Продолжение. Начало здесь: Эмтегей 85’ Колыма реальная и мистическая
— У шахтёров тоже есть свои заморочки с приметами, — говорю я.
— Это ты про Шубина? — спрашивает Лось с набитым ртом.
— Угу. Мой батя его сам видел.
— Да ты что?! Мой пахан про него только слышал на Донбассе, — заволновался Сергей.
— А мой его уже тут, в Кадыкчане, встречал, когда работал проходчиком на «Десятке». Именно после того случая он ушёл из забоя и стал начальником склада взрывчатых материалов. Склад ВМ тоже на глубине больше трёх сотен метров, но он в таком месте, которое считается самым безопасным в шахте.
А случилось это всё на майские праздники, лет шесть назад, до Московской олимпиады ещё. Каждый шахтёр и член его семьи знает, что все обвалы, прорывы грунтовых вод и выбросы метана в шахте случаются именно в те моменты, когда под землёй находится минимальное количество горняков. Во время пересменки, когда одна бригада наверх поднимается, а другая смена только лампы и самоспасатели получает. В праздничные, в выходные дни, в общем, есть какая-то сила, которая не разрешает случаться массовым несчастным случаям. И все убеждены в том, что это белый шахтёр бережёт своих коллег.
Говорят, что однажды на одной из шахт Донбасса в забое погиб горняк по фамилии Шубин. И с тех пор, как это случилось, его призрак шахтёры часто стали видеть под землёй. Дело в том, что тело погибшего Шубина никто так и не откопал, и он навечно остался под завалом. А его неупокоенная душа стала бродить по штольням и штрекам, своим появлением предупреждая о скором обвале в том месте, где появляется его сгорбленная белёсая полупрозрачная фигура в каске, с лампой в руке.
И если кто-то из горняков видел призрака, то тут же объявлялась тревога, и все работы прекращались для эвакуации людей из шахты. В тот момент, когда последний шахтёр выходил на поверхность, происходил обвал или затопление грунтовыми водами, либо взрывался метан. Тысячи шахтёров благодарны за спасение именно призрачному Шубину, а не инженерам по технике безопасности и бойцам военизированных горноспасательных частей — ВГСЧ.
И появляться Шубин стал вскоре не только в той шахте, где его завалило, но и на соседних. А после его стали встречать в Кузбассе и Казахстане, в Якутии и на Колыме. И мой отец был одним из первых, кто встретил Шубина в забое шахты № 10 «Кадыкчанская». Тогда он сообщил своим товарищам о том, что белый шахтёр сидит на подножке электровоза, но было это, когда уже все покидали забой после смены. А наутро весь посёлок содрогнулся от ужаса. Машинист электровоза, который заступил в составе новой смены, погиб страшной смертью.
Отца тогда вызвали на работу, и он, как начальник участка, снова спустился в шахту, чтобы участвовать в поисковых работах. Оказывается, машинист по какой-то причине забыл о том, что в одном месте кровля выработки расположена так низко, что зазор между капотом локомотива и потолком составляет всего несколько сантиметров. Для проезда по этому участку узкоколейки необходимо было садиться на пол электровоза. Но почему-то машинист этого не сделал. Скорее всего, он наблюдал в этот момент за составом вагонеток позади локомотива.
Случилось неизбежное. Тело шахтёра затянуло на вагонетки, полные угля, и протащило по длине всего состава. Когда электровоз подали назад, даже суровые мужики, повидавшие на своём веку много чего такого, не смогли скрыть обуявший их ужас. Почти паника охватила всех участников операции. От их товарища остался только мясной фарш и лоскуты одежды. В каждой вагонетке понемногу. Собирать останки пришлось руками в носилки, и на поверхность подняли груду мяса с торчащими из неё белыми обломками костей.
В тот день мой отец вернулся с работы с седыми висками. По дороге с работы прихватил в магазине бутылку горькой, и сидел потом на кухне, глотал жгучую жидкость из стакана вперемешку с собственными слезами, не закусывая и не запивая. Всё смотрел на свои ладони. Пил и не пьянел. Пил и тихо плакал. Я не мог этого видеть. Выскочил на улицу и сам разрыдался. А из окна на втором этаже в соседнем подъезде раздавался душераздирающий вой вдовы машиниста. Он был нашим соседом, и я прекрасно знал этого дядьку.
Наверное, с неделю потом мой папа не мог спать. И написал заявление, чтоб его перевели куда-нибудь с этого участка. Так он стал начальником склада ВМ на шахте № 7 «Кедровская». До встречи с Шубиным его дважды за карьеру извлекали из-под завалов. Оба раза — ни царапины. А у шахтёров есть поверье: третий раз непременно будет последним, поэтому испытывать судьбу после второго случая, окончившегося спасением, не стоит. Нужно менять работу. Те, кто не верят в эту примету, обязательно испытают на себе, что она действует на сто процентов. Только родным «смельчака» от этого уже не будет легче.
После окончания моего рассказа в воздухе повисло тягостное молчание, которое прервал Сергей:
— Ну, чё сидим? Угли прогорели, давай стланик ломать!
И мы молча принялись за работу, потому что стало жутко холодно, и нас трясло от озноба и, наверное, от истории про погибшего машиниста.
За считанные минуты на разогретых камнях появилась гора пушистых веток стланика. Забираемся в ворох из хвойных ветвей с душистыми длинными иголками, оказываемся на подушке, подогреваемой снизу горячими камнями, и укрытые сверху такими же ветками, как толстым одеялом. Проваливаюсь в сон мгновенно. Помню, снился какой-то интересный сон, когда его прервал вопль Васи:
— ВСТАЁМ!!! БЫСТРО!!! ВОТ ЖЕ ОНО!!! ВОТ!!! АЭРОДРОМ В ДОЛИНЕ!!!
Меня подбрасывает, как на пружинах, и я вылетаю из горы влажных горячих веток на поверхность.