, в которой…
Илья поднял крышку…
уже высохли, от старости, макароны с жареным фаршем.
Мужчина повернул голову и перевел свой взгляд на окно, вновь хмыкнув невесело:
даже горшки с фиалками на подоконниках, раньше, при Наташе, дочери и матери, всегда и постоянно обильно цветущие, густо покрытые яркими шапочками цветов, сейчас демонстративно перестали цвести, и теперь изображают из себя перед Ильей хилые зеленые кустики, с засохшими палочками (остатками от соцветий).
Илье пора признать очевидный факт: с приходом в дом новой хозяйки в доме изменилось многое. Что-то в хорошую сторону, а что-то в печальную…
Так, например, теперь в ванной комнате все полки, до отказа, забиты какими-то бутылками и коробочками, тюбиками и свечками, зеркалами и солями для ванн. И Илье, надо честно сказать, это нравится!
Он и сам, тайком от Ирины, бывает, нет-нет, да намажет свою маковку питательной маской «с укрепляющим эффектом и маслом косточки оливы для питания корней волос». А есть еще среди этого изобилия средств по уходу за телом и чудесный крем для удаления волос (для подмышек – супер средство – Илья его тоже испробовал).
Наталья его такой ерундой (любовью к косметическим средствам) не страдала. У нее на все случаи жизни был один шампунь, да мыло. Она сама не покупала "излишков", и как-то жили, обходились только самым необходимым. А Ирина – она другая)) Более женственная, и ухоженная…
В спальне тоже произошли некоторые изменения: молодая жена, в первый же день, безжалостно избавилась от всего постельного белья, подушек и одеял бывших супругов, буквально заставив Илью купить все новое.
Это новшество Илью расстроило, так как он - мужчина экономный и бережливый, а тут такое дело - "все в мусорный мешок - и точка".
Изменения коснулись и гардероба Ильи. Теперь мужчина носит не только привычные для него плотные джинсы и футболки, но и тонкие брюки, и рубашки-поло.
А еще, помимо всего вышеперечисленного, изменения обрушились всей свей новизной даже на самое сокровенное: на нижние белье мужчины.
Теперь Илья носит исключительно трусы-плавки, обтягивающие его солидные округлости и выпуклости, с тылу и с переду, второй кожей. Он хотел было воспротивиться, и вернуть в свою жизнь такие привычные для него «семейные» трусы, в которых ему удобнее и уютнее, но Ирочка так обиженно надула губки, что ему пришлось покориться ее желанию, и привыкать к новым ощущениям своего тела, закованного отныне в «правильное и красивое мужское белье» (по словам жены).
***
Минуты шли, и Илья, переведя взгляд с умирающих в горшках фиалок на стол, увидел все те же кружки (они с Ириной пили утром кофе из них) и все те же засохшие крошки хлеба и колечки-обертки от порезанной колбасы (остатки от завтрака). А в центре всего этого беспорядка, как в укор Илье, сиротливо-приветливо стоит вазочка с остатками овсяного (любимого маминого) печенья.
Да… Печально…
В холодильник мужчина решил даже не заглядывать – там уж точно все без изменений: ели он сам не купит и не принесет продукты, они там и не появятся, так как Ирина у него пока безработная. Он сам попросил жену уволится с прежнего места работы. А потому что нечего его жене среди мужиков каждый день вышагивать, чтобы они слюной на нее исходили. Пусть лучше дома пока посидит, а потом он подыщет ей работу, на свое усмотрение.
Вздохнув угрюмо, Илья взял с вазочки одно печенье и целиком засунул его себе в рот, с жадностью начав жевать. За ним еще одно печенье было съедено, с не меньшим аппетитом, в надежде унять (хотя бы на время) голод, в ожидании нормального ужина.
Отряхнув над столом руки от крошек, Илья направился на поиски молодой жены, ожидающей его возвращения с работы, заранее предполагая, что найти ее он сможет, скорее всего, в спальне.
Ирина, поселившись в его квартире, почти не покидает эту комнату, проводя все дни и ночи в том маленьком уютном мирке, созданном еще бывшей женой Наташей.
Эти предположения оказались верными, но только частично: Ирина, действительно, находилась сейчас в спальне, но только занята она была не ожиданием мужа (уже почти шесть часов вечера) или просмотром очередного нескончаемого сериала, а спокойно и сладко спала, лежа на животе, с разметавшимися по изящной, карамельного цвета, спине смоляными волосами.
Илья завис на этом зрелище, не в силах отвести глаз от любимой женщины: тонкое одеяло прикрывало девушку лишь частично, надежно скрывая от его жадного взора округлые, маленькие и упругие ягодицы, и стройные, длинные ножки.
Он, с минуту, постоял в размышлениях, немного хмуря брови (вопрос с сегодняшним ужином все еще оставался открытым), а затем, приняв решение, и так и не отводя взгляда от спящей красавицы, в пару движений стянул руками, через голову, футболку, затем расстегнул застежку на поясе джинсов, вжикнул молнией и, нетерпеливо потоптавшись на своих упавших с ног штанах, улегся на кровать рядом с женой, первым делом отправив в полет, за пределы мягкого матраса, одеяло, чтобы оно не мешалось ему своим присутствием.
Девушка, почувствовав бурную деятельность возле себя, просыпаясь, нахмурила бровки и сладко потянулась всем телом, уже чувствуя мужские руки на своей коже, и произнесла:
- Илюша, я тебя ждала…ждала…И уснула…
В перерывах между нетерпеливыми поцелуями и поглаживаниями, Илья произнес хриплым и приглушенным голосом, прижимая тело жены к своему, уже разгоряченному:
- Ммм… Понятно, солнышко…Ничего....Сейчас я тебе помогу проснуться… Иди ко мне, моя карамелечка...
Ирина не противилась настойчивым приставаниям Ильи, и лишь игриво хихикала в его руках расслабленной, ласковой и послушной кошечкой…
****
Через время, когда мужчина, получив свою порцию удовольствия, подозрительно затих под ее боком, Ирина, проведя пальчиком по его могучей груди, произнесла:
- Милый…Не спи, а то я обижусь! …Нам надо вставать… У нас сегодня запланирован поход в ресторан…
- Что? Какой ресторан?
Илья, не желая открывать глаз, сморщил нос и скривил губы. Слово «ресторан» совсем не вдохновило его на подъем. Вот если бы Иринка сейчас ему сказала, что его горячий борщ ждет на кухне, да пяток котлет вместе с ним, с рисом на гарнир и салатиком, заправленным сметаной, вот это бы сейчас ему ох, как подняло настроение…
А у нее, видишь ли,... ресторан на уме (
Илья, по натуре, человек бережливый, и по ресторанам ходить не приучен, да и не любит он есть на людях. И поэтому, положив жене руку на бедро, он начал говорить осторожно, подбирая правильные слова:
- Ириш…Давай «ресторан» не сегодня? Я устал, а это опять одеваться, куда-то ехать.. Я, если честно, надеялся, что ты что-нибудь сегодня приготовишь вкусненького, и мы проведем этот вечер вдвоем, на кроватке…Все же пятница… Конец рабочей недели…
Девушка, выслушав Илью, хмыкнула возмущенно, и слегка шлепнула его по плечу кончиками пальцев:
- Неет, милый!…Пятница – это день, когда НЕ СИДЯТ и НЕ ЛЕЖАТ дома на диване! Да и мы же с тобой договаривались! Ты же мне обещал, что мы с тобой в пятницу куда-нибудь сходим! Не хочешь в ресторан – пошли в кино! Или в гости давай сходим к Жарковым! Только не дома!
Илья почесал то место, куда "ударила" его любимая, и ответил, с тяжелым вздохом:
- Обещал, говоришь?
Ирина, услышав сомнение и некоторое чувство вины в голосе Ильи, тут же сменила гнев на милость, улыбнулась ярко, а затем прижалась своими губами к его губам, произнеся в поцелуй:
- Обещал-обещал)) Так что подъем, бегом в душ и одеваемся! Одежду я тебе уже приготовила.
Илья сдался без боя:
- Ладно… Только ты иди в душ первой, а я пока полежу, сил наберусь.
****
Когда Ирина, через двадцать минут вернулась из душа, ее муж, лежа на спине, крепко спал, сладко похрапывая.
Возмутившись, молодая женщина кинула в спящего супруга влажным полотенцем и возмущенно прикрикнула:
- Илья! Ты хочешь мне испортить пятницу? А ну вставай, соня!
****
Зеленый клин
Женя, после обеда и часового отдыха, боясь не успеть до закрытия магазина, «долетела» до центра села за считанные минуты, тем более что дорога была «с горки», да и ход у большого велосипеда дяди Юрича просто отличный.
Перед поездкой заботливый сосед снабдил Женю специальными резинками с крючками, чтобы она смогла, на обратном пути, «навьючить» помощника строительными материалами для строительства будущего домика для цыплят.
И вот сейчас, уже на территории крытого павильона строительного магазина, Женя, умастив велосипед у стены здания, приматывала этими резинками к раме бруски для каркаса клетки. Помимо брусков Женя купила рулон сетки с мелкими ячейками, коробочку блестящих гвоздей, десять метров провода, вилку, патрон и лампочку (чтобы провести в будущий домик освещение). Повесив на руль мелкие покупки, и примотав бруски к раме, ей осталось только как-то умостить рулон сетки на широком, самодельном багажнике.
Женя и так, и эдак старалась установить велосипед, но без чьей-либо помощи сделать ей это было очень сложно…
****
- Ты знаешь, чья эта девушка? – спросил высокий, темноволосый парень у своего друга.
Два молодых человека стояли сейчас возле машины, на стоянке у магазина, и косились на симпатичную девушку занятую покупками и велосипедом, с завязанными на голове в какой-то немыслимо сложный пучок, рыжими волосами.
- Знаю. А тебе зачем?
Ответил на вопрос высокого, темненького парня его светловолосый друг по имени Архип, с голубыми глазами и массивной золотой цепью на шее, выгодно подчеркивающей его накаченные мышцы плеч и груди.
Этого парня, Архипа, побаиваются местные жители, так как славится он своими гуляньями «на широкую ногу», когда отец дает ему волю после напряженной работы в магазине (без выходных, в течение пары-тройки недель). В такие свои выходные дни парень собирает вокруг себя друзей своего возраста, и куролесит по округе, напиваясь порою до потери сознания, устраивая драки, и гоняясь за каждой доступной юбкой в селе. У Архипа, в свои двадцать пять лет, уже есть пара сыновей-погодок, мам которых он не поспешил взять в жены. Но, надо заметить, что те женщины вполне себе довольны жизнью, так как дедушка внучат (отец Архипа и хозяин двух магазинов в селе) очень хорошо помогает им материально. Сам же молодой отец не интересуется своими отпрысками совсем, и занят лишь тем, что коллекционирует женское население родного села, мысленно ставя фамильное «клеймо» на каждой покорившейся красотке.
- Что ты ломаешься, как девка на сеновале. Знаешь – скажи. Я ее просто первый раз вижу. Она точно не из наших, местных. Не пойму – чья она?
Архип, хмыкнул, с первых же слов уловив интерес к девушке в интонации голоса Максима. Если бы это был кто попроще, Архип бы его просто послал сейчас, куда подальше, чтобы на его территории тот на девушек не заглядывался, но Максим – не абы кто, а его ровня и бывший одноклассник, друг детства – сын местного хозяина яблоневых садов. Да и даже это бы не остановило Архипа, если бы он сам решил попробовать эту рыжую ягодку, но есть одна причина, по которой Архип не то что заигрывать с ней, смотреть даже опасается в сторону этой рыжей девицы.
Цокнув языком и сплюнув на землю, Архип нехотя, но все же ответил:
- Если хочешь неприятностей на свою голову –скажу, но мой тебе совет – не смотри лучше в ее сторону.
Макс, услышав предостережение друга, хмыкнул и слегка нагнув голову, но при этом не отводя взгляда от девушки, спросил:
- И кто же ее покровитель или отец, что ты таким вдруг осторожным стал, а Архип? У нас значимых фигур в Привольном не так уж и много, да и она вон с велосипедом мается…Была бы под теплым крылом – мы бы ее здесь сейчас не увидели.
Архип расправил плечи, еще шире расставил ноги, чтобы казаться больше и массивнее (хотя как ни старайся – Макс все равно выше его на голову, и шире в плечах) произнес, понизив голос для придания значимости своим словам:
- Эта девчонка – внучка нашей пропавшей ведьмы.
- Что?
Максим посмотрел на своего бывшего одноклассника, и поспешил исправить свой вопрос:
- Кто?!
Архип закатил глаза, театрально, и ответил:
- Жила у нас на Зеленом клину бабка- шептунья. Помнишь? Мы тогда еще с тобой пацанами мелкими были. Лично мне она «зашептала» нос.
Максим нахмурил брови, после этих слов посмотрев на друга детства, Золотухина Архипа, как на полоумного, но парень продолжил говорить убежденно:
- У меня вечно носом кровь шла, и моя бабушка меня к ней в дом три раза водила. Она мне там чего-то пошептала, траву какую-то сожгла, дала понюхать, и все – мой нос меня больше никогда не подводил с тех пор.
А еще моя бабушка рассказывала, что с этой бабой Ариной однажды женщина одна прошла мимо, не поздоровалась, еще и плохо о ней что-то сказала, а пока до дому своего дошла – у нее губа вздулась. Так она вернулась и прощения просила, умоляла, чтобы простила ее колдунья.
- И что? Простила?
Архип кивнул головой:
- Простила. Пока та женщина домой дошла, губа стала нормальной.
Максим улыбнулся, выслушав впечатлительного и наивного друга, и ответил:
- Сказки все это. Слышал я что-то о той бабушке, но видеть никогда ее не видел.
А затем, ухмыльнувшись весело, добавил:
- Значит, ты эту рыженькую боишься?
Архип поджал губы, недовольно, а затем ответил:
- Знаешь, как говорят: «не буди лихо, пока оно тихо». Мне и обычных девчонок хватает. А ты, если такой смелый, иди, попытай удачу, только потом не жалуйся, если она приворожит тебя своими глазищами, и будешь ты за ней потом, как медведь на привязи ходить. Лично мне такого счастья и даром не надо. Такую обидь случайно, а потом думай, отчего у тебя вдруг …того самого…НЕ! Не хочу даже думать!
И Архип демонстративно встал так, чтобы даже боковым зрением не видеть свою покупательницу.
А Максим, так и продолжая улыбаться с поведения и слов друга, «отлип» от капота своего автомобиля, и отправился прямиком к девушке, в эту минуту пытающуюся установить велосипед у стены так, чтобы можно было положить на багажник рулон с сеткой.
- Привет. Давай помогу.
Максим, подойдя к незнакомой девушке, легко поднял с земли рулон с сеткой.
Рыжая незнакомка, услышав его голос рядом с собой, повернула голову и уставилась на него своими огромными зелеными глазами, в которых ясно читалось удивление и даже некоторый испуг.
И Максим, в одну секунду попав под очарование этих глаз так и замер, с неудобным рулоном сетки в руках. В эту минуту он отчетливо услышал в своей голове слова друга, которые он сказал ему всего пару минут назад:
«…приворожит она тебя своими глазищами, и будешь ты за ней потом, как медведь на привязи ходить…»
*****
Спасибо за прочтение))
