С ними как будто было уютнее в городе. Они были какой-то важной частью нашего детства, школьного в том числе, и дворового тоже. Нам точно было важно, как с ними обращаются окружающие, как взрослые, так и дети.
Причём их знали во всех районах небольшого городка.
Ю-Ю-Ю
Это был нормальный парень, но глухонемой. История его мне неизвестна, но по слухам его знавали и подростком (может тогда и обижали?). Появлялся он чаще в районе магазина "Космос", но и у нас возле магазина "Заря" его, уже подросшего, тоже можно было видеть. Я его помню взрослым мужчиной, который был довольно здоровым, но настороженно-раздражительным, скажем, таким повышено эмоциональным. Он вёл себя спокойно, но при любом обращении к нему, при попытке с ним заговорить начинал возбуждённо что-то сообщать громкими и странными звуками: "Ю-Ю-Ю!". Его так и прозвали Ююю. Его не обижали, так как он был довольно высоким и не выглядел "мальчиком для битья".
Есть воспоминания о том, что в один из частных домов Ююю наняли жильцы одной половины дома расколоть дрова. А было там кубов десять не меньше. Он начал колоть с утра, прервётся покурить, опять колет, покормят его и он продолжает колоть. Так за день и расколол. Крепкий и выносливый был мужичок. А еще Ююю не признавал бумажные деньги, и ему всегда за работу давали металлические.
Ещё Ююю любил ходить в кино и всегда сидел в первом ряду. Он, никого не стесняясь, громко обсуждал действие фильма, поворачиваясь к зрителям и произнося своё "ююю", всё увеличивая громкость и протяжность звуков.
Летом он часто передвигался по городу в сапогах с длинной удочкой на плечах. Он иногда появлялся в наших дворах, может быть из-за близости школы-интерната для глухонемых детей, которая была через дорогу.
Какие чувства он вызывал у детей в наших дворах? Ну, прежде всего, интерес из-за экзотических звуков, на которые, помню, мальчишки его пытались спровоцировать, чтобы продемонстрировать нам девчонкам этот звуковой эффект. Но эти провокации не носили со стороны парней обидного для Ююю характера, а просто это были попытки с ним пообщаться, хотя и с подковырками. Ююю, видимо, всё же это чувствовал и чаще сердился. Со взрослыми он "общался" более спокойно. Только я не помню как это происходило. Если бы кто-то из читателей отозвался в комментариях о судьбе этого человека, и о том, как с ним общались взрослые, было бы здорово!
СЕРЕЖА-ДАУН
Реально добрым и спокойным человеком был Серёжа, который имел отставание в развитии, то есть, наверное, и инвалидность на этой почве. Именно поэтому он работал на предприятии у слепых, но его родители не жили в слепецких домах.
Этот Серёжа был высоким, светловолосым и толстым увальнем, и создавалось впечатление, что он больше слонялся по цехам, чем работал. Во дворе его все любили и заговаривали с ним, а Серёжа активно шёл на контакт, не всё понимая (или понимая по-своему!), и не всё выговаривая как надо. Рассказывали, что он имеет вполне интеллигентных родителей, но вот таким уродился. Серёжа был совершенно безобидным и всегда улыбался. Я его помню, когда он был в возрасте примерно лет двадцати пяти. Потом он куда-то пропал и мы о нём забыли.
ДЕВУШКА С БОЛЬШОЙ ГОЛОВОЙ
Ещё ходила в районе нынешнего городского рынка девушка с большой головой, которая неестественно была увеличена вверх. На эту свою голову она повязывала "газовый", как тогда их называли, платок, как бы прикрывая её. Говорят, что ребятня дразнила эту девушку "копилка", но она не отвечала на обиды. Конечно, она привлекала к себе наше внимание, но я не помню, чтобы в нашем девчачьем окружении её так обзывали.
Возраст этой девушки понять было невозможно. Она практически не менялась внешне. По слухам она работала то ли на швейной фабрике, то ли в ателье (швейном или вязальном?). Умственное развитие у неё было в норме, но физически она была не привлекательной, и не только из-за неестественного размера головы, а ещё и потому, что выглядела подавленной и испуганной, будучи в целом полновато-рыхлой и блёклой. Можно было понять её подавленное состояние, и мы её мысленно жалели, обсуждая встречу с ней на улице города.
МИТЯ МОТЫГИН
Ещё есть воспоминания о неком Мите Мотыгине, который молча ходил по городу с длинной плетью на плече, и она волочилась за ним на два-три метра. Если кто-то наступал на плеть, он не останавливался, но громко ругался матом квартала два по ходу своего движения. Митю я совсем не помню, но горожане постарше вспоминают его.
ОБЩЕИЗВЕСТНЫЕ УЧИТЕЛЯ
Школьное детство в нашем городе было связано ещё и с наличием нескольких учителей, которые были известны многим ученикам, так как эти педагоги по разным причинам курсировали по школам. Все их, наверное, помнят, в том числе, и по прозвищам и чудачествам.
СОБАКА ЯКОВЛЕВНА
Была одна пожилая учительница географии, которую звали Ольга Яковлевна (или Анна Яковлевна?). Вроде основное её место работы была школа номер четыре, и именно оттуда (уж не знаю, по каким каналам) нам сообщили, что её обзывают «Собака Яковлевна» (ещё Яка-Собака), и она страшна своими причудами, не жалея при этом детей. Дело в том, что в нашей восьмилетке сложилась ситуация нехватки географа на одну четверть, и нам грозило нашествие этой «злой тётеньки». Мы ждали этого с ужасом, несмотря на то, что класс славился наличием большого количества хулиганов и двоечников из Заканавы. И вот она прибыла работать с нами на самую длинную третью четверть. Внешне Ольга Яковлевна была маленькой и сухонькой, очень похожей на старуху Шапокляк из мультика про Чебурашку.
Несмотря на преклонный возраст, глаза у неё были ястребиными, и она всё видела, что происходило в классе. Да никто и не шевелился, пригнувшись к партам. Нас пугали, что одна из её привычек – взять и резко кинуть в нарушившего порядок ученика тем, что на учительском столе лежит. Так и оказалось! Только один из мальчишек, не хулиган и ударник при этом, пошевелился, чтобы что-то достать из портфеля, в него полетела коробка со скрепками. Но она не достигла своей цели, так как Ольга Яковлевна промахнулась. Тут мы поверили во все страшилки, и в классе на четверть воцарилась мёртвая тишина, но, конечно только на уроках этой учительницы. Не помню, чтобы мы особо зубрили тогда учебник географии, но страх перед этой дамой был сильным. Ну и всяческие истории про причуды Собаки Яковлевны курсировали по школам.
МИХАИЛ МАРКЕЛОВИЧ
Ещё был известный в городе учитель черчения, который тоже по мере необходимости давал уроки и в других школах. Звали его Михаил Маркелович, и он был участником Великой Отечественной войны, имея раны. В частности, когда он чертил или писал на доске, он был вынужден свою рабочую правую руку снизу поддерживать левой рукой. Был он высоким и сухопарым, одевался всегда одинаково в скромный коричневый костюм, под который поддевал рубашку с тёплым жилетом. Говорил Михаил Маркелович монотонным тихим голосом, почти не повышая его. Класс часто не слушался, шумел, отвлекался, учитель выговаривал нам, чуть повышая голос, но внутренне очень напрягаясь, что было заметно. Он нас мало хвалил, но и не очень ругал, отбывая свою педагогическую повинность. Было видно, что вести уроки ему всё же тяжело. Мы не жалели его по своей глупости!
ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ
Ещё хочу вспомнить известного во многих школах историка Ивана Афанасьевича, который всю жизнь собирал материалы про Далматовский монастырь, рассказывая всем, что пишет про него книгу. Но так и не написал! Мы очень им восхищались в четвёртом классе, когда он стал нашим классным руководителем. Да и уроки истории он вёл занятно, так что и ругать за нарушение дисциплины нас было не за что.
В шестом классе нас передали другому классному наставнику, но на уроках истории мы продолжали с ним встречаться. Сейчас я понимаю, что он был великим популяризатором сведений о мировой истории. Тогда нам это нравилось.
Но со временем мы стали понимать, что Иван Афанасьевич не всегда справедлив к ученикам, и не всегда поступает правильно, как педагог.
Был у нас в классе слабовато-странноватый мальчик, но в начальной школе учительница его как-то поддерживала, и одноклассники не гнобили его.
В том, чтобы это началось, во многом был тогда повинен наш историк.
Да, фамилия у этого мальчика была неблагозвучная, но пока учитель не стал её публично перед классом связывать с личностными качествами этого паренька, никто особо и не обращал внимания на этот факт. Но вот историк полюбил при полном молчании класса ругать мальчишку именно по фамилии. Страшно представить, что этот паренёк тогда испытывал. Мы как-то не задумывались тогда, хорошо это или плохо, а сейчас, зная как сложились судьбы всех одноклассников, и этого мальчика в частности, я понимаю, что всё началось именно тогда в четвёртом классе нашей восьмилетки. «Нам не дано предугадать, как слово наше отзовётся!»…
У меня лично с Иваном Афанасьевичем надолго сложились добрые отношения, и даже моё поступление в университет по гуманитарному направлению он при встречах причислял к своим достижениям, хотя это заслуга учителя истории в другой уже десятилетней школе. Но я не разубеждала его.
В четвёртом классе он меня как-то подозвал и спросил, есть ли у нас дома библиотека. Я уверенно подтвердила, что есть. Подружка потом уточнила у меня, где же она есть у нас эта библиотека? Я кивнула на тумбочку в спальне родителей, где стопками лежали разрозненные книжки больше на производственную тематику из современности 1970-х гг.
Родители много читали, но брали книги в заводской библиотеке или в ДК ШААЗ, за что отвечала мать. Отец «глотал» все книжки без разбору. Книги полными изданиями тогда достать было просто невозможно, а позже ближе к 1980-м гг., чтобы записаться в магазине «Книжный мир» на выкуп книг из очередной подписки, надо было с пяти утра стоять возле магазина в очереди. На такой подвиг наша семья как-то не шла! Когда практически любые книги стали доступны для приобретения, дома появилось много классической литературы.
А ВЫ, МОИ ДОРОГИЕ ЧИТАТЕЛИ, ПОМНИТЕ "ГОРОДСКИХ СУМАСШЕДШИХ" ИЛИ ДРУГИХ АВТОРИТЕТНЫХ ЛЮДЕЙ ИЗ ГОРОДА ВАШЕГО ДЕТСТВА?