* Речь, произнесенная перед коллегией адвокатов штата Нью-Йорк 28 января 1937 года в отеле «Уолдорф-Астория», Нью-Йорк.
Роберт Мейнард Хатчинс ROBERT MAYNARD HUTCHINS
(January 17, 1899 – May 14, 1977)
1. История юридического образования в нашей стране — это история интеллектуальных движений, которые упустили главное. Реформы Лангделла были спасительны и необходимы. Лангделл увидел мертвенно-скучную рутину чтения и запоминания лекций. Лангделл привнес жизнь в юридическое образование.
Case метод обладал той реальностью, которой не хватало текстам и лекциям. В свое время case метод оказал нам большую услугу, и в каком-то смысле он делает это до сих пор.
2. Реформы Лангделла имели некоторые недостатки. В других руках, по крайней мере, они отражали неверное представление о науке. Как всем известно, представление о том, что наука создается путем накопления данных, наивно. Как заметил Пуанкаре: «Собрание фактов —это не более наука, чем куча камней — это дом». Case метод придавал огромное значение частным случаям и конкретным фактам и создавал ошибочное впечатление, что из этой массы материала в конечном счете возникнет наука права.
3. Метод case зашел слишком далеко отчасти из-за престижа, который был дан ему после того, как Гарвардская юридическая школа стала процветать под руководством Лангделла. Каждая юридическая школа, стремившаяся заявить своим избирателям, что она ничем не хуже Гарварда, считала необходимым объявить, что все курсы преподаются по системе case. Возможно, было бы желательно преподавать большую часть большинства курсов по этой системе. Но мы не должны предполагать, что, поскольку case метод эффективен большую часть времени, он должен быть эффективен все время. Когда задача учителя состоит лишь в том, чтобы передать простой, но важный фрагмент информации, когда класс велик и имеет очень неравные способности, или когда обсуждаемый предмет представляет главным образом исторический интерес, система case приводит к чрезмерной трате времени.
4. Студенты-юристы должны научиться читать cases, но три года кажутся немного затянувшимися для процесса обучения чтению cases.
Студенты-юристы должны научиться читать cases, но три года кажутся немного затянувшимися для процесса обучения чтению cases.
5. Студент, который не может читать cases через шесть месяцев, вероятно, никогда не научится этому. Поэтому широко распространенное и настойчивое требование обучать всему с использованием метода case не может быть оправдано необходимостью предоставления учащемуся орудия для поиска и чтения case law.
Студент, который не может читать cases через шесть месяцев, вероятно, никогда не научится этому.
6. С другой точки зрения, реформы Лангделла произошли как раз в самое неподходящее время. В системе Лангделла основное внимание уделялось чтению и пониманию заключений судов последней инстанции. Лангделл представил свою систему в то время, когда начинался медленный, но уверенный процесс вытеснения искусства чтения и письма из программы школы и колледжа. Я не говорю, что грамматика и риторика не заслужили изгнания на столь низкое положение, если бы грамматика и риторика не упали.
7. Может быть, лучше не иметь никаких наставлений по грамматике и риторике, чем иметь такие, какие были у нас в 70-е гг. Я почти уверен, что лучше не иметь их вообще, чем иметь такие наставления по грамматике и риторике, какие мы имеем сейчас.
Логика и казуистика, применение общих принципов к конкретным случаям, гораздо более трудны для решения в рамках системы case, чем раньше.
Но и в это время логика исчезала из университетского курса обучения. Об эффективности обучения формальной логике можно ставить те же вопросы, которые я задал в отношении преподавания грамматики и риторики.
8. Возможно, преподавание формальной логики — это так плохо, что от него следует избавиться любой ценой. Но тогда перед нами вскоре возникнет паноптикум студентов и преподавателей, борющихся в юридических школах с логическими проблемами наибольших трудностей, и борющихся без какого-либо вооружения, кроме того, которым они одарены природой.
9. На этом этапе искусство грамматики, риторики и логики, т. е. необходимые теоретические инструменты для чтения, письма и обдумывания юридических решений, были отобраны у тех, кто должен был справиться с ними. В то же самое время они были лишены того, что осталось от другого важного пособия для понимания судебных заключений, ибо Великие книги Западного мира* постепенно перестали изучаться в средней школе и колледже.
* Great books of the Western world — URL: https://en.wikipedia.org/wiki/Great_Books_of_the_Western_World (дата обращения 16 марта 2020 г.).
10. Этот процесс продолжается до сегодняшнего дня, в учебном плане имеются только фрагменты [теоретических инструментов для чтения, письма и размышления]. Студенты-юристы должны читать и понимать мнения судей, воспитанных в интеллектуальной традиции*, которая им все более чужда.
* В интеллектуальной традиции Great books of the Western world.
11. Сравните образование, полученное Лордом Мэнсфилдом*, Судьей Стори* или даже Лордом Биркенхедом *, с образованием студента, окончившего колледж и собирающегося сегодня поступить в юридическую школу.
* Уильям Мюррей, первый граф Мэнсфилд (1705-1793). — Режим доступа : URL: https://en.wikipedia.org/wiki/William_Murray,_1st_Earl_of_Mansfield (дата обращения 28 марта 2020 г.)
*Джозеф Стори (1779-1845). — URL: https://en.wikipedia.org/wiki/Joseph_Story (дата обращения 28 марта 2020 г.).
*Фредерик Эдвин Смит, первый граф Биркенхед (1872-1930). — Режим доступа : URL: https://en.wikipedia.org/wiki/F._E._Smith,_1st_Earl_of_Birkenhead (дата обращения 28 марта 2020 г.).
11а. Затем спросите себя, как студент может понимать мнения судей, когда он так же невежественен в интеллектуальном отношении, как невежественен в своем отношении к их писаниям.
11b. Студент потерял искусство, с которым судьи читали книги, выступавшие основой образования.
12. Книги студент тоже потерял.
13. Вся фрагментарная история, социальная наука и литература, которую студент читал, все эксперименты в области естественных наук и психологии, которые он проводил, не могут восполнить понесенных студентом потерь.
14. Я считаю, что именно эти потери в значительной степени являются причиной смещения акцента в рамках case системы с инструктажа по правовым принципам, иллюстрируемым сases, на инструктаж по cases, указывающий на то, что можно было бы ожидать от судов*.
* Инструктаж по cases, указывающий на то, что можно ожидать от суда заключается в том, что наставник (инструктор) начинающего юриста или заказчик просят юриста прочесть материалы судебного дела. Чтение требуется, чтобы у юриста сложилось представление о будущем судебном разбирательстве по аналогичному делу. Затем наставник (инструктор) задает вопросы начинающему юристу, чтобы проверить как юрист усвоил материалы дела и как он представляет ход будущего судебного разбирательства. Если наставник (инструктор) не располагает временем для инструктажа постороннего юриста, обратившегося к нему за консультацией, то наставник печатает текст судебного постановления из справочной правовой систему «КонсультантПлюс» и выдает экземпляр текста постороннему юристу.
15. Нет никаких причин, для того, чтобы система case неизбежно должна вытеснить рассмотрение принципов из курса обучения. Вы не можете учить принципам, не обучая cases. Но вы можете преподавать cases и без обучения принципам.
16. Принципы не могут быть изучены в среде, в которой интеллектуальная традиция перестала быть жизнеспособной для тех, кто живет в ней; когда философия находится в упадке; необходимый курс юридической этики вызывает ужасную скуку; рассматривается как не относящийся к образованию, которое необходимо для ученой профессии.
17. Двадцать лет назад юриспруденция (теория права), сравнительное правоведение и история права стали предметами, изучаемыми странными студентами, которых, к счастью, было немного. Сама юриспруденция часто преподается в свете доктрины о том, что право — это то, что суды, скорее всего, будут делать.
18. На всех учебных курсах студент знает, что он должен записать правило, которое держится силой авторитета, отмечая исключения, если студент намеревается практиковать в исключительной юрисдикции, и что он должен запомнить правила для того, чтобы повторить их на выпускном экзамене.
19. Лучшим учеником будет тот, у кого лучшая память; кто может быстрее всего манипулировать правилами перед лицом гипотетических случаев.
19а. Лучшим учителем, конечно же, будет тот, кто излагает правила наиболее четко, сжато и медленно, так что их можно легко и правильно записать.
20. Case метод, таким образом, мог прийти и часто приходил к той же стерильности, что и метод textbook and lecture, и по тем же причинам.
21. Это может перерасти в дискуссию о языке судей, заканчивающуюся утверждением правил большинства и меньшинства, которые класс добросовестно запишет в свои тетради.
22. Система case была не более «практичной», чем та, которую она заменила, за исключением обучения, которое система дает по поиску и чтению case law. Это обучение, которое, как я предположил, можно пройти за шесть месяцев.
23. С чисто практической точки зрения можно было бы сказать, что case метод готовит людей к ведению споров в апелляционных судах, а этот опыт большинству студентов будет предстоит приобрести лишь спустя долгие годы после того, как они забудут о своем обучении в юридической школе*.
* В оригинале сказано, что ко времени появления практики в апелляционных судах юристы забывают о своем юридическом образовании. В России выпускнику высшего учебного заведения, который трудоустроился впервые, старшие коллеги советуют «забыть все, чему учили в вузе». При этом взять на работу по должности помощника прокурора гражданина, не имеющего юридического образования, вряд ли кто согласиться. А ведь такому человеку проще «забыть» все, чего он не знает и знать не может. В новейшей истории Украины должность генерального прокурора занимал человек без юридического образования.
24. Главным достоинством юридического образования в системе двадцатилетней давности было то, что студенты учились работать.
25. Однако это не было результатом системы; это стало результатом напряженной конкуренции в юридических школах, которая, в свою очередь, является результатом прямой связи, которая установилась между классами (учебными программами) юридических школ и работой в юридических конторах.
26. Если бы эта связь возникла тогда, когда метод был textbook-lecture в моде, конкуренция была бы столь же острой, и студенты учились бы работать так же хорошо.
27. Расцвет университетских юридических школ в семидесятые годы шел параллельно с расцветом крупных корпораций и колоссальным расширением американской промышленности.
28. Адвокатура вступила в новую фазу, а вместе с ней и юридические школы.
28а. Это был, вероятно, первый случай в нашей истории, когда стало само собой разумеющимся, что адвокатура превратилась в прислугу торговли, промышленности и финансов.
Адвокатура превратилась в прислугу торговли, промышленности и финансов
28b. Адвокатам стало возможным сколотить значительные состояния.
29. Поскольку адвокатура стала рассматривать право, как средство зарабатывания денег, студенты-юристы неизбежно стали видеть право в том же свете. Один из членов этой коллегии адвокатов* рассказал мне о вопросе, заданном ему старым висконсинским адвокатом сорок лет назад.
* Нью-Йоркской коллегии адвокатов, перед членами которой выступает Robert Maynard Hutchins.
30. Вопрос звучал так: «Правда ли, что в Нью-Йорке есть люди, практикующие юриспруденцию за деньги?». — Тогда таких людей было несколько, и я слышал, что они есть и сейчас.
31. Раньше существовала разница между профессией и торговлей. Отличительных признаков юридической профессии было три. Юридическая профессия была интеллектуальной. Юридическая профессия была самостоятельной. Цель профессии состояла не в том, чтобы делать деньги, а в том, чтобы продвигать общее благо.
32. Я не говорю, что какая-либо профессия в истории в совершенстве реализовала во всех своих членах эту последнюю черту. Я действительно говорю, что даже в нашей стране были времена, когда адвокатуре в целом было бы стыдно сказать, что закон — это средство зарабатывания денег. Я сомневаюсь, что такое чувство стыда преобладает сегодня.
33. Хороший результат, и это результат единственный, от перехода интереса к общему благу к финансовому успеху заключается в том, что студенты-юристы много работают. Они хотят получить высокие оценки, чтобы получить хорошую работу.
Студенты-юристы много работают. Они хотят получить высокие оценки, чтобы получить хорошую работу
34. Плохой результат в юридическом образовании — это монополизация учебной программы предметами, которые выглядят финансово выгодными, и дальнейшее подавление интеллектуального содержания и интеллектуальной традиции права.
35. В этой атмосфере есть две причины для того, чтобы давать или брать курс юридической школы: одна заключается в экзаменах в адвокатуру; и вторая причина имеет очевидную связь с зарабатыванием денег.
36. Все названные связи, конечно, скорее кажущиеся, чем реальные.
37. Юридическая школа не может дать те качества или опыт, которые ведут к финансовому успеху.
38. Юридическая школа может создать арену, на которой, чтобы добиться успеха, студент должен обладать качествами, которые помогут ему добиться успеха в адвокатуре.
39. Студент может так организовать себя, чтобы быть успешным в юридической школе; студент должен быть расторопным, иметь хорошую память, а также способность и желание работать.
40. Некоторые из этих талантов могут быть полезны для зарабатывания денег.
41. Но таланты ни в коем случае не гарантируют успеха при зарабатывании денег.
Таланты ни в коем случае не гарантируют успеха при зарабатывании денег
42. Помимо предоставления возможностей использовать таланты, юридическая школа не может внести свой вклад в финансовый успех.
43. Профессиональные курсы, практические курсы, курсы, предназначенные для того, чтобы сделать мужчин вундеркиндами в определенной области в момент окончания обучения —все это обман
44. Я спросил одного члена Нью-Йоркской коллегии адвокатов, который добился в ней определенных успехов, моего однокурсника по юридической школе, что он получил от своего юридического образования.
45. Он был в растерянности, не зная, что ответить.
46. Затем я спросил его, что, по его мнению, студент должен получить от юридического образования.
47. Наконец-то он сказал: «Самая важная квалификация для успеха в адвокатуре — это хитроумие*. Университет не может и не должен учить лукавству. Поэтому университет не должен преподавать право».
* В оригинале «хитрость». Guile — коварство, обман, вероломство, лукавство, хитрость.
48. Вы можете отрицать главную посылку и заключение этого силлогизма, и я тоже должен отрицать это заключение.
49. Я надеюсь показать, как университет может преподавать право.
50. Все, что я пытаюсь сейчас сказать, это то, что если целью адвокатуры является финансовый успех, а лучшим способом его достижения является хитрость, то студенты вряд ли будут сильно заинтересованы в курсе обучения, основанном на представлении о том, что юриспруденция — это ученая профессия*, а университет — это место для поиска истины и культивирования интеллектуальных добродетелей.
* Ученой профессией является «правоведение», а юриспруденция есть искусство или ремесло юридической практики. Затруднительно именовать юристом преподавателя, не имевшего опыта юридической практики, особенно судейского опыта, а чаще опыта судебного представительства и уголовной защиты. Однако именовать правоведом хорошего преподавателя юридической дисциплины вполне допустимо.
51. Описанные мною методы и содержание юридического образования характеризуют период, более или менее определенно завершившийся в ведущих юридических школах пятнадцать-двадцать лет назад.
52. Тогда же заговорили о новых и спасительных реформах.
53. Как мы видели, удаленность от реальности, которая когда-то поразила систему textbook-lecture, принесли какие-то руки в некоторые места, чтобы затронуть и систему case.
54. Непрактичная образовательная программа маскировалась под практическую программу.
55. Мы все еще были слишком теоретичны, как нам казалось.
56. Мы не знали экономической, социальной или политической основы правовых решений.
Мы не знали экономической, социальной или политической основы правовых решений
57. Мы не знали их экономических, социальных или политических последствий.
Мы не знали их экономических, социальных или политических последствий.
58. Судьи создают право, но мы не можем понять психологию судей, и это касается и присяжных.
59. Мы чувствовали, что слишком теоретичны в организации наших курсов.
60. Их названия были историзмами; их содержание было устаревшим; они ни по названию, ни по содержанию не представляли студенту фактов юридической жизни так, как они представлялись бы ему на практике.
61. В качестве благотворной реакции на удаленность системы case и пустые разговоры о реальных ситуациях начались дискуссии, результатом которых было появление трех взаимосвязанных движений.
62. Одним из них, функциональным подходом, было стремление реорганизовать курсы юридической школы, чтобы они более четко и прямо касались видов юридической практики.
63. Второе, фактологическое учение, было попыткой исследовать право в действии, выяснить последствия юридических решений и то, что на самом деле происходит в юридическом мире.
64. Третье направление по линии кооперации с другими дисциплинами, исходило из ощущения, что экономика, история, социология, психология и политология имеют какое-то отношение к праву; это направление исходило из убежденности в том, что ученые в перечисленных областях могут пролить свет на происхождение и последствия того, что делают суды.
65. Эти разработки были естественными и желательными.
66. Система юридического образования, созданная изобретенная Лангделлом, почти так же мертва, как система, которую он вытеснил.
67. Некоторое обновление необходимо хотя бы для того, чтобы удержать интерес студентов.
68. Кроме того, ученые-правоведы занимались критикой последствий [судебных] решений, практически не зная, что это за последствия.
69. Когда они этим не занимались, то обсуждали язык судей.
70. Попытка выйти за пределы слов [решений] судов крайне необходима.
71. Это необходимо уже сегодня.
72. Я считаю, что усилия, направленные на то, чтобы сделать юридическое образование жизненно важным, собрать факты, а также выявить исторические, социальные, экономические, политические и психологические основы права и последствия [судебных решений], должны прилагаться и впредь.
73. У меня нет никакого сочувствия к профессорам-юристам, которые хотят втянуться в [философские] спекуляции на креслах или в логику, особенно если у них не было никакой спекулятивной или логической подготовки.
74. Я нет никакой симпатии к тем, кто считает, что выполнил весь свой долг, когда прочитал cases и рассказал своим ученикам, что у них есть [за плечами].
75. Я верю, что ничто из того, что я могу сказать, не будет истолковано как поощрение ленивых, нерешительных или некомпетентных людей.
76. Ни один профессор права не может претендовать на то, чтобы быть им, если он полностью отделяет себя от «реалистического» движения.
77. Однако можно предположить, что это движение не является окончательным, полным и исчерпывающим ответом на проблемы правового образования.
78. Функциональный подход укрепляет представление о том, что долг юридической школы состоит в том, чтобы обучать практикующего пользоваться инструментами своей профессии, и это пагубно.
79. Функциональный подход продуцирует описательный тип образования, в котором не делается никаких усилий для передачи принципов.
80. Цель состоит в том, чтобы описать студенту ситуацию, в которой ему придется работать.
81. Мне нет нужды говорить вам, что изменившиеся экономические или политические условия могут и часто действительно меняют положение практикующего в одночасье.
82. Функциональный подход делает акцент на неправильном месте. Это акцент на том, что делает адвокат.
83. Я склонен говорить, что университетская юридическая школа должна делать акцент на том, что такое адвокат.
Университетская юридическая школа должна делать акцент на том, что такое адвокат
84. Сотрудничество с другими дисциплинами — отличная вещь.
85. Юридическая школа слишком часто и слишком далека от остального университета.
86. Но сотрудничество с другими дисциплинами требует, чтобы каждая из этих дисциплин имела теоретическую структуру, которая делает факты и идеи одной из них понятными другой.
87. Факты о бизнесе не полезны экономике при отсутствии экономической теории.
88. Факты о праве не полезны правоведу при отсутствии правовой теории.
89. Факты каждой из теорий не взаимозаменяемы друг с другом, если только каждая из них не может быть понимаемой другой теорией.
90. В то время, когда началось движение за кооперацию дисциплин, юридическая теория перестала играть какую-либо важную роль в юридических школах.
91. Коллекционирование cases и формулирование из них правил, предполагающих, что будут делать суды, стали заботой учителей права.
92. Поэтому учителя права не имели теории, благодаря которой они могли бы поглотить то, что могли бы дать другие ученые.
93. В то же время социологи разделились, за некоторыми заметными исключениями, на тех, кто верил в «кресельные» спекуляции и обличал все контакты с миром и тех, кто считал, что дом — это собрание камней, и обличал всякие [теоретические] спекуляции вообще.
94. Психология стала главным образом погоней за крысами через лабиринты, хотя время от времени она оживлялась изучением животных более сложной анатомической структуры и более достойного социального положения.
95. Сотрудничество в этих условиях не могло быть плодотворным, и оно плодотворным не было.
96. Я вновь заявляю, что это не означает, что сотрудничество не должно продолжаться; это означает, что еще предстоит выработать необходимые условия успешной кооперации.
97. По этой же причине сбор фактов о действии права не оправдал тех надежд, которые мы на него возлагали.
98. Это отрадно, потому что это тяжело, и мы все еще в некоторых отношениях пуритане; это совсем другое дело, и нам нравится думать, что мы делаем успехи; это приводит нас к столкновению с реальным миром, и мы чувствительны к обвинению в том, что мы —академические затворники.
99. Но фактический материал полезен только для иллюстрации, подтверждения или опровержения принципов и идей.
100. Или говоря иначе, мы не хотим фактов; нам нужны соответствующие факты.
101. Чтобы решить, какие факты актуальны, мы должны иметь какую-то теорию или [что-то] другое.
102. Но, как мы уже наблюдали, правовой теории почти не было.
103. Коллекционирование фактов в этих условиях, как правило, является неизбирательной, и, следовательно, бесполезной сборкой различных и тривиальных предметов.
104. Факты абсолютно незаменимы.
105. Ни одна теория не является хорошей, пока она не проверена фактами.
106. Но ни один факт не является хорошим, если только не существует теории, которой он охватывается.
107. Коллекционирование фактов, важное новое направление в юридическом образовании и науке, не мог быть столь полезным, как это должно было бы быть, потому что в то время, когда началось фактологическое движение, юридическая теория находилась на самом низком уровне за многие столетия.
108. Реформы Лангделла были вне центра внимания.
109. Они были важны, но не настолько, как жизненно важное центральное ядро юриспруденции.
110. Функциональный подход, сотрудничество с другими дисциплинами и сбор данных [фактологическое движение] были вне центра внимания.
111. Они важны, но могут быть эффективными только в случае, когда жизненно важным ядром юриспруденции является центр юридической школы.
112. Протест Лангделла и новых протестантов* против теории был направлен неверно, и [предлагаемое ими] решение не отвечало реальной проблеме.
*newer protestants — «новые протестанты», по всей видимости, ирония в адрес ближайших учеников и последователей Лангделла, приверженцев case метода.
113. Поскольку теория преподавалась плохо и нереалистично, они возражали против самой теории.
114. Они предложили заменить теорию, что привело к еще большей деградации юриспруденции и юридического образования; и реализм, которого они достигли, был, как мы видели, реализмом только по названию.
115. То, что они должны были сделать, — это признать, что юриспруденция занимает центральное место, и возродить разумное ее изучение.
116. Тогда они обнаружили бы, что case метод, функциональный подход, кооперация с другими дисциплинами и сбор фактов (фактология) встали бы на свои места и достигли тех результатов, на которые они надеялись.
117. Поэтому проблема юридических школ сегодня — это проблема разрешения и обобщения.
118. Мы должны сохранить полезные черты того, что сделал Лангделл и его преемники, и включить эти черты в более здоровую и более адекватную политику юридического образования.
119. И так как я был настолько груб с каждым, кто когда-либо говорил что-либо по этому вопросу, то было бы справедливо показать себя, изложив сейчас, что такое разумная и адекватная политика.
120. В качестве предварительного [утверждения] я могу указать, что каким юридическое образование должно быть, зависит от того, что такое право.
121. Каждый, кто имеет какое-либо мнение о юридическом образовании, должен знать имплицитно или эксплицитно философию, концепцию и теорию права.
122. Если профессор сказал вам, что он против какой-либо философии в юридическом образовании, то он будет означать, что его философия и его философия права привели его к выводу, что он против конкретного предложения, о котором идет речь.
123. Поэтому я постараюсь сформулировать политику юридического образования с точки зрения нескольких основных принципов в философии права.
124. Эти [формулы] не будут исчерпывающими.
125. Я просто сделаю три простых утверждения о природе права, расшифрую их значение и предложу, что следует [предложить] в образовательном плане.
126. Если я не могу надеяться на согласие с принципами, которые я разрабатываю, то вопрос может быть надлежащим образом сфокусирован; поскольку вопрос будет сосредоточен на необходимости некоторых принципов.
127. Первое заявление, которое я хотел бы сделать, заключается в том, что закон, принятый законодателями и судьями, а также находящийся в ведении судов и других должностных лиц, представляет собой совокупность политических определений принципа справедливости в отношении социально-экономических отношений людей в то или иное время и в том или ином месте.
128. Расшифровка этого заявления предполагает, что право является лишь одним из политических инструментов.
129. Общественное просвещение, например, говорит о другом.
130. Все политические инструменты направлены на общее благо в качестве своей конечной цели.
131. Если бы этого не произошло, то политические инструменты были бы направлены на благо отдельных лиц или специальных частных групп и были бы коррумпированными политическими устройствами, политическими инструментами, которые используются неправильно.
132. Общее благо общества можно определить в целом.
133. Общества, естественно, существуют потому, что отдельные люди, естественно, не самодостаточны и небезопасны в изоляции.
134. Общее благо — благо, полученное от социальной жизни.
135. Это благо общественной организации.
136. Она [общественная организация] состоит из мира, и порядка, и распределения экономических благ.
137. Принцип справедливости при создании и применении закона имеет два аспекта: приведение законов к общему благу в качестве цели и направление социальных и экономических операций в соответствии с моральными достоинствами.
138. Одним из них является справедливость в особом смысле, в смысле экономической справедливости или справедливости в обмене и распределении экономических благ.
139. Позже я буду ссылаться на третий принцип справедливости, который заключается в том, что закон должен исходить от того, кто должным образом уполномочен принимать, издавать и применять его.
140. Согласно принципам, которые я предложил, закон может быть оценен как справедливый или несправедливый.
141. Несправедливый закон — это, конечно, закон только по названию. На самом деле это проявление силы, а не права.
142. Определение справедливости зависит от обстоятельств, [в которых живет] общество в данное время и в определенном месте.
143. Нормы права являются общепринятыми в той мере, в которой они учитывают конкретные условия и пытаются предоставить справедливые политические средства в свете таких соображений.
144. Судебные решения, как применения правил в конкретных случаях, также являются определениями справедливости, а в определениях содержится элемент условности.
145. Но само правосудие не является конвенциональным.
146. Оно [правосудие ] не меняется от места к месту или время от времени, хотя его определения всегда связаны с конкретными условиями.
147. Все человеческие общества имеют общие черты (качества), а также традиционные различия.
148. Человеческая природа, которая везде одинакова, является постоянным источником общих качеств [человеческих обществ].
149. Таким образом, свод законов имеет два аспекта.
150. Первый — это естественный аспект, с точки зрения которого мы видим, что закон имеет свою основу в справедливости, в общей природе всех человеческих обществ и в постоянной [неизменной природе] природе человека.
151. Второй аспект закона — это его общепризнанность (конвенциональность).
152. Здесь проявляются различия, свойственные разным временам и местам.
153. Не существует норм позитивного права, которые являются общепризнанными.
154. Правила являются естественными, поскольку они определяют принцип справедливости, который является естественным для человека.
155. Второй простой момент в философии права, который я хочу подчеркнуть, заключается в том, что право — это практическая работа в регулировании общественного поведения.
166. Право, с одной стороны, не является делом страстей, эмоциональных предрассудков или классовой ненависти; с другой стороны, право не является чисто умозрительным или теоретическим.
167. Нормы права не выражают знания.
168. Правовые нормы не являются истинными, ложными или вероятными в том смысле, в каком истинны, ложны или вероятны научные утверждения или даже общепринятые мнения.
169. Право является практическим в той степени, в которой оно направлено на действие, а не на знание, на регулирование поведения посредством какой-либо формы предписания, которая может быть применена.
170. Право рационально в том смысле, что его предписания должны основываться на знаниях и в той мере, в которой эти знания используются разумно при определении средств (инструментов).
171. Многие виды знаний полезны с практической точки зрения при создании права и в правовом администрировании (правоприменении).
172. Требуется знание природы человека.
173. Это психология.
174. Требуется знание социальных и экономических механизмов и процессов.
175. Это экономика и социология.
176. Требуется знание о механизмах и процессах прошлого, а также о том, как закон повлиял на них.
177. Это обеспечивается историей и юридической историей (историей государства и права).
178. Необходима Этика, или знание порядка блага в счастье человека.
178. Ethics, or the knowledge of the order of goods* in the happiness of the individual, is necessary.
* Goods – товары. Отсюда путь к формулировке: «Этика – это знание о том, как заказывать товары, необходимые для счастья индивидуума».
Этика – это знание о том, как заказывать товары, необходимые для счастья индивидуума
179. Необходима и политика, которая дает знания о порядке благ (благоустройстве) в общем благосостоянии политического сообщества.
180. И, наконец, мы должны использовать метафизику, которая поможет нам понять само благо и его отношение к конкретному благу.
181. Когда я говорю, что закон является делом практического резона, я не имею в виду, что судьи и законодатели совершенно рациональны.
182. Я просто говорю, что они не совсем иррациональны.
183. Они используют человеческий, а не ангельский или звериный интеллект для создания закона.
184. Я также не имею в виду, что если закон рационален, то он хорош или справедлив.
185. Люди могут и иногда действительно применяют свой интеллект к выбору средств для достижения неправильных целей.
186. Добротность закона зависит от двух факторов. Первый из них — нравственные добродетели, которые требуют, чтобы закон был определителем справедливости и был направлен на общее благо. Второй фактор —это практическая причина, которая делает определение справедливости разумным в свете всех соответствующих знаний.
187. Третий момент в философии права, который я хотел бы подчеркнуть, заключается в том, что закон представляет собой совокупность норм, принятых и соблюдаемых теми, кто наделен для этого политическими полномочиями.
188. Норма, которая является определением справедливости в свете разумности, не является правовой, если она не установлена должным образом созданными органами власти.
189. Конституционный источник права зависит от характера самой политической организации, от различия между управляющим и управляемым и от отношения правительства к принципу справедливости, лежащему в основе закона.
190. Эти вопросы, в свою очередь, включают в себя такие вопросы, как естественные и общепринятые аспекты политической организации, факторы политической власти, конституционные ограничения справедливого правительства, отношения гражданской свободы и политической справедливости, отношения закона и обычаев, а также проблема тирании, надлежащей правовой процедуры и т. д.
191. Эти вопросы должны быть поняты, если нужно понять права; это вопросы в политической философии.
192. Теперь мы можем сделать некоторые выводы о том, каким должно быть юридическое образование.
193. Во-первых, мы видим, что образование должно быть как умозрительным, так и практичным.
194. Что касается спекулятивной стороны, то образование должно давать как знание, так и понимание права*.
195. Под знанием права я имею в виду науку и историю права.
196. Наука о праве — это экспозиция (упорядоченное изложение) содержания существующего права с точки зрения его правил и концепций, плана управления (администрирования) и фактического порядка действий по реализации.
197. История права — это, конечно, изучение того, как закон стал тем, чем он является, его интеллектуальным развитием и политическим и экономическим бэкграундом.
198. Понимание права незаменимо в юридическом образовании. Под правопониманием я подразумеваю философию права.
199. Точно так же, как существуют два аспекта права: конвенциональный и естественный, то есть то, что отличается и что одинаково, существуют и два аспекта изучения права: для конвенционального аспекта — наука и история, для естественного аспекта — философии.
200. Поэтому философия права пытается через психологию понять право с точки зрения изучения человека как рационального животного, занятого созданием и применением законов.
201. Через этику философия права пытается понять закон с точки зрения анализа справедливости, моральных добродетелей и благ.
202. Через политику философия права пытается понять закон в терминах политической организации, источников власти, конституционности и общего блага.
203. Практическим аспектом юридического образования является обучение студентов операциям юридического мышления.
204. Они должны быть обучены поиску знаний, имеющих отношение к правовым проблемам, а также расположению добытых знаний в определенном порядке.
205. Они должны быть обучены методам юридического анализа, то есть умению соотносить правовые вопросы с принципами моральной и политической философии.
206. Они должны быть обучены формулировать [предписания] законодательства и толкованию юридического языка.
207. Они должны быть обучены юридической аргументации и доказыванию вопросов факта.
208. Они должны быть обучены казуистике, а это не то, что вы думаете, а применение общих принципов к конкретным случаям.
209. Поскольку речь идет о теоретических и практических аспектах юридического образования, мы можем сказать, какие элементы должен содержать курс обучения.
210. В той мере, в какой право является конвенциональным, оно требует изучения cases и истории права, а также изучения конкретных обстоятельств, имеющих отношение к созданию и управлению правом сегодня; обстоятельств, раскрываемых в социологии и экономике.
211. В той мере, в какой право является естественным, учебная программа должна содержать моральную философию, политическую философию и психологию.
212. Психологию тоже следует изучать, потому что закон разумен, рядом должны быть логика, правила работы с доказательствами, казуистика, грамматика, правила работы при использовании слов, при формулировании норм и при их интерпретации.
213. Короче говоря, юридическое образование должно состоять из изучения права в том виде, в каком оно есть и действует; изучения того, каким оно стало; и изучения принципов, которые должны использоваться для решения проблемы того, каким должно быть право.
214. Только изучение cases, только изучение того, как закон действует на самом деле, только изучение юридической философии, не дадут нам юридического образования.
215. У нас должны быть все три элемента, и в определенном отношении друг к другу.
215a. Юриспруденция — это упорядоченная связь всех трех направлений.
216. Адвокатура с энтузиазмом выступала против последовательных реформ в правовом образовании и приняла их только тогда, когда стало ясно, что эти реформы утратили свой смысл.
217. Не могу надеяться, что программа, которую я выдвинул, встретит благосклонность адвокатуры.
218. В нем содержатся все те вещи, против которых адвокатура выступала в прошлом, и еще много хорошего, против которых у адвокатуры никогда не было шанса.
219. Юристы могут не нравиться, потому что юристы консервативны, но больше, возможно, потому что у юристов ошибочное представление о том, что является практичным, и ограниченное представление о своем профессиональном поле.
220. Иногда они игнорируют тот факт, что право — это выученная профессия, и что в нем должно быть больше обучения [профессиональным навыкам], чем исследования, что такое закон.
221. Нынешний «тест на характер»* в Нью-Йорке, хоть и лучше, чем ничего, — это фарс.
* См.: Character and Fitness // University at Buffalo School of Law. — URL: https://www.law.buffalo.edu/current/barExam/character-and-fitness.html (дата обращения 18 марта 2020 г.).
222. В какой отрасли юридического образования адвокатура ищет вклад в развитие характера кандидата?
223. Конечно, это не на краткий курс «Юридической этики», который обычно дает студентам возможность наверстать упущенное во сне.
224. Конечно, не на обычные юридические курсы, которые в большинстве случаев преподаются с точки зрения плохого человека, и не так, как если бы закон был тесно и неразрывно связан с моральными принципами.
225. Представители ученой профессии должны быть обучены, и они должны практиковать свою профессию на благо общества.
226. Это и есть предлагаемая мною цель юридического образования*.
* Вариант: это и есть цель предлагаемого мною юридического образования.
227. Я буду рад принять любую учебную программу, которая позволит достичь этой цели.
228. Но любая реформа юридического образования, которая не имеет этой цели или не может ее достичь, упускает главное.
229. После шестидесяти лет важных, но осязательных усилий, мы должны теперь направить свою энергию на решение нашей главной задачи — восстановлению юридического образования, с тем чтобы [благодаря образованию] достичь ученой профессии и общего блага.