В первый раз я «пошел» на Север (Табаки: «а мы уйдём на Север, а от тебя, лягушонка, и мокрого места не останется!»..Маугли) в ноябре 1985 года с Андреем Тороповым. Участником похода оказался ещё и первокурсник Паша Барыкин. Молодой, но уже участник более категорийных походов, чем я. Должны были стартовать от Кытлыма (Карпинский район), подняться с юга на Конжаковский камень, спуститься по северной стороне, далее подняться с севера ещё на какую-то вершину, спуститься по южной стороне и вернуться в Кытлым. Маршрут несложный, дней на 5 всего лишь. Но на вокзале судьба подкинула нам пренеприятнейший сюрприз: руководитель похода Торопов заболел! Тем не менее он пришёл на вокзал, снаряжённый на поход. Сказал, что он в ответе за тех, кого приручил. Естественно его послали, послали лечиться домой. Назначили руководителем похода меня. Вот это поворот! Я: - Почему меня? – А потому что ты среди нас самый старший, и в походы уже ходил.
Ладно, выходим на маршрут. К нам подошла дворняжка, повиляла хвостом, и девушки угостили её печеньем. Так эта дура, дворняжка в смысле, увязалась за нами. И почти весь «поход» была с нами. Она ревностно взялась выполнять свои охранные функции. Облаивала всех и вся: каждый скрип деревьев, каждый вздох леса, мнимых зайцев и волков. Мне кажется, она попала не в свою тарелку, и просто всего боялась, пыталась лаем заглушить свой страх. Она, зараза, даже ночью мешала нам спать, постоянно лая на кого-то.
Я, как руководитель распределил между участниками обязанности. Кто ставит палатку, кто заготавливает дрова, кто растапливает печку, кто готовит еловую подстилку под палатку, кто кашеварит. И вначале пытался всем помогать, всем объяснять и всех наставлять. Думал, раз они новички, то вообще ничего не умеют. Очень быстро задолбался и устал. И перестал кому-либо помогать. Смотрю, а они прекрасно справляются без меня. Даже огонь в печке развели без меня. Красота!
Следующий день выдался просто отличным – синее безоблачное небо, Конжак как на ладони. Собрались и пошли покорять доминантную высоту. Настроение боевое, хотелось петь и декламировать стихи. Но оказывается, что, поднимаясь круто в гору, петь не столько не хочется, сколько не можется. Идёшь с высунутым языком, какое уж тут пение. Да ещё небо заволокло тучами, резко стемнело и поднялась Пурга. Я сначала думал, ну вот сейчас быстренько поднимемся, обнимемся, и вниз бегом. Чёрта с два! Мы поднимались несколько часов, а воз и ныне там. Да ещё и не только вершины не видно, но даже последнего участника в нашей группе. Следы за нами заметало мгновенно. Я ещё надеялся - ну вот немного, ну вот чуть-чуть…Но нижней чакрой почувствовал, что если мы немедленно не вернёмся, то рискуем там и остаться навсегда! Скомандовал: - Возвращаемся!
Главное сейчас - до леса добраться! Но столкнулся с поистине неразрешимой проблемой – а куда, собственно, идти? Это как на Северном полюсе, на все 360 градусов вокруг – Юг. Т.е как вернуться в Россию или Канаду или Норвегию, если во все стороны Юг? Следы наши сразу замело, по ним не вернёшься, дальше собственного носа ничего не видно. Твою же дивизию! В общем я решил хотя бы дойти до леса, а там разберёмся. Вошли в лес, а там такая же метель, и никак не унимается. Мне пришла в голову мысль, что ставить палатку на таком ветру, заготавливать дрова и затапливать печку может и не получиться. Заснеженные дрова и так-то плохо горят. Да ещё темно и очень стрёмно. Короче, я решил бросить наше снаряжение в снег, поставить лыжи как ориентиры, и максимально быстро двигать в Кытлым. Там базируется Спасотряд, там нам помогут. До сих пор не знаю, то ли это позорное решение, то ли единственно верное?
В Кытлыме с удивлением заметил, что не только мы рванули в спасотряд, но и другие тургруппы. Узнали от них, что спасотряд базируется в школе, ну и увязались за ними. Пришли в школу, в спортзале – ночлежка. А там, а там полным-полно народу. Устраиваются на ночлег, ложатся на свои спальники. Среди всех ходит какой-то мужик, рассказывает, объясняет, направляет. Заметил нас, сразу вопрос: кто вы такие и почему без снаряжения? Ну и я, вижу добродушное лицо, умудрённое опытом, доброжелательное, взял, да и выложил ему всё, что с нами за сегодня случилось, и почему мы без снаряжения. Он ухмыльнулся и спросил, знаю ли я, кому я себя сдал с потрохами. Нет, не знаю. Я, говорит, начальник спасотряда, и по правилам должен снять вас с маршрута и отправить домой. Ложитесь спать, потом разберёмся, что с вами делать. Блин, как неудобно то получилось… Спали на голых досках, без мягких теплых вещей в качестве подушки, в тесноте и обиде. А народ всё прибывал и прибывал. Уже сонных нас кто-то толкал и даже пинал со словами, чего разлеглись как у себя дома, двигайтесь, мы тоже спать хотим. Я и представить себе не мог, сколько туристического народу бродит одновременно в одном месте!
Утром мы потихоньку свалили, никаких разборок не было. Даже где-то поели, и обратно в лес. Нашли свои заметённые снегом вещи. Полтора дня – псу под хвост! Я посчитал, поприкидывал, по всем расчётам мы даже без новых приключений никак не успеваем пройти маршрут в срок. М-да, как быть? А, не буду я больше рисковать жизнью людей, хоть они и доверились мне, и готовы идти за мной куда угодно. Бережёного бог бережёт. В общем, я объявил маршрут досрочно законченным, и поскольку на дворе 7 Ноября, будем его отмечать. На праздничный ужин решили сварить пельмени. Варка пельменей едва не закончилась, не успев начаться. Пельмени слиплись в однородную массу. Эдакий микс из теста и мяса. Пельмени почему-то неожиданно растаяли. Но не пропадать же добру! Я, например, с самого тяжёлого детства (это когда слаще морковки не кормили, деревянные игрушки, прибитые к полу и волосатые руки бабушки – Бр-р-р) привык есть всё, что в принципе съедобно. Мы отщипывали от пельменной массы кусочки и прямо в шубенках (варежках) катали из них прикольные шарики. Шарики побросали в кипящую воду. Полная антисанитария, как выразился Барыкин. Первый раз за поход очень сытно поели. Да я ещё принял спирта на грудь. Ну и начались мои песни под воображаемую гитару. Получилось, как у Высоцкого: _ «Потом мы пили, где детские грибочки. Потом не помню- дошёл до точки».
Потом я вышел из палатки за какой-то вещью в рюкзаке, ходил где-то полчаса (и это ночью в мороз), вернулся без вещи. Наконец-то угомонился и уснул. С утра – в обратный путь. Паша Барыкин меня почему-то демонстративно игнорирует. Уже на вокзале перед посадкой в поезд я достучался до Паши, дескать объясни своё демонстративное поведение. Паша сквозь зубы, т.е. не раскрывая рта, назвал меня предателем туристической традиции, которая подразумевала использование спирта в походе только в лечебных целях. Вот так рухнула дружба, едва начавшись! Да и Север оказался не по зубам. Заявлять, как категорийный поход я нашу прогулку не стал. Но «точку» мы, согласно туристической традиции, всё же отметили.