Этот милый памятник должен бы стоять где-то в центре Петербурга, чтобы его могли увидеть больше людей, но он скрыт во дворе дома №4 по улице Композиторов.
Табличка, установленная рядом, поясняет, что памятник посвящён кошкам блокадного Ленинграда.
Принято считать, что за 900 блокадных дней в городе не осталось ни одной кошки: одни погибли от голода, других съели уже зимой 1941-1942 годов. Ведь, редко какой человек в условиях тотального голода мог найти в себе силы сдержаться и не съесть своего или, тем более, чужого домашнего питомца. За бродячими кошками тоже охотились жители города. На страницах одной из известных газет даже приведена фотография блокадного дневника с такой записью.
Наверное, из-за боязни, что любимого домашнего питомца постигнет такая страшная участь, хозяева и не выпускали котов на улицы Ленинграда, которые, как пишут, наводнили крысы.
Блокадница Кира Логинова вспоминала:
"...тьма крыс длинными шеренгами во главе со своими вожаками двигались по Шлиссельбургскому тракту (проспекту Обуховской обороны) прямо к мельнице, где мололи муку для всего города. В крыс стреляли, их пытались давить танками, но ничего не получалось, они забирались на танки и благополучно ехали на танках дальше. Это был враг организованный, умный и жестокий..."
Хотя есть рассказы о том, как некоторые домашние коты спасли своих хозяев, охотясь на крыс. Вот один из них, автор его, к сожалению, не известен:
"Моя бабушка всегда говорила, что тяжёлую блокаду и голод моя мама и бабушка пережили только благодаря нашему коту Ваське. Каждый день Васька уходил на охоту и притаскивал мышек или даже большую жирную крысу. Мышек бабушка потрошила и варила из них похлебку. А из крыски получался неплохой гуляш. При этом кот сидел всегда рядом и ждал еду, а ночью все трое лежали под одним одеялом и он согревал их своим теплом. Бомбежку он чувствовал намного раньше, чем объявляли воздушную тревогу, начинал крутиться и жалобно мяукать, бабушка успевала собрать вещи, воду, маму, кота и выбежать из дома. Когда бежали в убежище, его как члена семьи тащили с собой и смотрели, как бы его не унесли и не съели.
Голод был страшный. Васька был голодный как все и тощий. Всю зиму до весны бабушка собирала крошки для птиц, а с весны они с котом выходили с котом на охоту. Бабушка сыпала крошки, а Васька сидел в засаде. Он хватал птиц, а бабушка помогала ему, так как сил, чтобы удержать птицу, у голодного кота не было.
Когда сняли блокаду и появилось побольше еды, и даже потом после войны бабушка коту всегда отдавала самый лучший кусочек. Гладила его ласково, приговаривая: "Кормилец ты наш!". Умер Васька в 1949 году, бабушка его похоронила на кладбище, и что бы могилку не затоптали, поставила крестик и написала "Василий Бугров". Потом рядом с котиком мама положила и бабушку, а потом там я похоронила и свою маму. Так и лежат все трое за одной оградкой, как когда-то в войну под одним одеялом."
После прорыва кольца блокады 27 января 1943 года, в апреле вышло постановление за подписью председателя Ленсовета о необходимости "выписать из Ярославской области и доставить в Ленинград четыре вагона дымчатых кошек" (дымчатые считались лучшими крысоловами).
Часть кошек поймали на улицах Ярославля, а некоторые животные были домашними, люди их собственноручно отдавали в военкоматы. Первым добровольцем стал черно-белый кот Амур, которого хозяйка принесла со слезами на сборный пункт с пожеланием: "Внести свой вклад в борьбу с ненавистным врагом".
Кстати, в Ярославле на улице Депутатской улице около дома 7 есть памятник посвященный этому событию. Его создал скульптор Антон Иващенко.
Вторая поставка котов в Ленинград состоялась в 1944 году из Сибири. За две недели жители Тюмени собрали 238 котов и кошек. Потом крысоловов доставляли из Иркутска, Омска, Ишима, Заводоуковска, Ялуторовска и других. В общей сложности из Сибири в Ленинград было привезено пять тысяч кошек.
Из воспоминаний Антонины Александровны Карповой, коренной Ленинградки:
"Весть о том, что сегодня в город доставят кошек, мгновенно облетела всех. Люди огромными толпами собрались на вокзале, возникла ужасная давка. Многие на перрон пришли целыми группами (в основном, это были семьи или соседи) и пытались рассредоточиться по всей его длине. Рассчитывали на то, что хотя бы одному из группы удастся взять кошку. И вот пришёл состав. Удивительно: четыре вагона кошек разошлись по рукам буквально за полчаса!"
Потом этих кошек продавали на рынке по цене, равной приблизительно 10 буханкам хлеба. Писатель Леонид Пантелеев записал в блокадном дневнике в январе 1944 года: "Котенок в Ленинграде стоит 500 рублей".
Считается, что несмотря на обилие крыс в городе, привезённые в город кошки до конца блокады не дожили (хотя есть мнение, что всё-таки 6 штук уцелело). Наверное, люди их всё-таки съели. Есть даже версия, что выражение: "Суп с котом и пирожки с котятами" возникло в блокадном Ленинграде.
Согласно официальной истории единственным "коренным" ленинградским котом, которому посчастливилось пережить блокаду, был кот Максим, живший в семье Володиных вместе с попугаем Жаком. Его хозяева рассказывали, что однажды Максим проник в клетку к попугаю, но не съел птицу, а улегся спать рядом, стараясь согреться. Попугай блокаду не пережил, а кот Максим прожил еще очень долго и умер спустя 12 лет после окончания войны, когда ему было двадцать лет. После войны смотреть на Максима водили в квартиру хозяев целые делегации школьников.
Возможно, именно кота Максима изобразила в своей камерной скульптуре Наталья Рысева - автор памятника блокадным кошкам?
Памятник этот совсем небольшой - выполнен в натуральную величину, но в этом его прелесть. Глядя на него издалека, кажется, что домашний упитанный котик вышел прогуляться во двор и погреться на солнышке.
Если вам понравилась статья, поставьте, пожалуйста👍и подписывайтесь на канал "Бюджетные путешествия на машине", чтобы прочитать и другие статьи:
