Она проехала голой верхом на лошади через Ковентри, чтобы заступиться за горожан перед мужем, графом Леофриком, и смягчить установленные им грабительские налоги. Не желая смущать свою госпожу, люди попрятались в домах и плотно закрыли двери и ставни… Так гласит легенда почти тысячелетней давности, которая многократно вдохновляла служителей искусства запечатлеть в своих работах образ решительной красавицы, рискнувшей пожертвовать своей добродетелью ради милосердия и блага подданных. Пожалуй, самое известное из посвящённых леди Годиве произведений – одноимённая картина художника Джона Кольера, написанная им в 1898 году и хранящаяся сейчас в «Herbert Art Gallery & Museum» Ковентри.
Легенда о леди Годиве
За века, прошедшие с момента появления этой истории, рассказчики снабжали её всё новыми подробностями, описаниями и диалогами, которые гармонично вплетались в общую канву повествования. Итак, в XI веке Ковентри правил Леофрик, граф Мерсии. Согласно легенде, он был суровым человеком, обременявшим жителей тяжёлыми податями. Деньги взимались даже за конский навоз, и жители горько шутили, что графу, видно, по душе бедняки, если он плодит их так много. Последней каплей, переполнившей чашу терпения, стало введение налога, средства от которого шли на личную охрану короля. После этого несчастные матери стали выходить на городскую площадь и кричать, что они обнищали настолько, что уже не могут прокормить своих детей, и тех ждёт голодная смерть.
О бедствиях подданных узнала жена Леофрика, леди Годива (на древнеанглийском её имя звучит как Godgifu – «божий дар»), которая славилась своей красотой и неподдельной набожностью. Страдания людей задели её за живое, и она поклялась во что бы то ни стало им помочь. Каждый день она упрашивала супруга сжалиться над горожанами и отменить чрезмерные поборы. Взбешённый её непрекращающимися и надоедливыми мольбами, Леофрик бросил в сердцах, что выполнит её просьбу не раньше, чем леди Годива голой проедет по городу.
Однако она, что называется, поймала Леофрика на слове и заставила поклясться, что если выполнит его требование, то налоги будут снижены. Граф был убеждён, что его целомудренная и добродетельная жена никогда не отважится на поступок, настолько пятнающий честь благородной дамы. И недооценил ни решимости, ни женской хитрости своей супруги.
Годива предупредила жителей о том, что хочет заступиться за них, рассказав об ужасном условии мужа. Горожане в знак уважения к ней остались в домах, заперли двери и захлопнули ставни, чтобы не смущать свою леди, когда та отправится в путь.
Вот так в своём стихотворении 1840 года описал эту поездку по Ковентри лорд Альфред Теннисон (текст дан в переводе Ивана Бунина):
«И замер,
Едва дыша от страха, даже воздух
В тех улицах, где ехала она.
Разинув пасть, лукаво вслед за нею
Косился жёлоб. Тявканье дворняжки
Её кидало в краску. Звук подков
Пугал как грохот грома. Каждый ставень
Был полон дыр. Причудливой толпою
Шпили домов глазели...»
Люди, кровно заинтересованные в ослаблении налогового бремени, тихо сидели по домам и не подходили к окнам. Только один любопытный, некто Том, не смог удержаться от соблазна. Он взглянул в щель на обнажённую аристократку и тут же лишился зрения – его глазные яблоки сморщились и вытекли. По другой версии, его ослепили сами горожане, когда узнали о нечестивом поступке наглеца.
А графу Леофрику пришлось выполнить свою часть сделки и снизить налоги, скрепив решение своей печатью: для дворянина слово чести было священно. Кроме того, внезапно обезлюдевший город во время поездки жены убедил его в том, что в ситуацию вмешались высшие силы, которые встали на сторону Годивы.
«Годива же достигла
В неведении замка – и лишь только
Вошла в свои покои, как ударил
И загудел со всех несметных башен
Стозвучный полдень.
В мантии, в короне
Она супруга встретила, сняла
С народа тяжесть податей — и стала
С тех пор бессмертной в памяти народа».
Целомудренный и чувственный шедевр
История Леди Годивы в разное время вдохновляла многих деятелей искусства. Сюжет легенды ложился в основу баллад и стихов, скульптур и картин. В 1898 году публике впервые была показана картина выдающегося английского художника Джона Кольера, прославившегося своими произведениями на исторические и мифологические темы, а также портретами.
Он написал «Леди Годиву» в период расцвета своего творчества и не только запечатлел героиню как символ свободы, вечной красоты и самопожертвования, но и наделил её необыкновенной чувственностью и чистотой.
За одиннадцать лет до появления «Леди Годивы» английская газета «The Spectator» отмечала в своей рецензии на работу Кольера «Лилит», что любая картина, в которой показывается обнажённая натура с упором только на изображение определённых частей тела в реалистичной манере – это плохое искусство. Ситуацию может изменить только сам художник, вернее, то, чем он вдохновляется в процессе создания произведения, какой смысл и чувства хочет в него вложить.
Джон Кольер добавил немалую долю психологизма в легендарный образ. При этом он, в отличие от предшественников, умышленно обошёлся без подробностей в изображении тела Годивы. Художник показал её фигуру в профиль и усадил в седло по-мужски, чтобы избежать ненужных деталей. Ему было важно, чтобы зритель постиг подлинный смысл старинной истории, а не только занимался смакованием женских прелестей.
На его картине леди Годива выглядит одновременно застенчивой и готовой пойти до конца в своём нелёгком решении. Об этом свидетельствует её поза, низко склонённая голова и желание хоть как-то защитить себя, прикрыв грудь распущенными волосами. Но в то же время в фигуре нет напряжения, поскольку молодая женщина твёрдо знает, на что и ради кого идёт.
Нагота не унижает леди Годиву, а возвышает её, поскольку символизирует ту самую правду, которая, по народному выражению, колет глаза. Лошадь, на которой сидит всадница, покрыта богатой красной попоной, украшенной золотыми шествующими львами – этот геральдический знак чаще других встречается на старинных гербах и означает мужество, силу, храбрость и великодушие их владельцев.
Через два года после появления картины Кольера свою «Леди Годиву» создал французский художник Жюль Лефевр. На ней он изобразил летящих впереди лошади белых голубей как символ невинности и чистоты графини, а также божественного вмешательства.
Граф Леофрик и леди Годива реально существовали
В музее Ковентри, где в одном из залов находится картина Джона Кольера вместе с другими произведениями, посвящёнными леди Годиве, посетителей честно предупреждают: нет никаких документальных доказательств «голой» поездки. Мол, это личное дело каждого, верить или нет.
На самом деле эту историю подвергли сомнению ещё несколько веков назад, а современные исследователи и вовсе убеждены: легенда о самоотверженной прекрасной графине – не более чем красивая сказка. Миф, закрепившийся в общественном сознании по ряду вполне объяснимых причин.
В старейшей англоязычной энциклопедии «Британника» есть информация, касающаяся Леофрика, графа Мерсии, который был одним из трёх великих графов Англии XI века. Он принимал активное участие в государственных делах, а после смерти короля Кнуда в 1035 году поддержал притязания на трон его сына, который стал править с 1037 года и получил прозвище Заячья лапа за отличные охотничьи навыки и умение быстро бегать. А в 1051 году посредничество Леофрика примирило короля Эдуарда Исповедника и могущественного магната Годвина, графа Уэссекского. Ни много ни мало это позволило предотвратить гражданскую войну в стране. Не очень вяжется с образом жестокосердного тирана, снимающего с подданных последнюю рубашку, верно?
Его жена носила имя Годгифу (позже в легендах оно было изменено на Годиву) и была крупной землевладелицей. Супруги были известны своей набожностью и регулярно делали щедрые пожертвования церкви. Они также помогли основать знаменитый бенедиктинский монастырь в Ковентри. Ни в одном из документальных источников XI века не упомянуто о том, что благородная леди проехала в чём мать родила по городу, чтобы смягчить налоги, установленные мужем.
Подобный поступок для порядочной женщины, а уж тем более для аристократки, был в принципе невозможен. Даже распустить волосы дозволялось только невинным девушкам, в то время как замужняя женщина могла показать их красоту лишь наедине с супругом. Во всех остальных случаях она всегда появлялась со строгой причёской. А прилюдное обнажение поставило бы любую даму на одну доску с продажной женщиной и навек лишило бы её чести.
Если бы Годива действительно сделала то, что приписывает ей легенда, это не ускользнуло бы от внимания хорошо информированных историков XII века, упоминавших Леофрика и его жену в своих работах. Среди них Симеон Даремский, Генрих Хантингдонский, Джон Вустерский, Ордерикус Виталис, Уильям Малмсбери и другие. Предположить существование заговора молчания среди летописцев весьма проблематично.
Рождение легенды
И тем не менее в XIII веке легенда возникла. Её создателями считаются монахи бенедиктинского аббатства Сент-Олбанс Роджер Вендоверский и Мэтью Пэрис. При этом первый находится под бóльшим подозрением, чем второй. Известно, что большинство сочинений Роджера были заимствованы из ранее существовавших хроник, а он сам любил приукрасить события.
Как бы там ни было, именно с лёгкой руки обитателей аббатства миф о самоотверженной леди Годиве через два века после её смерти покорил сначала Англию, а затем и всю Европу. Что заставило сочинителей избрать для своих записей именно такой сюжет, доподлинно неизвестно. В любом случае, они показали себя неплохими литераторами, которые для достижения максимального эффекта создали увлекательную и провокационную историю. Опровергнуть их слова никто не мог, поскольку ни самой леди Годивы, ни её мужа, ни знавших их людей уже давным-давно не было в живых.
Справедливо сказать и о наличии гипотезы, согласно которой монахи совершили ошибку при переводе другого латинского источника, где Годива могла описываться как женщина, сбросившая с себя все символы её высокого ранга. И смена роскошного наряда на нижнюю одежду или, возможно, платье простолюдинки, трансформировалась в итоге в полное обнажение. А распущенные волосы, чтобы прикрыть наготу – это уже чистый вымысел, чтобы показать стеснительность и скромность женщины.
«Летописцев не беспокоило смешение идеалистического и реального, потому что для них история заключалась в осуществлении божественного промысла, который сам по себе был величайшим из идеалов, – написал в своей книге «Леди Годива: литературная история легенды» профессор английской и американской литературы Дэниэл Донохью. – Так что в их хрониках можно было перепутать то, что теперь мы рассматриваем как вымысел и факт... За период между смертью леди Годивы и 1230-ми годами общество изменилось настолько радикально, что они смогли идеализировать англосаксонскую Англию как ушедшую культуру, где женщина могла совершить драматический поступок из благородных побуждений. Поездки Годивы на самом деле никогда не было. И настоящая Годгифу даже не могла представить себе то, что нафантазировали о ней другие».
По мнению Дэниэла Донохью, люди испытывают тоску по волшебству, чудесам и всему иррациональному, поэтому столь охотно верят в мифы, пришедшие из глубины веков. Кроме того, Средневековье – это «не просто ностальгическое обращение к прошлому, но и творческая проекция на него современной культуры».
Кстати, пикантная деталь с подглядывающим горожанином возникла только в 1586 году. Это произошло после того, как городской совет Ковентри поручил художнику Адаму ван Ноорту создать картину, посвящённую леди Годиве. Полотно выставили для всеобщего обозрения. На ней автор также изобразил графа Леофрика, который в смятении наблюдал за супругой, решившейся на отчаянный шаг. Но неграмотные зрители приняли его просто за похотливого мужлана, который посмел обратить на женщину свой недостойный взор. Так людская молва сделала «подглядывающего Тома» неотъемлемой частью легенды и закрепила это словосочетание в качестве синонима вуайериста.
Сегодня история о леди Годиве – часть истории Ковентри. В городском Мемориальном парке проводится ежегодный трёхдневный фестиваль с массовыми гуляниями, музыкальными концертами, фейерверком и шествием полураздетых девушек, которые изображают героиню знаменитой легенды.