Рыдал Баюн. С грустной нежностью вспоминая ту очаровательную белоснежную, пушистую кошечку, с кокетливым черным пятнышком на левой щечке.
Ах! Как насмехалась она над, тогда ещё совсем зеленым юнцом, осмелившимся позвать её на прогулку по крышам!
Он сумел отомстить! Пройдя мимо неё, лапка об лапку с поклонницей, только что попросившей его автограф. Хвостом, ясное дело. Он стал знаменитым сказочником, и теперь уже эти надменные красотки, забыв свою надменность, просили его о свидании.
Но он рыдал сейчас. И может быть, не только о них, но и о своей далекой юности.
Рыдала метла. Вспоминая себя стройной ветлой, с яркими, нежными изумрудными листиками, колышущимися под нежными ласками ветерка.
О! Нет! Она не жалела о своей нынешней жизни! С Хозяйкой она уже облетела полсвета. А сколько ещё впереди!
Но она тогда была так молода…
Рыдала печка, всхлипывая дымом отечества, горьким как далекие обиды, и сладким, как мечты о домашнем уюте.
Рыдал богатырь, призванный в помощь по рубке дров, вспоминая законную супругу, тогда, когда она ещё ею не была. Кто знает, о чём он рыдал сейчас? Может о том, что не надо было её спасать из лап Горыныча? В конце концов, тот сам нарвался…
Проливала реактивные слезы ступа, поминая пестик, разными словами. И всё же мечтая о созвездии Малого коня. Просто так. Потому что, интересно.
Рыдала Яга. Слезы текли по её щекам, и она иногда нетерпеливо, рукавом смахивала их. Рыдала обо всем. О находках. О потерях. Мало ли о чём может рыдать дама, прожившая столько, сколько и в летописи не влезет?!
К Яге нынче ехали долгожданные гости.
А долгожданные гости - это обязательно манты. А манты – это много, очень лука. Который обязательно режется только вручную! Мелкими кубиками!
И выйти из Избушки было совсем не вариант. Минус тридцать к прогулкам как то не шибко располагает.
И потому.… Рыдали все!