При рассказывании мы можем идти двумя путями:
или мы будем рассказывать все под ряд, таким образом каждый новый момент будет объяснен предыдущим, или же мы можем сделать временные перестановки, т. е. рассказывать следствие раньше причины.
Например, мы можем показать случай яростной вражды людей и только в конце рассказывать о ее причинах. Так сделан, например, „Выстрел" Пушкина.
Новелла же или рассказ тайн основана на загадке, которая разгадывается только в конце вещи.
Чаще всего этот прием употребляется легче всего его проследить в рассказах о сыщиках: там дается преступление обычно в начале рассказа, затем—ложная разгадка этого преступления, потом начинают подкапливаться факты и улики, и кто-нибудь дает наконец настоящую разгадку вещи.
В русской литературе последнего времени прием новеллы тайн применяется довольно редко, но он применяется в западно-европейской литературе, где на нем основаны целые ряды романов.
Многие из этих романов принадлежат к числу так называемых классических произведений. Широко пользуется техникой романа тайн Диккенс. Разгадку в романах тайн оттягивали обыкновенно до самого конца произведения.
Некоторые черты романа тайн проникли в нашу классическую литературу.
В «Мертвых душах" Гоголя сперва видим героя, покупающего мертвые души, т. е. сперва видим совершенно загадочное действие и только потом узнаем о происхождении героя и о том, как ему пришла в голову вся эта история.
Все это навеяно на Гоголя западно-европейским романом тайн. Мы видим, что таинственности можно добиться как введением реальной тайны (например, неизвестно кто убил, кому понадобилось украсть документы), так и перестановкой частей романа.
Чего мы добиваемся, применяя в вещи прием тайны?
Читатель ждет развязки, мы же оттягиваем развязку. Вносятся все новые и новые подробности.
Введенные в роман, они испытывают давление сюжетной стороны вещи. В английском романе прием тайн помог ввести в произведение большое количество бытового материала.
Не нужно думать, что роман тайн, сам по себе, хуже какой-нибудь другой литературы. Me только романы Диккенса, по и романы Фильдинга, которыми так увлекался Карл Маркс, построены на принципе тайны.
В русской литературе техникой романа тайн широко пользовался Достоевский. В его „Преступлении и наказании" мотивировку преступления мы имеем после совершения преступления. Приготовления к преступлению даются без всякого объяснения, как целый ряд загадок.
Чехов пользовался тайной редко, а когда пользовался, то пародировал ее, высмеивал. Так построена его вещь „Шведская спичка", в которой происходит сложное раскрытие убийства, а в результате оказывается, что никакого убийства не было.
Из современных писателей на тайне построил свой роман „Дело Артамоновых" Максим Горький.
В современной западно-европейской литературе прием тайн переживает упадок, и им пользуются с юмористической окраской.
Вещи американского новеллиста О. Генри сделаны так: рассказ идет к концу, при чем у него есть традиционное окончание, которого ожидает читатель, но внезапно дается другое окончание, вызванное прежде незамеченной подробностью; это окончание совершенно перестраивает все построение вещи.
Таким образом сюжетное построение новелл О. Генри состоит в том, что последние строки вещи заново осмысливают все прежде рассказанное.