Генеральным секретарем КПСС после Хрущева стал Леонид Ильич Брежнев. Он не отличался творческими способностями и образованностью, как и его предшественник, но был хорошим организатором и специалистом в аппаратных играх. Он окружил себя советниками и помощниками, и не был сторонником радикальных действий. Брежнев умел расставлять кадры и постоянно их контролировал.
Новый генсек терпеть не мог теоретических рассуждений и почти ничего не читал. По слухам, он любил повторять: «Главное – не раскачивать лодку». Похоже, в этой фразе воплотилось его жизненное кредо.
Ближайшими соратниками Брежнева были Юрий Владимирович Андропов и Михаил Андреевич Суслов.
Занимая высокий пост председателя КГБ, Андропов по своим склонностям был типичным западником, оставаясь, естественно, в русле официальной коммунистической идеологии. Он был страстным почитателем западного искусства, имел богатую коллекцию джазовых пластинок.
Суслов был записным идеологом КПСС, возглавлял идеологический сектор в Политбюро. Это был примитивный марксистский начетчик, который имел, однако, очень большое влияние в высших эшелонах власти.
Первым делом, новые властители страны позаботились о себе, любимых: был установлен щадящий режимов работы – 7 – часовой рабочий день и два отпуска в год общей продолжительностью в 2,5 месяца. Такой льготой пользовались члены и кандидаты в члены Политбюро, секретари ЦК КПСС, заместители Председателя Совета министров.
В наследство Брежневу досталось множество нерешенных проблем – низкая производительность труда в промышленности, низкая урожайность в сельском хозяйстве, низкий уровень жизни населения, нехватка товаров народного потребления.
Сохранившим трезвый рассудок руководителям страны стало ясно, что жизнь объективно требует перемен. Одной из таких попыток была экономическая реформа, начатая А.Н. Косыгиным в 1965 году. Она была очень несовершенной, но впервые в истории СССР во главу угла ставились понятия прибыльности и материального стимулирования. Общая суть реформы состояла в том, чтобы дать различным предприятиям большую степень экономической свободы. Несмотря на её несовершенство, реформа дала неплохие результаты – в стране почти на треть повысилась производительность труда, в полтора раза вырос объем промышленного производства. Но дальнейшее развитие реформ вступило в противоречие с «ленинскими принципами» экономики, предполагающие уравниловку в оплате труда.
Сразу после прихода Брежнева к власти немного улучшилось положение дел в сельском хозяйстве. Выросли цены на сельхозпродукцию, закупаемую государством, но в РСФСР они оставались существенно ниже, чем цены на продукцию, производившуюся в других, например, в закавказских республиках.
Хотя к середине 70 – годов средняя зарплата колхозников выросла в 4 раза, рабочих совхозов – в 3 раза, они оставались значительно ниже средней по промышленности. Постепенно сошло на нет освоение целинных земель, прекратилась кампания по повсеместному выращиванию кукурузы.
Но коренных изменений в сельском хозяйстве не произошло. Порочная система колхозов не давала людям простора для инициативы, свободного труда и развития. Крестьянин не был заинтересован в результатах своего труда. Урожайность отставала от европейской в разы. Но даже те урожаи, которые собирались, не удавалось сохранить - картофель, капуста и даже зерно за зимние месяцы сгнивали на неприспособленных для их хранения базах. Старшее поколение помнит, как из каждой школы, из каждого института, из каждой организации направлялись школьники, студенты, научные работники на поля для уборки урожая осенью и на овощебазы для очистки и переборки овощей зимой. Эффективность такой «помощи» была крайне низкой – потери картофеля и других овощей достигали 25 - 30%.
Многочисленные проекты «партии и правительства» в сельском хозяйстве сводились к громким заявлениям о необходимости «мелиорации, химизации и механизации» сельского хозяйства. Но финансирование этих проектов было недостаточным, что и привело их к провалу.
Продолжалась порочная практика укрупнения колхозов и совхозов, которая вылилась в окончательный разгром русской деревни – было ликвидировано более 100 тысяч «неперспективных» сел и деревень, преимущественно русских. Это привело к повальному бегству крестьян из деревень, особенно молодых людей, многие из которых, оказавшись в чуждой атмосфере города, спивались; пьянство приняло угрожающие размеры. Но для руководителей «партии и правительства» не имело значения то, что русский человек вырывался из привычной среды, отрывался от родной земли, в которой были похоронены его предки.
Страна, бывшая в начале ХХ века житницей Европы, превратилась в самого крупного импортера зерна, причем его закупки увеличивались из года в год. Если за 1965 – 1970 годы за рубежом было закуплено 15 млн. тонн зерна, то за 1975 – 1980 – е годы – уже 119 млн. тонн. За послевоенные годы на импорт зерна было израсходовано 12 тыс. тонн золота.
Неэффективность сельского хозяйства в СССР красноречиво подтверждает тот факт, что в 1977 году подсобные и приусадебные хозяйства, составляя 1 % обрабатываемой земли, давали стране две трети картофеля, до трети овощей, молока и мяса.
В 1982 году была принята «Продовольственная программа», которая представляла собой классический пример большевистских набор благоглупостей: «Теперь партия ставит задачу: используя возросший экономический потенциал страны, обеспечить в возможно сжатые сроки устойчивое снабжение населения всеми видами продовольствия, существенно улучшить структуру питания советских людей за счет наиболее ценных продуктов. Для решения этих задач необходимо повысить урожайность полей за счет улучшения селекции и семеноводства, добиваться эффективного использования удобрений, внедрения научно обоснованной системы земледелия…».
Достичь изобилия продуктов планировалось все тем же способом – за счет прямых государственных вливаний денег без каких – либо изменений в системе управления. Огромные государственные средства исчезали в сельском хозяйстве без всякого следа. Никакого улучшения в снабжении населения продовольствием не наступало.
Кризисные явления нарастали и в промышленности. Благодаря отсутствию конкуренции, объявленной одной из одной из «язв капитализма», монополизация промышленности достигла к 70 – м годам своего апогея. Не имея конкурентов, промышленные предприятия превращались в замкнутые системы, интересы которых ставились выше интересов общества и отдельных потребителей. Монополизация промышленных предприятий сочеталась с «гигантизмом» - огромные заводы и фабрики считались вершиной прогресса. Им предоставлялось лучшее оборудование, лучшие условия снабжения и, как правило – в ущерб небольшим предприятиям. Руководящие структуры – Госплан, Минфин, Госснаб фактически срослись с монополистическими министерствами.
Постепенно монополизированная промышленность стала работать на воспроизводство самой себя. Отрасли, работавшие на удовлетворение жизненных нужд людей, приходили в упадок.
Некоторая либерализация жизни привела к повсеместному разгильдяйству. Если при Сталине планы выполнялись любой ценой, то в брежневские времена они часто оставались на бумаге, потому как административно – командная система лишилась своей главной движущей силы – страха. Реально планы выполнялись со снижением каждое пятилетие - от 75 % в середине 60 – х до 55% к 1980 году.
Обещанный Брежневым на XXVI съезде КПСС в 1981 году курс по переводу экономики на путь интенсификации, фактически не состоялся. Рост производства неуклонно снижался.
В 1981 г. продукция промышленности по сравнению с 1980 г. выросла только на 3%. А 1982 г. еще меньше - на 2,9%. В этом же году темп и прирост промышленной продукции был в 1,5 раза ниже, чем в среднем в годы десятой пятилетки.
В конце 70 – х годов впервые за всю историю СССР руководство страны вынуждено было брать кредиты за рубежом – у своих идеологических врагов, что вызвало там откровенные насмешки. К середине 80 – х годов суммы кредитов составили 20 млрд. долларов
Стремясь сгладить остроту ситуации, власти неоднократно прибегали к помощи печатного станка для увеличения денежной массы. Хотя зарплаты были невысокими, и основная масса людей жила «от зарплаты до зарплаты», они неуклонно повышались. Так, в 1970 году средняя месячная заработная плата составляла 113 рублей, в 1975 году – 146 рублей, в 1980 году – 170 рублей, а в 1985 – 240 рублей. Но рост зарплат, к сожалению, не сопровождался ростом производительности труда. В результате на руках у населения скопилось огромное количество денежных средств, не обеспеченных товарной продукцией. Страна устойчиво погрузилась в болото тотального дефицита. По некоторым оценкам, неудовлетворенный потребительский спрос составлял в начале 80 – х годов от 70 до 140 млрд. долларов.
Особенно остро ощущался дефицит продуктов питания, которые с середины 70 – х годов в крупных городах стали исчезать с прилавков магазинов. Нельзя было купить в магазине мясо, масло, сыр, колбасные изделия. Эта ситуация возникла из – за дисбаланса в экономике, когда государство скрывало инфляцию и компенсировало ее скрытыми субсидиями. К концу 70 – х годов сливочное масло и мясо субсидировалось государством более чем наполовину.
В условиях отсутствия конкуренции и дефицита продуктов питания и товаров народного потребления катастрофически падало качество продукции. Даже в колбасу начали добавлять больше крахмала и воды.
Вместо реального наведения порядка в экономике власти насаждали по всей стране дутое «социалистическое соревнование» и «ударничество». Практиковались фальшивые «коммунистические субботники» и «воскресники», которые сводились к тому, что работники какого - либо предприятия или организации в выходной день пару часов подметали улицы, а затем со спиртным бурно отмечали это мероприятие.
В реальности в стране десятилетиями падала производительность труда, росло количество прогулов, текучесть, процветала штурмовщина. Как и любой представитель старшего поколения знаю об этом не понаслышке, проработав пять лет на аэродроме Горьковского авиационного завода инженером – испытателем. Каждый месяц, примерно до его половины, цеха и отделы ничего не производили – отдыхали от штурмовщины предыдущего конца месяца. С середины месяца начиналась неторопливая раскачка, а с двадцатых чисел начинался аврал, доходящий в конце месяца до штурмовщины – рабочие работали в три смены и в выходные, нещадно подстегиваемые многочисленными надсмотрщиками, как по производственной, так и по партийной линии. Затем до середины следующего месяца производственная жизнь на заводе опять замирала.
Постоянно нарушались так же законы о праве на отдых – в летнее время у работников аэродрома выходных не было вовсе - работали не только по субботам, но и по воскресеньям. Отгулы, полагающиеся за эти дни, обычно не предоставлялись - только в исключительных случаях.
Несмотря на наличие многочисленных проблем в стране, каждый выпуск теленовостей состоял из перечисления «очередных побед» в промышленности и сельском хозяйстве. Новости дополнялись показами на экране руководителей партии с их неизменным восхвалением. В частности, в последние годы правления Л.И. Брежнева при появлении его на экране неизменно добавлялись слова: «Наш дорогой Леонид Ильич».
Разница между реальной жизнью и изображаемой в СМИ достигла своего апогея к началу 80 – х годов. Создавалось впечатление, что вся страна, вместе с престарелыми руководителями впала в старческий маразм.
Многомиллионная советская армия превратилась в своеобразный дополнительный придаток народного хозяйства. В огромных количествах солдаты использовались как бесплатная рабочая сила на разгрузке вагонов, на строительстве различных объектов, в том числе генеральских дач.
Неравенство в зарплатах, когда при Сталине артистам, ученым и другим привилегированным категориям населения выплачивались огромные вознаграждения, было ликвидировано еще Хрущевым. При Брежневе курс на «уравниловку» был продолжен – разница в зарплатах работников высокой квалификации и прогульщиков и лодырей сократилась до минимума. Уравнительная система оплаты труда привела к повальной трудовой апатии, в ходу была поговорка: «Они делают вид, что нам платят, мы делаем вид, что работаем». Люди не видели необходимости работать на одном предприятии, постоянно увеличивалась летучесть кадров и падала трудовая дисциплина.
Небольшой подъем экономики сопровождался бездумным расточительством ресурсов на производство устаревших, никому не нужных товаров. При отсутствии конкуренции около 2,5 тысяч крупных предприятий, будучи монополистами, производили и навязывали потребителям товары низкого качества, при этом поддерживая дефицит своей продукции. Магазины были забиты товарами, которые никто не покупал - промышленность работала сама на себя. На складах оседало мертвым грузом огромное количество материальных ценностей, стоимость которых была сравнима с половиной годового промышленного производства
Зато возникла и окрепла теневая экономика, когда предприятия производили неучтенную продукцию, пользующуюся спросом. На тотальном дефиците выросли тысячи подпольных миллионеров. Особенно процветала теневая экономика в кавказских республиках.
Повальной болезнью общества стало пьянство, которое было широко распространено не только среди мужчин, но и среди женщин. Причины пьянства никто не анализировал, а если бы и был проведен такой анализ, он оказался бы приговором коммунистическому режиму: народ пил потому, что был лишен каких – либо перспектив. Пресловутая стабильность оборачивалась гораздо худшим – ощущением безысходности и бессмысленности существования. Характерным учреждением для брежневских времен был вытрезвитель, куда свозили пьяных граждан, обнаруженных на улицах. О попадании в вытрезвитель непременно сообщали на работу, что грозило серьезным наказанием.
По данным секретной записки АН СССР для ЦК КПСС, в стране постоянно пьянствовали 40 млн. человек, или шестая часть населения страны. От последствий пьянства ежегодно умирало 1 млн. человек, происходило 85 % всех убийств, изнасилований, грабежей. Тем не менее, продажа алкоголя приносила до трети дохода в государственную казну.
Облегчением для финансов страны стало повышение цен на нефть после арабо – израильской войны 1973 года – цены на нефть подскочили вчетверо. Приток валюты в бюджет страны возрос в 22 раза и достиг 20 млрд. долларов в год. После революции в Иране в 1979 году цены на нефть опять выросли. Но финансовая отдача от продажи нефти была невысокой – только пятая часть добываемой нефти шла на международный рынок, остальное СССР поставлял бесплатно или за полцены странам Восточной Европы, Кубе и другим дружественным странам третьего мира.
(Продолжение следует)