Девочка Маша шла ногами. Левая и правая, левая и правая, левая и правая. Прокатилась на автобусе и дошла до дома.
В ее доме как в пьесе Ибсена «Кукольный дом», много всяких дверей и комнат. Он был разрезан для нас, и конечно закрыт для мира. Она сняла платье, выпила много воды, вымыла руки и упала в свою кровать под одеяло.
Девочки Маши нет.
Она смотрит в темноту и ей нравится, что она ничего не видит. Что ее нет. Нет ничего или ее, но с внешним миром покончено. А уж кого из них нет… да разве важно.
Свернувшись клубочком, смотрит в темноту и ждет, когда закончится воздух под одеялом и она не сможет дышать. От этих мыслей не горячо и не холодно, скорее спокойно.
Сердце сильно бьется, но толку мало.
Слышно, как кто то жарит на кухне… Для девочки Маши это разгорается пламя , огромное, захватывающее грешников раньше, чем те успевают отреагировать с помощью своих беспомощных голосовых связок. Машенька видит это в темноте и ей становится спокойнее.
Так удобно в этом мире. В закрытой комнате под одеялом в темноте. Мы смотрим на Машу сверху , точнее на ее силуэт, комок под одеялом, но ее нет. Самой девочки не видно, может она правда покинула.
Но кулачок все-таки выходит за пределы одеяла, значит, явно есть. Есть связь. И кого она обманывает?
Эх, как хорошо в темноте этой девочке. Первый раз Маша полюбила смотреть в никуда, смотреть и ничего не видеть, исчезать приятно.
Говорить она не может и не хочет, аппетита у Маши нет.
И вообще никакой Маши нет и быть не может. В этом мире так точно. Ищите ее где то в темноте.
Но кто же ищет несуществующую Машу в существующей темноте.