Сочи. Продолжение Таньки
Танька и Колька, впервые после рождения Сашки оставшиеся вдвоём, решились – также впервые – хоть раз, да увидеть море. Самое тёплое, расхваленное всеми, кто там бывал, то есть Чёрное. То есть едва ночной поезд унёс в родные Танькины края сына с сопровождавшей его Танькиной сестрой, на Парковой приступили к сбору огромного чемодана. Билеты и отпускные были при них, маршрут известен, так что через дней семь оба стояли в пляжных костюмах на долгожданном раскалённом песке под синим небом.
Сине-зелёные волны, слегка пенясь на гребнях, накатывали на сушу, мочили пальцы ног и звали к себе. До самого горизонта водная гладь покрыла и пропитала рыбным духом пространство. Белые чайки с громкими криками кружили над чьей-то рыбацкой шхуной под парусом и длинный-предлинный берег, усеянный счастливцами от скал и до белого здания санатория – то самое, что все дни пребывания «на югах», не подлежало никаким изменениям ни в какой день, исключая, разве, один дождливый. Впрочем, и этот дождь по сути ничего не испортил: надо же было и по городу Сочи побродить. Тому самому, от которого Колька в своё время с такой решимостью отказался.
Да, только теперь и Танька, и сам Колька поняли, как опрометчив был молодой и патриотичный порыв. Тут – даже заикнуться об Омутнинске решимости не хватало.
– С севера мы, – так чаще всего поясняли оба отпускника происхождение своё местным или приезжим из числа любопытных.
– Смотри, арбузов-то тут, арбузов! – нет-нет, да хватала Танька за локоть Кольку, указывая на тут и там горы полосатых шаров огромных размеров, недалеко от которых, ухмыляясь торчали загорелые почти дочерна южные усатые лица.
– Бери, дарагой! Второй – задаром отдам! Вот, сам смотри, какой у меня красавец! – продавец поднёс Кольке арбуз, чуть меньше головы человека и, хитро щурясь, передал полосатика в руки Кольке. Он знал, этот хитрый, что покупатель бывает разный, но и рисковать не гнушался. Кто не рискует, тот не пьёт шампанского!
Колька покрутил арбуз в руках, прикинул вес и, как следует сжав бедную ягодку, прислушался. Будучи с Волги, где и свои арбузы ему выращивать приходилось до Саратова, он знал, как именно должен похрустывать сочный спелый продукт…
– Нет, не возьму, – Колька вернул арбуз владельцу, но тот, к великому удивлению Таньки, не успев взять его, тут же с размаху бросил наземь, в кучу разбитых ранее.
– Плохой так плохой. Мне тоже такой не нужен! Бери другой, выбирай сам, любой!
Когда они, он и Танька, уже сидели в номере гостиницы и наслаждались рассыпчатой и сочной мякотью купленного наконец Колькой арбуза, Танька не удержалась и спросила:
– Слушай, а что ж это он арбуз разбил? Дурак, что ли? Или псих?
– Да нет, не то и не то. Вот мы с тобой почём арбуз этот взяли?
– За 4 копейки. Да в Омутнинске вообще даже летом за такую цену не купишь!
– А у этого продавца, в Азербайджане где-нибудь, этой ягодке, которую мы купили, 1 копейка всего цена. Ну, за перевозку чуток добавь, только на все арбузы добавочку раздели. Ему этот разбитый – вообще ничего не стоил. Не продашь – куда? Назад вести и вновь за перевозку плати, только уже дороже и только для того, чтобы выкинуть. Там, у них, ты это точно никому уже не продашь: за так не возьмут, так как их там что звёзд на небе. Вот он его и разбил, чтобы от убытков себя избавить.
Чудно это было Таньке. Правда, ещё чудней ей через день-два показалась организованная экскурсия для приезжих на местный мясокомбинат. Ибо за всю свою жизнь – ни до, ни после этого – не довелось ей (впрочем, и Кольке тоже) за один день столько разных сортов колбасы узреть. Да что там узреть – попробовать дозволялось, за так. Продегустировать то есть. И варёные сорта, и копчёные, и толстые, и тонкие, и для советских потребителей, и на экспорт, и… Долго Танька сокрушалась потом, когда всё кончилось, что хлеба с собой у неё не было.
– Эх, – мечтательно закатывала она глаза, лёжа вечером в сочинском номере, освещённом красным закатом и продуваемом лёгким солоноватым бризом, – был бы у меня хлеб к этим колбаскам – можно было бы полагать, что я б уже оттуда не вышла…
– Вышла бы, – хмыкнул Колька, – в туалет…
– Фи, какой Вы неромантичный, Николай Владимирыч! Фи!
(продолжение следует)
© Copyright: Соловьев Андрей Анатольевич, 2023