ТРЕВОЖНЫЙ МАРТ
Без четверти шесть. Промозглое весеннее утро. Пора! Набираю номер, и пока раздаются гудки - откашлялся.
- Алло? - сонный голос в трубке.
Прибавив басовитости строго спрашиваю:
- Лейтенант Рыжов?
- Так точно, - настороженно звучит в ответ.
- Это дежурный по базе. Сигнал «ЗАРЯ»! Срочно прибыть в подразделение, при себе иметь...
- Знаю-знаю, не в первый раз. Всё понял, буду, - недовольно прошипел Павел, и отключился.
Уф-ф, получилось, ура! Итак, сейчас он перебирается через Маринку, в потёмках натягивает форму, собирает амуницию... Выжидаю еще немного, и повторно набираю номер:
- Рыжов?!
- Да.
- Ты чего копаешься? Тебя одного ждём!
- Чай допиваю, и...
- Как, ты ещё чаи гоняешь?! Личный состав уже боекомплект получил, машины на старте. Вертушки винты раскручивают!
- Всё-всё, уже бегу! - недовольно бормочет в трубку напарник.
«Хе-хе, бежит он, ну-ну», - мысленно ухмыляюсь я, и спокойно-вкрадчивым голосом ввожу друга в ступор:
- Ладно, Павел Иванович, не суетись, тревога-то учебная.
Длинная пауза и вопрос с подозрением в голосе:
- Учебная? Что за хрень?! Почему?
- Да потому, ПашУня, что нынче первое апреля! Хи-хи..
- Пор-ручик, ты?! - закипая, рычит он.
- Ага, доброе утро Пал Иваныч. Чаёк с лимончиком пил? - Невинно интересуюсь я.
В ответ несется шквал ненормативных оборотов великого и могучего. О как цветасто богат, и витиевато разнообразен наш язык!
Оксфорд и прочие Кембриджи по праву славятся своими выпускниками, их факультеты филологии готовят неплохих специалистов в области русской словесности. Но никто из окончивших эти заведения с отличием, не смог бы сейчас понять, ЧТО выдавал в эфир мой друг в порыве праведного гнева.
Умирая со смеху аккуратно кладу трубку и откидываюсь на подушку. Представляю, как Пашка в полном боевом облачении прикрыв дверь кухни, сотрясает воздух, от злости пиная «тревожный рюкзак».
- Издеваешься, поспать другу не даёшь, - сонный голос жены рядом.
- Нормально. Чтобы жизнь малиной не казалась, надо его иногда взбодрить, - усмехаюсь в ответ, постепенно засыпая...
Сколько лет прошло, а до сих пор не могу вспоминать без смеха этот безобидный розыгрыш. Вот и сейчас не удержавшись хмыкнул, и потрепал по загривку вопросительно глянувшего на меня Чубайса.
Пёс по кличке Чубайс лежал четвёртый час без движения, прижавшись ко мне, перенося все тяготы и невзгоды. Ночной секрет, дозор, засада - три в одном. Всё будет зависеть от конечного результата.
Задание предельно ясно и лаконично: «Скрытно вести наблюдение. Контролировать отведённый сектор прилегающий к городу. По возможности своевременно передавать информацию о всех перемещениях бандформирований, которые (по разведданным) собираются этой ночью совершить ряд терактов и провокаций на территории города, дабы сорвать предстоящие президентские выборы...».
В общем, лежать, смотреть и действовать по обстановке. Впрочем, как и всегда. Вот и лежим мы тут с друзьями, «загораем». Сквозь тонкий туристический коврик, (несмотря на бушлат) собачий холод пробирает до костей. Скорее бы утро.
«Охота людей на себе подобных не может быть понятна "человеку диванному", тихо живущему в многоэтажке», - мысли плавно и равномерно текут по извилинам не давая расслабиться, - «в повседневной суете человек больше осознаёт себя не как обособленную личность, а как составную часть общего людского потока.
Толпа же всех обезличивает стирая грани между людьми, и совсем иное поведение человека в экстремальных условиях, ночью. Здесь в нём всплывают все дремлющие ранее инстинкты, заложенные природой за тысячи и миллионы лет его эволюции. Инстинкты — вовсе не коллективный инструмент, это опыт выживания индивидуума.
Только в ожидании опасности или же на краю гибели начинает интенсивно работать интуиция — результат работы мозга на бессознательном уровне, считывающем помимо воли человека и перерабатываемом всю получаемую информацию об окружающей его среде.
И если только в памяти всплывёт хоть какая-либо отрицательная информация, то мозг сразу выдаст человеку команду — "Будь осторожен, опасность"!
Не думающий об этом человек будет слегка удивлён, но, как правило — насторожится. Пожалуй, это и есть интуиция». Да уж, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы всё это осознать, но «хомо диваниус» растерял все навыки предков, прельстившись благами цивилизации и получив взамен букет разных заболеваний.
А сейчас, даже для бойца первогодки ситуация вполне понятна: Лучшее время для скрытого наблюдения — непогода. Тогда для противника ты совершенно невидим. Сегодня же, увы, хуже не придумать — полнолуние, и ночь довольно светлая. Видимость превосходная как для нас, так и для врага.
Слезятся глаза, уставшие от прибора ночного видения. Металл автомата покрылся инеем, как будто сейчас не южный март, а подмосковный декабрь.
Лежащий рядом капитан делает знак рукой. Прислушиваюсь... Дубань прав, что-то не так. Слева, метрах в пятнадцати, где притаились «Чума» и «ГрИба» раздаётся едва различимый посторонний звук.
Навожу на них прицел ночного видения. Чумичёв с Грибачёвым — два Андрюхи, лежат без движений. Накрытые капюшонами головы опущены на руки, и опять этот равномерный звук. Всё ясно, храп. Спят, паразиты...
Устали, конечно, все мы устаём. Люди не роботы но, главное не дать усталости завладеть собой. Эх, молодёжь, приложились к фляжке с коньяком и мороз им нипочём. Не думают, балбесы, что запросто можно без головы проснуться уже на том свете. Валентин Дубань ухмыляется, видя озадаченность на моём лице.
«Ну, ладно, сейчас я вам устрою Перл-Харбор», - на ощупь выбираю справа смёрзшийся ком земли чуть поменьше кулака, и, коротко размахнувшись навесом посылаю «привет» в сонное царство.
Бац! Йес-с! Удачный бросок, прям по бестолковке Грибачёва угодил. Андрюха встрепенулся, спросонья не понимая в чём дело ошарашено крутит башкой. Почесал ушибленный затылок, приложился к прибору ночного видения и повернулся ко мне. Показываю кулак, и он суетливо толкает локтем Чумичёва.
Валентин, улыбаясь показывает большой палец, оценив «бомбометание» и воспитательный процесс.
Чубайс шумно вздохнув, положил морду на лапы. Тоже устал бродяга и замёрз не меньше нашего, но лежит — терпит. Умный пёс, не всякая овчарка могла бы сравниться с ним интеллектом.
Никто ничему его специально не обучал, прибился он к нам пару недель назад в лесу при весьма необычных обстоятельствах, и с тех пор не перестаёт удивлять своей сообразительностью.
Вспомнилось, как сержант Смык подстрелил на пруду две ондатры, тогда Чубайс словно охотничий спаниель кинулся в холодную воду и приволок добычу. Ондатра зверь небольшой, но шашлык тогда получился отменный.
Воспоминание о трапезе наполнили желудок тягучими позывами: кушать, есть, жрать... Сглотнув слюну попытался отвлечься и отвернул рукав, светящиеся стрелки показывают три часа двадцать одну минуту.
Выжидаю, и, в 03:25 (контрольное время) несколько раз в определённой последовательности щёлкаю тангентой радиостанции. В наушнике слышу ответное пощёлкивание, дежурный принял сигнал и теперь знает, что у нас всё в порядке. В эфире соблюдается режим радиомолчания.
Чертовски хочется курить...
Пискнула и пробежала перед лицом мышь. Маленькая, короткий хвостик — полёвка. Чубайс ловко прижал её лапой, и вопросительно взглянул на меня.
Укоризненно шепчу:
- Отпусти, ты же не кот.
Пёс нехотя убирает лапу. Мышь, возмущено пискнув, исчезает в заиндевелой траве.
Над Брагунским хребтом из-за облаков вынырнула огромная Луна, осветив окрестности призрачным светом. В тумане за Сунжей протяжно и тоскливо завыл волк, на окраине Гудермеса отозвались лаем собаки.
Чубайс тревожно завертел мордой и плотнее прижался ко мне. Со стороны девятого блок-поста с шипением взмыла осветительная ракета, и окрестности на какое-то время превратились в рваные фрагменты черно-белого кино. Где-то далеко в районе вокзала завязалась перестрелка, и минут через пять так же внезапно смолкла. На спящий город опустилась тревожная тишина.
«Не спать, не спать»!.. - остервенело тру уши, разгоняя дрёму. Пёс удивлённо косится на меня, в умном взгляде читается вопрос: «какого хрена мы здесь делаем»? Эх, мой друг, я тебя понимаю, дома-то никаких забот, тепло и уютно, вот только однообразно и скучно без адреналина.
Дома... как там сейчас?.. Мирно посапывают дочка с сыном, уютно урчит устроившись рядом с супругой кошка... Оппа! Вскинулся и заволновался Чубайс. Вздыбилась шерсть на загривке, негромкое рычание: кого-то учуял. И... что за чёрт? Пёс всматривается нам в тыл. Туда, откуда мы «гостей» совсем не ожидаем.
Переглянулись с другом, и аккуратно развернулись в обратную сторону. Щёлканьем клавиши радиостанции посылаю сигнал: «Внимание». Коротко глянув в сторону второго «секрета» вижу, всё в порядке, сигнал приняли и мониторят по сторонам, не спят.
Валентин зубами стягивает перчатку, и разминает пальцы рук. Шёпотом командую: «лежать», и пёс молча ложится не сводя глаз с терновника. На Луну надвигаются облака, погружая окрестности в неуютную темень.
Аккумулятор прибора ночного видения ослаб, и видимость скверная. Отложив громоздкий и уже бесполезный прибор, прильнул щекой к прикладу. Коллиматорный прицел ночного видения работает штатно. До кустарника неблизко, но мощная оптика приближает изображение в неестественном ядовито-зелёном цвете. Напряжение возрастает...
Колыхнулись верхушки куста и, на открытое пространство выходит... кабан! Я не охотник, и с подобным зверем в лесу встречаться не доводилось, кабана видел лишь в зоопарке да у Николая Дроздова в «мире животных».
В моём понимании это просто дикая свинья, но... этот экземпляр почему-то кажется нереально огромным. «Вепрь, матёрый секач», кажется так называют его охотники. Уф-ф, и наделал же шороху зверюга, а мы уже было переполошились. Можно расслабиться...
Где-то читал, что кабаны стадные животные, но этот почему-то один. «И где же ты, свинорылый, семейство своё растерял»? - зверь мои мысли не слышит, у него свои заботы и, задрав морду кверху он нюхает воздух. Лёгкий ветерок нам в лицо, поэтому кабан нас не чувствует и, лёгкой рысцой похрюкивая он направляется влево... прямо на минное поле.
«Эх, дурилка картонная, куда же ты прёшься»?! - переглянулись с другом, Валентин качает головой, что-то сейчас будет... Предсказуемый финал не заставил себя долго ждать: взрыв, истошный визг постепенно переходит в затихающий хрип.
Не пробежал по опасному участку и двадцати метров, не повезло зверю. Но почему же Чубайс по-прежнему напряжёно всматривается в «зелёнку»? Верхняя губа его подрагивает, обнажая клыки в беззвучном рычании. Более тщательно продолжаю осматривать терновник.
«Да-а, чтобы мы без тебя делали, милая псина»? - за деревом колыхнулся силуэт. Регулирую резкость, всматриваюсь... так и есть, в подсвеченных нитях сетки прицела различаю человека.
Почти сливаясь с фоном он притаился за деревом, и тоже наблюдал за передвижениями и кончиной кабана. И теперь в бинокль осматривает окрестности, потревоженные взрывом. Повторно, щелчками рации предупреждаю всех об опасности...
Замаскированы мы неплохо, и обнаружить нас непросто. Замерев, ожидаем развития событий. Холод отступил, уступив место напряжению, и... желанию пить. Не вовремя, придётся потерпеть.
Ожидание затянулось, враг осторожен и терпелив но, видя, что после взрыва вокруг нет никакой активности он вышел на открытое пространство. «Комок», оружие, борода, наглядное пособие противника, виданное не раз.
Тихое рычание справа. Рыжий, всеми фибрами своей собачьей души, тоже чувствует врага. Но в данной ситуации он будет помехой, может попасть под шальную пулю, и поэтому шёпотом успокоив пса, отпускаю его:
- Чубайс, домой!
Вскочив, четвероногий друг мгновенно исчезает в темноте. Бородач ещё раз внимательно осмотрелся, махнул рукой и, пригнувшись, двинулся вперёд. За ним из «зелёнки» потянулись остальные…». Юрий Воякин.
(продолжение - https://dzen.ru/a/ZaqygaM3HEkZVeh4)
