Со мной говорит многодетный отец. Последний раз его сына видели живым в октябре 2023 года. Уходили из под обстрела, а его оставили тяжело раненного на месте. Не было ни средств, ни сил вытаскивать.
Отец знает геолокацию, он буквально вытащил эту информацию из тех, кто был рядом с его сыном.
- До сих пор никто не рискует вытащить тело, скорее всего он погиб, - говорит отец, - обращался к волонтёрам, которые вытаскивают погибших из "серой зоны", но когда сказал место - они сразу отказались, даже за деньги, я их очень просил. Вот так... я туда уже ездил с гуманитаркой, приглядывался. Одно у меня желание - попробовать самому сына вытащить. Другого пути, так получается, у меня нет. Каждый день об этом проходит.
Кошки на душе скребут, чем я могу помочь ему? Ведь он мой ровесник. Говорит со мной легко, ни злости, ни печали в голосе, ни авантюризма - цель. Цель его жизни. Он о ней говорит легко, как уже прижившейся у сердца. От этого становится не по себе и, чуть не самому с ним за его сыном идти. В таком состоянии пишу.
Был дирижёр у "музыкантов", так он как-то договаривался, своих доставал и чужих отдавал, ну, вы это помните, конечно. Не бегал он за разрешением, а сам решал эти вопросы, на месте.
И то верно, не по-христиански это, не по-человечески, всегда можно договориться на час-два прекратить стрелять, чтобы убитых собрать. Не верю, чтобы противостоящая нам сторона отказалась от этого - чтобы своих собрать и нам дать возможность.
Наверняка, думают об этом там, наверху, но сколько ждать? А по лесополкам зверушки трудятся. Им-то какое дело до нашей вражды... у них своя природа, и "санитарам леса" не объяснишь: почему люди погибших оставили.