В годы моей далекой молодости пришлось мне пожить в общежитиях, сначала во время учебы, а потом и в рабочем, да и работала в основном в женских коллективах. Так что много разных жизненных ситуаций прошло в непосредственной близости.
В училище, конечно, было строго. Вечерами воспитатель всегда на рабочем месте, с полвосьмого вечера до половины десятого – самоподготовка. Почти все старательно делали вид, что занимаются уроками. На столах раскладывали раскрытые на нужных страницах учебники, тетради, чтобы воспитатель не застал врасплох. А сами чаще всего занимались пустой болтовней. Конечно, и домашнее задание тоже выполняли. Помню, одна девочка постоянно зубрила. В комнате, где проживали по двое или по трое, она заниматься не могла, поэтому часто закрывалась в туалете и читала учебник вслух.
Да и строгие тетеньки-вахтерши не пропускали в девчачий корпус мальчишек, так, что особых происшествий не было, хотя тоже иногда случалось нечто из ряда вон выходящее.
В рабочем общежитии тоже были свои порядки, посторонним вход был разрешен только до двадцати двух часов. Да и от проживающих тоже требовали, чтобы после десяти вечера все были на месте. Правда, я не помню случая, чтобы кого-то опоздавшего не пустили. Вахтерши хоть и ворчали, но двери открывали, никого не оставляли ночевать на улице.
Самый первый день моего проживания в общежитии запомнился мне легким происшествием. Пока я обживалась в пустой комнате второго этажа, сама немного растерянная, так как никого совершенно здесь не знала. Меня напугал какой-то шорох за окном. Выглянув, я обнаружила молодого нетрезвого мужчину, который по балконам пытался подняться на один из верхних этажей. Увидев меня, только махнул рукой:
- Не бойся, я дальше.
Правда, минут через пять он опять стучался ко мне в окно:
- Всё, больше не могу, пусти хоть ты меня.
На отказ отреагировал спокойно, молча спустился вниз.
Но и в женском общежитии проживало немало мужчин.
Здесь создавали семьи, и хоть общежитие было не для семейных. Все-таки шли на встречу мужьям, и разрешали оставаться у жены. Например, в соседней десятиметровой комнате, проживали две семьи, у которых были дети. Но нужно отдать им должное, они нашли решение и договорились между собой. Пока одна жила здесь с мужем и ребенком, другая на несколько месяцев уезжала к родителям в деревню. А муж уходил в свое общежитие. Так по очереди они и дотянули до того времени, пока мужья не получили комнаты в коммуналках.
Комнаты без снятия с очереди на квартиру тем, кто работал на заводе, давали относительно быстро, года через полтора – два после свадьбы.
В эту же комнату поселилась другая семья без детей, и здесь муж был любителем выпить. А жена редкой ревнивицей. Не знаю, что чувствовала она, когда рядом было столько молодых красивых женщин. По коридору проходила ни с кем не здороваясь, бросая на соседок недружелюбные взгляды.
Однажды Иван, назовем так мужчину, изрядно накушавшись, не устоял на ногах и не дошел до комнаты, свалился прямо в коридоре. Жены, наверно, дома не было, и он провалялся там какое-то время, пока не очухался.
А на следующий день одна из соседок, мать-одиночка, нашла на этом самом месте мужские часы. Возвращая их Ивану, воспользовалась ситуацией и попросила прикрутить к детской коляске отвалившееся колесо. Мужчина, испытывая благодарность, не отказал. Нужная отвертка у него тоже нашлась. И хватило ему всего пары минут, чтобы исправить поломку. Но за это время его хватилась жена.
Выйдя из комнаты, она превратилась в фурию. На одинокую соседку, а заодно и на всех остальных проживающих рядом женщин, посыпалась куча оскорблений, самое безобидное из которых, наверно, было что-то вроде шл*хи.
Несколько комнат в общежитии было отдано матерям-одиночкам, у каждой из которых была своя история. В комнатах они жили по двое, две мамочки, два ребенка.
Ленка, симпатичная, одинокая мамочка. У нее был мужчина, он даже не был женат, но почему-то не жил и с Ленкой. Но изредка вспоминал и про неё, и про маленькую дочку. Мог не появляться по несколько недель, и даже месяцев. А потом опять нарисоваться на горизонте и даже не много помочь материально.
Потискав на руках ребенка, опять пропадал на неопределенное время. Но Ленка, видимо, его всё же ждала, надеялась на что-то. Об этом говорит и такой случай. Однажды один молодой человек зашел в общежитие с друзьями. И вдруг на вахте увидел Лену. Как он обрадовался, оказалось, когда-то они были знакомы. Звали его Николай. И с того дня зачастил он в общагу, нянчился с Ленкиной дочкой, приносил гостинцы. Вообще, не сводил с Лены влюбленного взгляда. Все вокруг думали, вот и Ленке повезло, какой мужчина положительный. Только ненадолго её хватило, видно Иван ей был дороже. Нашла какой-то пустячный повод, поссорилась с Николаем, выгнала его.
Дочка подрастала, дали ей место в детском садике. Женщина вышла на работу. Вот представьте, жили мы примерно, в центре города. А садик ей достался на окраине, в новостройках, в одной части города, а на работу нужно было ехать на противоположный конец города. И вот вставала Ленка рано утром, поднимала девчонку, чтобы к семи утра отвезти её в садик, и самой не опоздать на работу. Была у Лены еще одна страсть, которая её тянула в омут с каждым днем всё сильнее.
И возвращалась иногда Ленка вечером с дочкой на автопилоте, падала на свою кровать, иногда даже не снимая с девочки валеночки. До утра отсыпалась, и, если обнаруживала, что у девчонки чистой одежды нет, то не заморачивалась, просто шла на кухню, где были натянуты веревки. Там другие соседки сушили выстиранное белье, просто снимала с веревок, то, что более-менее подходило её дочке.
Продолжалось это пока Ленке не выделили комнату от работы. Выехала она из общежития, по слухам продолжала вести такой же образ жизни. Через пару лет родила еще одного ребенка, следом опять забеременела. Мать её узнав, что Ленка третьего ждет, не выдержала, свалилась с инфарктом, умерла. А Лену, кажется, в последствии родительских прав лишили.
Ирина встречалась с парнем. Только пришла пора Сереге в армию идти, надеялся он дождется его любимая девушка. Но не тут то было, познакомилась она с морячком, что служил в этом городе. Тут же перестала отвечать на письма Сергея. Я уже не помню сейчас, знал ли морячок, когда на дембель уходил о Иринкиной беременности, но что писала она ему на домашний адрес – это точно, сообщала о том, что сын у него родился. Только ответа так и не дождалась. А Сереге кто-то в армию сообщил об измене подруги, и о том, что одна она с ребенком. И, едва, вернувшись домой, с родителями побыл немного, в тот же вечер появился у Иринки. Простил ей морячка, никогда не говорил об этом, и ребенка потом усыновил. Поженились они, еще двоих детей родили.
Только через несколько лет я узнала, что что-то у них всё-таки не сложилось. Развелись, и уже с тремя детьми Ирина опять замуж вышла.
А вот это не совсем приличная история. Долго думала писать или нет. Но всё-таки решилась, постараюсь как-нибудь не очень вульгарно её изложить.
Эту девицу назовем Наташей. Было в ту пору ей уже около тридцати лет. Ни мужа, ни постоянного мужчины у неё не было. И сама она была на редкость не красивой, настолько, что мне больше и не встречался никто подобной внешности. Да и умишка она была явно недалекого, работала посудомойкой в столовой. По выходным и по вечерам тоже не прочь была выпить. И мужчин очень любила. Сразу скажу ни подругой, ни приятельницей она мне не была. Но пару раз приходилось сталкиваться, и разговаривать. Поэтому всё дальнейшее я знаю лично с её слов.
Наташка не стесняясь говорила о том, что, когда у неё возникает желание переспать с мужчиной, то её ничто не удержит. Она проникала и в воинскую часть, и в мужские общежития. Это, пожалуй, самая безобидная история из её похождений. Далее от её имени.
- Нашла себе мужичка, привела его в общежитие. Сама легла, а он всё возле стола сидит, с соседкой по комнате болтает. Не дождалась, уснула. Просыпаюсь, а он с соседкой кувыркается. Охи, ахи. Вскочила я злющая, и с пятого этажа бегом на вахту. Кричу: Татьяна Павловна, разбирайтесь, выгоните, себе мужика привела, а он с соседкой спит.
Кто-то скажет, не было такого в те годы, придумано, уверяю вас и похлеще было.
Меня тогда удивляло только, сама пару раз видела, очень даже приличных мужчин с этой Наташей. Думала, последняя женщина что ли на земле осталась?
А вот Таню я знала только по работе, жила она в городской квартире с родителями. А замуж вышла за приезжего. И пришлось парню с тещей и тестем жить. Ребенок у молодых родился. Что они там не поладили, не знаю. Но развелись. А потом одумались и продолжали жить вместе, сына растить.
Всё вроде бы было хорошо, ничто, как говорится не предвещало. Но однажды среди ночи будит молодой муж Татьяну, говорит телеграмму принесли, мать тяжело болеет. Поцеловал жену, тороплюсь, мол, такси уже ждет. И из квартиры бегом.
Время шло, а от мужа ни слуху, ни духу. Позвонила ему на работу, а он, оказывается, уволился. Сунулась в антресоли, а там и вещей мужа нет. Заранее всё в посылках отправил.
Тогда по молодости этот случай поразил меня очень. Как так можно с близким человеком поступить? Ведь несколько лет прожили, сынишка растет. И так уйти по-английски.
Но жизнь показала, что это не единичный случай, мужчинам часто не хватает смелости объясниться.
С Юлькой я тоже познакомилась на работе. Очень приятная, легкая в общении, у всех окружающих вызывала только симпатию. Когда ей было восемнадцать лет, и она тоже жила в общежитии, подруги как-то уговорили её пойти на каток. Только вот несколько лет уже не стояла на коньках. Несмело вступила на скользкий лед, ну вроде ничего, получается. И вдруг лед покачнулся, поплыл из-под ног. Неловко упала, оглянулась, стыдно как-то. И вдруг откуда не возьмись мальчишка, рослый, улыбается и руку протягивает. Так и познакомились. С катка вместе возвращались. Это уж потом она узнала, что Пашке всего пятнадцать лет и учится он на первом курсе строительного училища.
Но вроде бы и не заметно для посторонних глаз, что он малолетка. Так и встречались три года, пока Пашку в армию не забрали. То ли не было у Юльки чувств к пацану, то ли вообще дружбу с мальчишкой всерьез не принимала. А может кровь взыграла, но выскочила вскоре Юлька замуж, и увез её Вадим на другой конец страны в один из южных городков поближе к морю.
И, когда вернулся Павел через два года, Юльке уж второго сына пришла пора рожать. Два пацана – погодки, разница ровно год.
Никогда не рассказывала она о жизни с Вадимом, сказала лишь: надоело всё, схватила двух детей в охапку и через всю страну к родителям. Старшему – год и семь, младшему всего семь месяцев.
А у Пашки тем временем новая любовь появилась, вроде бы все неплохо стало складываться. Но вот Юлю так и не смог из головы выбросить.
А она тем временем пожила с родителями пару лет, дети подросли, не хочется ей в деревне жить. Написала Пашке, и приехал он к ней, и в город помог потом перебраться. Устроилась она дворником, в те годы дворникам служебное жилье давали. Через некоторое время и другую работу нашла. И жилье ей там дали вне очереди в семейном общежитии, служебное то освобождать нужно было, в суд домоуправление уже подало.
А Пашка то и девчонку свою бросить не мог окончательно, и к Юльке тянуло сильно. Но все-таки не решился стать отцом двоих детей. Разорвал как-то этот круг, на третьей женился.
Но Юлька долго не грустила, снова замуж вышла. Опять нашла себе мужа на несколько лет моложе. Продолжение этой истории я не знаю. Но думаю, что у такой шустрой, веселой, неунывающей Юльки плохого ничего не могло случиться.
Вот такие истории сорокалетней давности вспомнились. Не знаю, правильные или неправильные, но реальные.