[Фантастический рассказ о коммунизме и не только]
— Капитан на мостике!
Павел Блейк оглядел стоящих навытяжку операторов различных систем и коротко кивнув первому помощнику занял положенное ему место. Приложив к глазам потертый морской бинокль он устремил свой взгляд на побережье. Туда, откуда они только что отплыли, загрузившись оборудованием и топливом. Порт выглядел плохо: оборот морских грузов практически прекратился, а оставшиеся немногочисленные транспортные компании формировали собственные эскадры судов, охраняемые или точнее даже сказать конвоируемые боевыми кораблями корпораций, опасаясь их захвата экипажами и угона в территориальные воды Союза. Слишком заманчивой и популярной в среде обычных моряков была мечта сдать крупную партию разного барахла в Союз и получить за это полноценное союзное гражданство.
Да что там говорить про гражданских. Два корвета военно-морских сил Ишпании двигаясь патрульными маршрутами вдоль морской границы ушли в союзные территориальные воды. Потом выяснилось, что их экипажи в полном составе служат уже новой коммунистической власти, а на бортах корветов нарисованы ненавистные красные звёзды. После такого финта даже их АСШ экипажи кораблей подвергли двойной, а кое-где даже тройной "идеологической чистке". Холостяков на службу брать вообще перестали, а к семейным лезли едва ли не в постель, проверяя и перепроверяя личный состав на лояльность чуть ли не каждый день.
Не обошлось и без нововведений.
Вот оно, нововведение. Сидит в уголке подремывая.
Морской корабельный комиссар с правом высшей меры.
Их десантный транспорт-док типа "Ост" медленно, словно неохотно выходил в открытый океан. Все системы показывали нормативные значения, но Павла всё равно что-то беспокоило, хотя он и не находил видимой причины у беспокойства раз за разом прокручивая в голове события, предшествующие отплытию.
Званый ужин в адмиралтействе? Нет. Чинно, скучно, даже буднично.
Замена двенадцати из двадцати четырех десантно-гусеничных машин на дроидов типа BD-66 и BD-68? Уже близко.
Недокомплект десанта? Из девятисот положенных по стандарту морских пехотинцев на палубы загрузились лишь двести... Допустим, на второй точке маршрута им пообещали доукомплектацию, но обычно ведь так не делали.
Почему в этот раз поступили по другому? Кто-то из чинов в штабе флота ведет собственную подковерную игру и он, Блейк стал марионеткой в тщательно продуманной партии?
Возможно.
Он утопил клавишу селектора, намереваясь запросить доклад дежурной смены машинного отсека как вдруг мониторы палубного контроля мигнули, а затем включились вновь. Зашуршали, раскручиваясь вентиляторы резервных систем.
— Доклад! — заорал он, матросы в ответ закричали, почему то показывая руками куда-то вбок, старший помощник просто застыл выпучив глаза.
Время стало тягуче медленным, липким словно медовая патока. Он поворачивался, поворачивался туда, куда указывали перепуганные матросы, но не успевал. На периферии зрения мелькнул блестящий фонарь корабельного вертолета. Того самого, который он только что до подъема на мостик лично отправил на побережье с одним из матросов, которому диагностировали прободение язвы.
Мелькнули перед глазами перекошенные лица пилотов, а потом мир потонул в грохоте сминаемых под тяжестью рухнувшего металла переборок, звоне лопающегося стекла, металлоконструкции тяжко отозвались, со стоном выворачиваясь под самыми немыслимыми углами, надсадно ревели турбины вертолетных двигателей, всасывая в себя разлетевшиеся от удара листы бумаги с докладами, приказами, рапортами на подпись. Винты, рассекая воздух обломками лопастей собирали кровавую жатву, кромсая мёртвые уже тела тех, кто находился на мостике.
Рядовой второй технической палубы Скотт Эмерсон ошалело смотрел на сюрреалистичную картину — полторы сотни складированных штабелями дронов BD-66, стреноженных пластиковыми фиксаторами вяло зашевелили "ножками", на их корпусах вспыхивали зеленоватые огоньки реактивации систем.
Он сорвал со стены трубку, чтобы доложить о ЧП старшему технику, но сколько ни давил на клавишу сброса, результата не было, динамики телефона молчали. Связь пропала.
Рядовой кинулся в соседний отсек слыша за спиной частый треск — фиксаторы из дешевого пластика начали лопаться. Треск сменился грохотом выпадающих со стеллажей "шакалов".
Сердце билось в груди как испуганная птица. Он захлопнул гермодверь и едва успел крутануть штурвал до упора как вдруг ощутил что штурвальное колесо замедлилось, а потом вовсе остановилось и вдруг медленно провернулось назад.
Лоб Эмерсона покрылся испариной, он хорошо помнил длинные суставчатые манипуляторы на спине некоторых шестьдесят шестых.
Неужели?
Он упёрся в штурвал всем телом и заорал благим матом.
Дэвидс ковырнул вилкой картофельное пюре. Жратва во флоте становилась всё хуже и хуже, бюджет значительно урезали. Кто то из его друзей даже поговаривал о том, чтобы бросить службу и смыться во флот корпов.
"Дураки. У корпов ещё хуже" — хмыкнул Дэвидс, откусил сосиску и скривился. Опять соя вместо мяса. Тыловики нещадно воровали, покупая по липовым документам просрочку и суррогаты вместо качественных продуктов.
В столовой пятой палубы было немного народу. Особняком сидело несколько офицеров, они негромко переговаривались между собой обсуждая особенности отпуска в разное время года. Тихо бормотало о чём то корабельное радио.
Наверняка о новых волнах глобального ресурсного кризиса.
Цена ресурсов взлетела в небеса из-за этих русских будь они неладны.
"А ведь всё было так хорошо. Мы толкали им бумагу, они исправно поставляли нам дешевое сырьё"
Многие грезили о возвращении старых добрых времен, но Дэвидс не тешил себя иллюзиями. Союз, полностью перекрыв вывоз сырья и продукции, усиленно наращивал военную мощь и теперь даже многочисленные диверсии проспавшей всё и вся разведки не могли исправить ситуации. Ну упадёт у Союза самолёт другой, но что это изменит, если этих самолётов на аэродромах тысячи, а пилотировать военную технику учат едва ли не со школы? Да и сами диверсии устраивать стало слишком дорого — заброска специалистов со снаряжением была проще пареной репы. Однако снаряжение было невозможно вернуть, плюс Союз плевал на патентные права капиталистических стран с высокой колокольни и беззастенчиво копировал любые попавшие к нему новинки из за чего группы снаряжали каким то древним хламом. Закономерным следствием такой политики стало то, что спецов выявляли и уничтожали очень быстро. Вторым столпом безопасности Союза стала избыточность следящих и регистрирующих систем. Всё было утыкано камерами и датчиками раннего обнаружения, благодаря чему оперативные службы реагировали практически мгновенно, собирая противодиверсионные группы буквально из гражданского населения.
Подрывы складов ушли в прошлое, ибо боезапас для военной техники был предзагружен в саму военную технику, которая была прекрасно защищена и стояла в запечатанных боксах. Фактически на складском хранении находилось не более чем 30% всего боезапаса страны и даже это хранилось весьма грамотно: с охраной и на значительном расстоянии от поселений. В северные же регионы, где находились военные производства в принципе было невозможно попасть не просто безгру, а даже постороннему гражданину — движение было возможно только по расчищенным от снега дорогам, а их плотно контролировали военные подразделения и автоматика, многократно дублируя и перекрывая зоны ответственности друг друга.
Автоматика была примитивной, не чета разработкам АСШ, но её было чудовищно много...
Тряхнуло.
Поднос с картофелем и сосисками полетел на пол, пюре разметало под ногами исходящей паром кляксой.
Мигнули и погасли осветительные плафоны. Спустя пару секунд включилось аварийное освещение и ревун пожарной тревоги.
Офицеры повскакивали с мест и бросились к выходу из столовой, когда дверь приоткрылась и в помещение смешно переставляя лапками вкатился BD-66 в камуфляжной расцветке.
Дэвидс успел только открыть рот от удивления, когда робот замер, взвизгнув приводами, а затем открыл огонь. Люди попадали как кегли, точность прицеливания у дрона была изумительная, скорострельность встроенного оружия под пистолетный патрон достаточно высокой, чтобы у людей не осталось никаких шансов на противодействие. Вот со звонким щелчком выпрыгнула из лотка одна пустая обойма, затем вторая... Третья.
Транспорт док стремительно пустел. По палубам лавируя меж лежащими трупами трусцой бегали "шакалы" и их более продвинутые собратья BD-68. Временное и весьма жидкое сопротивление смогли оказать лишь немногочисленные группы солдат, имевших при себе личное оружие. В основном это были бойцы дежурного подразделения морской пехоты, застигнутые в разных местах корабля, несколько человек из военной полиции закрепившиеся у арсенала. Многие в панике заблокировались по отсекам, но это слабо помогало — дроны попросту взрезали крепления гермодверей или стреляли прямо сквозь переборки, калибра "шестьдесят восьмых" для этой цели хватало с избытком.
Не имея возможности координировать свои действия и использовать тяжёлое вооружение люди проигрывали противостояние и были обречены.
Через сорок девять минут корабль превратился в гигантский могильник.
— O mon Dieu! — франкский пограничник аж отшатнулся, когда осветил лучом прожектора тронутый ржавчиной борт, громадную надпись "OST" и полусгнивший труп матроса в истлевшей форме, что висел чуть ниже надписи. Бедняга по всей видимости выпрыгнул за борт, прицепившись карабином к тросу и не смог подняться обратно.
Судно выглядело весьма жалко: находясь в неуправляемом дрейфе оно сильно пострадало от штормов, часть спасательных шлюпок отсутствовала, через ограждения правого борта опасно нависнув над патрульным катером пограничной службы свесилась корма сорванного с креплений вертолёта. Содержимое грузового трюма вообще высыпалось в море через раскрытую десантную рампу.
Досмотровую группу составили два вооруженных автоматами матроса и вечно бухой сержант от которого ощутимо разило спиртным. Кое как сумев закрепить катер у сорванного буйством стихий трапа они ступили на шаткие ступеньки.
Освещая свой путь фонариками пограничники поднялись на борт. Тонкие лучи полосовали мрак, вокруг царила пугающая пустота и относительная тишина. Лишь периодически, когда на борт накатывала особо крупная волна корабль заполнялся леденящими кровь стонами переборок.
Верхние палубы были пусты, всё что не было закреплено и не зацепилось за ограждение было смыто в океан.
К мостику идти не было смысла: по всей видимости он полностью выгорел. Среди покорёженных металлоконструкций явственно различались останки ещё одного вертолёта. Единственную уцелевшую лопасть кормового двигателя покачивало порывами ветра.
Сержант махнул рукой, приказывая двигаться в сторону машинного отсека. Нужно было проверить возможно ли запустить двигатели прямо на месте или нужно будет вызывать буксиры с побережья.
Он не стал вызывать их сразу потому что справедливо опасался того что вышестоящее руководство попросту присвоит себе все сливки от обнаружения военного корабля переставшей существовать страны.
А если он самолично приведёт это корыто прямиком к порту, то может рассчитывать на призовые согласно морскому праву.
О том какие причины собственно привели к тому что корабль опустел, а страна на Материке перестала существовать он, увлекшись мысленным дележом богатой добычи, благополучно забыл.
И совершенно зря.
Проходя по тёмному коридору шестой палубы троица никак не могла видеть, что палубой ниже в непроницаемой темноте складских помещений посреди завалов из гниющих трупов россыпи тусклых жёлтых огоньков внезапно сменились на ярко зеленые, а воздух заполнился шелестом реактивации систем и тестирования сервоприводов.
Если вам понравился рассказ, то вы знаете что сделать)
