Тридцать первого октября тысяча пятьсот восемьдесят девятого года жители маленького города Бедбург на западе Германии, возможно, испытывали смешанные чувства. Это могли быть одновременно и облегчение, и непонимание, и радость, и страх. Но впервые за долгое время горожане будут спать спокойно, зная имя виновника свалившихся на них бед.
Бедбург был похож на другие подобные ему небольшие и относительно спокойные города того времени. Наверняка про него мало бы кто знал, если бы в середине тысяча пятьсот шестидесятых годов у местных фермеров не начал пропадать домашний скот.
Одни животные исчезали бесследно, других порой находили по всей округе. Птицы, козы, коровы — туши были растерзаны в клочья. На изуродованных трупах находили рваные раны, разбитые головы, сломанные кости, вырванные куски плоти, выпущенные наружу внутренности. А вокруг тел — волчьи следы.
У останков особенно крупных животных замечали и самих волков, поэтому никто и не сомневался, что это местное дикое зверьё из ближайшего леса перестало бояться обжитого людьми места. Волки и раньше ошивались возле пастбищ, но никогда ещё так нагло не нападали на скот. Фермеры стали чаще браться за ружья, а горожане — слышать отдалённое эхо выстрелов.
Тем временем в самом Бедбурге начал медленно прорастать страх. От сохранности скота зависели не только жизнь фермеров и их семей, но и Бедбурга в целом. Нападения всё продолжались, и вскоре особенно набожные люди стали приписывать обрушившуюся на город напасть гневу высших сил. Мол, голодные хищники посланы Бедбургу за грехи его жителей, и тем нужно покаяться, чтобы отвести беду от родного города.
Если раньше редкой пальбы и усердных молитв хватало, чтобы на время прекратить нападения, то вскоре гибель скота оказалась лишь половиной беды. В городе начали пропадать дети. Пока ещё не часто и не массово. Просто в какой-то момент один из соседских мальчишек выходил при свете дня за порог родительского дома и никогда больше не возвращался.
Кто-то отправлялся гулять со сверстниками. Кто-то уходил в лес за травами, ягодами, грибами. Кто-то покидал Бедбург, чтобы найти своё место где-то ещё. Девочки и мальчики — одни возвращались домой ещё до заката без единой царапины, а чью-то судьбу знал только лес. Так продолжалось несколько лет, пока один из торговцев, проезжая через лес, случайно не обнаружил одного из недавно пропавших детей.
Когда торговец привёз тело в город, чтобы отдать его родителям и похоронить несчастного, размеренный провинциальный быт маленького европейского города, был окончательно разрушен. Это был мальчик, лет двенадцати. Он пропал два-три дня назад вместе с младшей сестрой. Увёл её из дома в день, когда их отец — один из разорившихся из-за волков фермеров — вернулся домой, изрядно перебрав. Мальчик испугался за сестру, когда глава семьи поколотил их мать из-за слухов об измене, и они убежали.
Родители надеялись, что они прячутся где-то в городе, в чьём-нибудь доме и скоро вернутся. Они молились, чтобы так и было. А теперь смотрели на сына и не могли поверить своим глазам. На бледной грязной коже были синяки и грубые порезы, словно от когтей. У него не было глаз и части зубов. Нос вмят в лицо. На правой руке не хватало несколько пальцев, левая была вырвана по локоть. От обеих ног остались только обломки бедренных костей. На животе не было кожи, и все видели, что в нём пусто. Родители были убиты горем и в каком-то смысле даже благодарили господа бога, что нашли только сына и не увидели ещё и дочь. В тот день горожане поняли, что дальше так продолжаться не может.
Коллективный Бедбург тогда решил, что волки перешли на человечину. Самостоятельно прекратить нападки зверья город не смог, а потому жители вскладчину наняли отряд профессиональных охотников. Город платил им за каждого убитого хищника, чью голову охотники приносили после своих вылазок в лес. Их крестовый поход продолжался до тех пор, пока в окрестностях не осталось ни единого хищника — волчью стаю истребили поголовно.
На какое-то время это действительно помогло, и нападения на скот прекратились. Но вот дети пропадать не перестали. Более того — теперь пропадали не только они. Исчезали девушки, старики и даже взрослые мужчины. А охотники, благодаря своим регулярным вылазкам, не прекращали находить истерзанные тела. Всё реальнее казались слухи и сплетни, которые всё это время тайком обсуждали горожане.
Мол, охотники видели не только волчьи следы вокруг тел. Мол, укусы и раны на телах вовсе и не волчьи. Мол, вовсе не волчьих клыков это дело, а:
«Подобие жадного, пожирающего волка, сильного и могучего, с большими глазами, которые сверкали как огненные языки большим и широким ртом, с самыми острыми зубами, огромным телом и могучими лапами», — так писал Джордж Борес в своей брошюре.
В Европе шестнадцатого века всё ещё сильны были суеверия, рождённые сказками и не такой уж далёкой на тот момент Охотой на ведьм. Чудовища из преданий тогда не казались чем-то из ряда вон выходящим, и за два десятка лет жители Бедбурга окончательно уверовали, что их славный город терроризирует вовсе не волчья стая. Они свято верили, что Бедбург стал охотничьми угодьями настоящего оборотня-людоеда. Ведь на такую жестокость ни обычный зверь, ни даже человек не способны. Правда ведь?
В тысяча пятьсот восьмидесятых, когда сменилось уже два поколения, исчезновения всё продолжались. Местные жители ни выходили за черту города поодиночке и не покидали дома после заката. Более или менее удачливые торговцы нанимали вооружённую гвардию для сопровождения через лес на время торговли. В лес отваживались ходить только пришлые охотники в погоне за большой наградой. Они уходили на поиски бедбургского зверя и всякий раз возвращались ни с чем.
Вера в оборотня укоренилась настолько, что горожане с большим подозрением относились к любым странностям соседей. Исчезновения детей, мужей, отцов и матерей стали обыденным делом. Город тонул в страхе и паранойе. Горожане молились днём и ночью уже скорее по благой привычке — надежда на спасение давно уже растаяла как выгоревшая свеча.
Насколько нам сегодня известно, только одной девочке удалось выжить, встретив оборотня. Сегодня никто не помнит её имя, но кажется, Мария — вполне бы ей подошло. Она появилась на свет, когда бедбургский зверь уже стал неотъемлемой частью жизни города. Наверняка, девочка с детства слышала про ужасного зверя из леса, что по ночам бродит близ города в поисках неспящих и непослушных детей. Ей и другим детям строго настрого запрещали даже смотреть на лес и тем более покидать дом, когда садилось солнце.
В тот день Мария и другие дети сторожили стадо коров на лугу. Пока мальчишки бегали друг за другом, боролись и воображали себя смельчаками-охотниками, что изловят зверя, Мария гуляла в стороне. Она напевала песенку, собирала полевые цветы, сплетая их в венок, и сама не заметила, что всё ближе подходила к кромке леса. Только звонкий хруст впереди заставил её замереть на месте и умолкнуть.
Лес был прямо перед ней, тянулся вправо и влево, сколько хватало глаз. Настолько плотной стеной, что даже солнечный свет обходил его стороной. Всего каких-то пять шажочков, и девочка окажется среди вековых деревьев. Где-то за спиной ругались мальчишки, споря, чья на сей раз очередь быть зверем в их глупой игре. Мария не видела и не знала, что скрывается за листвой и сплетением ветвей впереди неё.
Она медленно короткими шажками пятилась обратно и не сводила взгляд с леса. В шелесте травы на ветру ей слышалось чужое смрадное дыхание. Она не успела развернуться и побежать, когда одним прыжком к ней из леса выскочил зверь, покрытый чёрной грязной шерстью. Она не успела закричать, когда горячая влажная лапа сдавила ей шею.
Но остальные дети увидели его. Того, кого ещё минуту назад изловили всеми возможными способами в своём воображении. Они завизжали и побежали к городу. Зверь, тащивший Марию в лес, замер всего на миг, но его хватило. Детский крик всполошил пасшихся на лугу коров. Испугавшись за телят, коровы засуетились, забегали по лугу. Зверь, кажется, испугался и ослабил хватку, и Мария смогла закричать. Она кричала до тех пор, пока не поняла, что зверь скрылся там же, откуда пришёл, а её пытаются привести в чувства прибежавшие взрослые.
Те успели заметить зверя, и ринулись за ним вместе с несколькими охотниками. Но вновь они вернулись ни с чем. После того случая прошло ещё несколько лет. Мария с того дня никогда не выходила за черту города. Всё боялась, что зверь вернётся за ней. Что он только и ждёт момент, чтобы снова сдавить ей горло.
Бедбург уже окончательно смирился со своим проклятьем, когда охотники в очередной раз обходившие округу нашли совсем свежий, ещё не остывший труп беременной женщины. Она была голой, обрывки её одежды лежали рядом. Ей залитое собственной кровью, искусанное и изорванное тело лежало на спине, раскинув руки. В открытых остекленевших глазах застыл ужас.
Охотники привыкли видеть подобные трупы. Но теперь зверь превзошёл сам себя. У женщины была разорвана утроба. Зверь вынул из неё ребёнка и унёс вглубь леса, куда тянулась оборванная пуповина. Злоба закипела в жилах охотников. Они пошли по следу. Зверь был совсем рядом. А другого шанса может не быть.
Уже стемнело, но в свете фонарей удавалось различить следы на земле и кровь на ветках, листве, коре деревьев. Ребёнка не спасти, все знали это наверняка. И осознание этого только толкало охотников вперёд. Они ожидали чего угодно. Стаю кровожадных волков. Бешеного медведя-людоеда. Чудовище из слухов или даже самого Дьявола. Они готовились к худшему, но встретили… человека?
Он дрожал от страха, был весь в грязи и в ещё не спёкшейся крови на лице, шее, груди и руках. Судорожно прятал что-то в корнях старого дерева, присыпая листвой, ветками и землёй. И хуже всего было то, что этот человек всем им был хорошо знаком. Сегодня никто доподлинно не знает, как его звали, но чаще всего упоминают имя Петер Штуббе.
Это был уважаемый в Бедбурге человек — староста прихода. Среди горожан он прослыл примерным семьянином, добропорядочным католиком, прилежным фермером с большим хозяйством. Он всегда помогал соседям добрым словом и добрым делом, не скупился на милостыню нищим. Наверняка, жёны ставили его в пример мужьям, а родители — в пример своим сыновьям. Потому охотников при виде его на время отпустил их праведный гнев: они просто не могли поверить, что именно этот человек растерзал беременную женщину.
Как сейчас говорят, отпираться Петер не стал и сбежать не пытался. Наверняка понимал, что от пули из ружья скрыться не выйдет. К тому же против него стоял целый отряд опытных охотников. Штуббе привели в город, посадили за решётку и стали ждать представителя Кёльнского епископата, которому и предстоит провести следствие.
Строго говоря, нам мало что известно об этом деле. Мы можем опираться разве что на брошюру Джорджа Бореса «Проклятая жизнь и смерть Петера Штуббе», опубликованную в Лондоне в тысяча пятьсот девяностом году и особо распространённую во Франции тех лет. Официальных документов об этом деле не сохранилось — архив Бедбурга был разорён двести лет спустя во время одной из войн. Поэтому мы расскажем то, о чём говорят и другие.
Мы ничего не знаем о ранней жизни Петера Штуббе до его поимки в тридцать семь лет, кроме того, что он рассказал сам во время следствия. Считается, что Петер даже без пыток и с огромным удовольствием признавался в совершённых убийствах. Его жертвами стали четырнадцать детей, включая младенцев. Сколько мужчин и женщин он жестоко убил, даже сам Петер не смог сосчитать. Но точно был уверен, что две женщины были беременны. Их детей он вынул из утробы и съел.
Говорят, Петер также признавался, что ещё с юности испытывал жажду свежей крови и тягу к сырому мясу. Однажды, чтобы утолить свой странный голод, он убил корову, и с этого всё и началось. Однако убийства животных со временем перестали приносить ему удовольствие. Тогда он совершил первое убийство человека и испытал эйфорию, и уже не смог остановиться до самой своей поимки.
Но признание не спасло Петера от пыток, а после истязаний Штуббе стал рассказывать, что ещё с детства он увлекался чёрной магией и в двенадцать лет он заключил сделку с дьяволом. В обмен на душу тот подарил маленькому Петеру пояс из волчьей шерсти, который даровал ему силу и свирепость. Причём сам Петер, как говорят, был твёрдо убеждён, что пояс именно физически превращал его в подобие зверя — у него появлялись клыки и когти, вырастала шерсть.
Конечно, пояса при Петере не оказалось. В источниках это объясняется тем, что Петер якобы спрятал его прямо перед поимкой, но епископат и охотники так и не нашли его в указанном преступником месте. На суде это объяснили тем, что дьявол забрал свой подарок обратно, расторгая сделку. Мол, даже в Аду нет места такому жестокому человеку.
А кроме тяги к крови и сырому мясу, Штуббе признавался в неутолимой похоти, которая побуждала его заводить любовниц, сношаться с суккубами и совращению одной из собственных дочерей Сибилл Штуббе и кузины по имени Кэтрин Трамп. Как говорят, то ли дочь, то ли кузина была матерью сына Штуббе, которому он проломил голову, чтобы выпить мозг. Обеих впоследствии приговорят к смертной казни за инцест и укрывательство Петера.
Оборотень из Бедбурга — один из тех случаев, когда мы доподлинно знаем, что эта история действительно случалась, но почти наверняка в ней вымысла не меньше, чем правды. История Петера Штуббе похожа на готический роман, который мог бы написать Брэм Стокер, если бы вместо вампирского мифа изучал бы легенды про оборотней.
Вместе с тем если опустить средневековые суеверия, отголоски охоты на ведьм и церковную пропаганду епископата, дело оборотня из Бедбурга — превращается в достаточно прозаичный тру-крайм про серийного убийцу. Просто в шестнадцатом веке людям хотелось верить, что на подобные зверства способны чудовища вроде оборотней-людоедов, а не соседи с хорошей репутацией.
Так или иначе Оборотень из Бедбурга и его зверства настолько впечатлили людей, что брошюры об этом деле ходили по всей Европе. А некоторые всерьёз считают, что эта история стала одним из главных прототипов сказки о Красной шапочке — той оригинальной её версии, где волк приготовил из бабушки обед, накормил внучку и затащил её в постель.
Петера Штуббе в конечном итоге приговорили к жестокой казни. За убийства, колдовство и связи с дьяволом оборотня привязали к деревянному колесу, во время вращения которого раскалёнными щипцами отрывали от бывшего старосты прихода куски плоти. Когда отрывать стало толком нечего, Петеру отрубили руки, ноги и голову. Изуродованное тело сожгли вместе с дочерью и кузиной.
На месте казни затем поставили высокий шест, на вершине его закрепили колесо с вырезанным на нём волком. На самый верх водрузили отрубленную голову Штуббе, чтобы каждый горожанин своими глазами увидел — с оборотнем покончено. После этого в округе города наконец перестали пропадать люди и появляться изувеченные трупы.
Тридцать первого октября тысяча пятьсот восемьдесят девятого года жители маленького города Бедбург на западе Германии, возможно, испытывали смешанные чувства. Это могли быть одновременно и облегчение, и непонимание, и радость, и страх. Но впервые за долгое время горожане будут спать спокойно, зная имя виновника свалившихся на них бед.