Моя прабабушка - Татьяна Борисовна Фабрициева (в девичестве Андриевская) родилась в Ленинграде 15 ноября 1931 года.
Ее отец, Борис Михайлович Энгельгардт, профессор Ленинградского государственного университета, российский филолог, литературовед, переводчик Скотта, Сервантеса, Свифта. Многие известные книги (например «Дон Кихот» Сервантеса) мы читали с детства именно в его переводе. Борис Михайлович был дружен со всей ленинградской писательской и философской элитой - Михаилом Лозинским, Юрием Тыняновым, Виктором Шкловским.
Ее мать, Лидия Михайловна Андриевская, работник публичной библиотеки имени Салтыкова-Щедрина, была подругой Анны Ахматовой. В их доме в 1930-е года бывала и сама Ахматова, а также Гинзбург, Тынянов.
К сожалению, родители моей прабабушки умерли в блокаду от голода. Отец 25 января 1942 года, мама 6 февраля 1942 года...
Едва пережившую блокаду, маленькую Таню забрали в Москву дальние родственники. Отпаивали ее хвойным отваром, чтобы вернуть к жизни.
Набравшиеся сил она в последствие закончила школу в Москве на Молчановке, потом Медицинский институт в Ленинграде и стала врачом-бактериологом. После окончания института она вместе с мужем уехала в Кандалакшу, где всю жизнь работала врачом. Публиковала научные работы в сборниках Пастеровского института. Писала стихи. Руководила Кандалакшским литературным клубом "Феникс".
Трудно себе представить что-то страшнее , чем блокада… Бомбежки, голод, холод, смерть, безумие. Я с теплотой и ужасом вспоминаю её рассказы, особенно мне запомнились эти два:
«В декабре нормы выдачи хлеба опять урезали: на детскую карточку давали 100 г., на рабочую - 300 г., служащим - 250 г. Варили студень из столярного клея, придумывали что-то еще. Вечерами по темным улицам двигались призрачные точки фосфорных значков, которые прикрепляли к одежде, чтобы в темноте не налететь друг на друга. 15 ноября мне исполнилось 10 лет, и мне тоже подарили такую "блямбу". В один из артналетов меня чуть не убило свинцовым осколком снаряда: он неожиданно влетел в окно и разбил цветочный горшок, у которого я стояла.»
«Мы были в гостях у папиных друзей, когда объявили воздушную тревогу. До этого их объявляли часто, но ничего страшного не происходило, трещали зенитки и объявляли отбой. А тут мы услышали не только зенитки, но и глухие удары взрывов. Когда, после отбоя, мы вышли на улицу, то увидели страшное багровое небо и расползающиеся по нему клубы дыма. Позднее мы узнали, что это горели Бадаевские склады, те самые, где хранился основной запас продовольствия для города. Война для нас вступила в другой этап. Вечером снова была тревога, раздавался ужасный свист и после него глухой удар. Пол ходил ходуном и, казалось, что мы не дома, а на борту океанского корабля. Вскоре нам пришлось спуститься в убежище. То, что мы увидели утром, потрясло меня на всю жизнь: на соседней улице все дома через один были словно разрезаны ножом, в остатках квартир были видны печи, остатки картин на стенах, в одной из комнат над бездной повисла детская кроватка. Людей не было нигде».
Бабушка ушла в 2022 году, мне очень ее не хватает. Я часто вспоминаю её стихотворение, которое она написала о страшных днях войны. Так она оставила память о себе и о том тяжёлом времени
Память
Почему мне так трудно писать о войне?
Всё боюсь. Хоть и чувствую: надо!
Как огромная тяжесть все годы во мне
Этих лет ледяная громада.
Наше детство качала взрывная волна,
Убаюкивал гул канонады.
Никогда не забыть нам, что значит война
И жестокое слово: блокада.
Помню лезвием взрыва разрезанный дом,
Беззащитность чужого уюта
И кроватку над бездной, повисшую в нём,
Не упавшую вниз почему-то…
И сейчас часто снится огромный пожар,
Обожжённое заревом небо,
Замороженных улиц пустынных кошмар,
Тонкий ломтик блокадного хлеба.
Снится вечер и гость, что вошёл и упал,
И скончался на самом пороге…
И его, и родных, когда час их настал,
Увезли мои саночки-дроги.
Но в суровом огне героических дней,
Дней голодных, тяжёлых, не быстрых
Я встречала там много прекрасных людей:
Добрых, преданных и бескорыстных.
Поделиться готовых последним куском,
Кровь по капле отдать, если надо,
Из застывших квартир под снарядным дождём
Нас спасавших- сирот Ленинграда.
Мы уроки тех лет пронесли сквозь года,
Память в сердце осталась навечно:
Победила не пуля, не танки тогда-
Победила людей человечность!
(Т.Б.Фабрициева 1979г.)