Дорог из Ассирии в Арахосию было две. Одна была обходная и более длинная, а вторая являлась прямой и более короткой. Выбрана была более короткая, но она оказалась совершенно изматывающей. Эта дорога проходила вначале через Загроский хребет, где приходилось покорять неимоверно отвесные кручи и заоблачные перевалы, затем пришлось преодолеть не менее труднопроходимую территорию горцев луллубеев, а также пройти через северные области Элама, Аншана и Парса. Дорога эта оказалась не только неимоверно тяжёлой, но и таила в себе немало неожиданностей и опасностей. Впрочем, Ашшурадан и его воины преодолели её без потерь, и через двадцать восемь дней добрались до Зангарха. Однако там ни князя Набуэля, ни его супругу лидийку, бывшую возлюбленную Великого царя, ни прочих сподвижников князя, покинувших Приморье и Дильмун, они не застали.
Кто-то их предупредил, и они покинули Зангарх в самой большой спешке и в неизвестном направлении.
Ашшурадан не захотел долго находиться в окрестностях Зангарха, и всё что смог он выяснить, так это то, что беглецы всего с неделю назад поспешно собрали свои пожитки и отправились в сторону Индии, но это ничего не значило. Они вполне могли на середине пути свернуть и на юг, и на север.
Ашшурадан продвинулся вперед, но, в конце концов, не добившись ничего, он не стал больше их искать и решил на свой страх и риск вернуться в Ассирию.
***
Когда Ашшурбанапал узнал от Ашшурадана, что тому не удалось выполнить задание и захватить беглецов, то не на шутку разгневался. Молодой ассирийский генерал из корпуса телохранителей ещё не видел таким рассерженным Великого царя.
Ашшурбанапал на какое-то время изменился в лице и даже всё его лицо непривычно пошло багровыми пятнами.
- Что-о-о?!! Ка-а-ак же так получается?!! Почему ты не продолжил поиск беглецов? - сурово свёл брови и гневно сверкнул взглядом Великий царь. - В чём причина? Я жду от тебя объяснений!
- Государь, - Ашшурадан под испепеляющим взглядом Великого царя не выдержал и опустил глаза, - я… я-а-а…
- Что-о-о я?! Что-о-о?! Не мямли, объясни мне!!!
- Я… я только…
- Ну-у-у!
- Я выслал по той дороге, по которой ушли из Зангарха беглецы, разведчиков.
- И-и… и что было потом? А-а?!!
- Но они… мои разведчики так и не смогли проследить за всем маршрутом беглецов. Беглецы где-то в трёх днях пути от Зангарха разделились и направились в разные стороны… Тогда я тоже разделил свой отряд на две части и отправил их вдогонку. Один отряд я послал в сторону Гандхары и Индии, а другой на север. Однако один из моих отрядов, во главе которого я и находился, уже на границе с Бактрией столкнулся с воинами из этой страны, и они нас не пропустили в свои пределы. А так как бактрийцев было в несколько раз больше чем нас, то я решил не подвергать опасности своих людей и вынужденно повернул назад. Что-то подобное случилось и со вторым отрядом.
- И их тоже не пропустили?
- Да! Их не пропустила в Гандхару тамошняя пограничная стража.
Услышав всё это, Ашшурбанапал задумался, и только через какое-то время немного смягчился. Но он по-прежнему продолжал допытываться у генерала, в чём причина постигшей его неудачи.
- Кто-то предупредил халдеев? Как ты думаешь? - спросил уже немного успокоившийся Великий царь у своего генерала, возглавлявшего гвардейцев.
- Без всякого сомнения! Халдейский князь был кем-то предупреждён, - ответил Ашшурбанапалу племянник бывшего главнокомандующего. - Просто так он и его люди не могли всё бросить и покинуть окрестности Зангарха.
- Я с тобой согласен. Ну а ты же никому не говорил, куда я тебя направил?
- Нет, государь! Конечно, никому! - ответил Ашшурадан, и тут он вспомнил, как реагировала супруга на его слова, что он должен был направиться спешно в Элам по распоряжению Великого царя. И хотя он ей ничего так и не сказал, но она кажется всё и так поняла, что к чему. «Это она! Конечно же, она, его принцесса! А ведь она была раньше лучшей подругой лидийки! Ну, конечно же, вот кто мог его опередить и предупредить дильмунцев! Но об этом ведь не признаешься Великому царю! А если и признаешься, то вызовешь с его стороны ещё больший гнев.» И о своей догадке Ашшурадан предпочёл промолчать.
Задумавшийся Ашшурбанапал не обратил внимание на пришедшего в сильное смятение генерала и произнёс, как бы продолжая размышлять вслух:
- Значит о моих намерениях кто-то узнал раньше времени… Но кто это мог быть? И от кого он узнал? Может от Главного глашатая могли узнать? Он проговорился? Исключено! Я ему полностью доверяю! От Азимилька? Нет, нет, конечно, и не от него! Мой секретарь тоже вне всяких подозрений, хотя своей нерасторопностью он меня часто выводит из себя. А когда ты своих людей поставил в известность, куда вы направляетесь и какое вы получили задание? - вновь обратился к молодому генералу Великий царь.
- Уже на границе с Эламом… - ответил Ашшурбанапалу Ашшурадан. - Я сделал всё так, как мне и было приказано. Ни днём раньше!
Великий царь не сдержался и высказался в сердцах:
- Вот та-а-ам… там, наверное, и произошла нежелательная утечка! Кто-то случайно или может быть намеренно, но проговорился, и вас всё-таки смогли опередить… Мда-а-а, - Недовольный Ашшурбанапал жестом отпустил генерала. И тут же вызвал к себе Главного глашатая.
Тот уже вскоре предстал перед Великим царём.
Ашшурбанапал обратился к Ишмидагану:
- У нас есть люди в Гандхаре и в Бактрии?
- В Гандхаре их нет. Это слишком далёкое от нас царство.
- А в Бактрии?
- А вот та-ам… - Ишмидаган в задумчивости потеребил бороду и не очень уверенно, но всё-таки высказался: - Я думаю, там нам можно выйти на одного человечка… И с ним мы сумеем договориться.
- А он надёжный человек?
- Вполне. Я знаю, как этого человека привязать к нам, государь…Он от нашего золота, наверняка, не откажется.
- Значит, через него можно выяснить, не укрылись ли в Бактрии беглецы?
- Государь, всё что будет возможно, я сделаю! - ответил Ашшурбанапалу Главный глашатай.
- Тогда, как можно скорее выясни всё про беглецов! - отдал указание Ишмидагану Великий царь. - И мне сразу же доложишь.
***
Ну а теперь очередь дошла и до Бактрии. А вернее до неё и до Кей-Кавуса...
Этот царь внешне производил приятное впечатление. Он был высок, ладно сложен, у него были чистая матовая кожа и изящная остроконечная бородка, и на лице выделялись большие выразительные карие глаза. Впрочем, портило всё его восприятие дикция.
О-о, она у него была очень ужасная. А точнее смазывало его восприятие то, что Кей-Кавус не только не все слова проговаривал, но и сильно заикался. И если в спокойном состоянии его заикание не слишком-то резало слух, то, когда он начинал волноваться, то этот недостаток уже проявлялся весьма и весьма заметно и ему он явно мешал. Иногда же бактрийского царя его приближённые и вовсе не могли понять, и тогда они впадали в ступор, потому что боялись из-за этого ненароком впасть в немилость.
А ещё про этого царя можно было сказать, что, хотя, он и происходил из древнего рода бактрийских правителей, но к власти пришёл случайно. Его дядя оказался бездетным и трон он решил передать единственному сыну своей младшей сестры.
Взойдя пять лет назад на трон в Бактрах, Кей-Кавус вознамерился возродить мощь своего царства и задумал сделать его таким же обширным, каким оно было ещё век назад. Ведь большую часть VIII века до новой эры Бактрия считалась самым сильным государством к востоку от Элама, и даже некоторые индийские царства ему вынуждено выплачивали дань. Но затем, на стыке VIII и VII веков до новой эры, череда слабых и безвольных правителей сделала своё дело, и Бактрия растеряла всё своё влияние, распространявшееся на соседние земли, и даже на некоторое время ей пришлось склонить голову перед Мидией, когда там правил уже Фраорт.
Однако с воцарением Кей-Кавуса мощь Бактрии стала постепенно возрождаться. И для этого молодой бактрийский правитель предпринимал немало усилий.
Впрочем, при этом он действовал не только силой оружия…
***
Ещё до Кей-Кавуса, при его дяде, стало известно о том, что в предместье Бактры появился необычный человек, которого одни считали святым, а другие- не от мира сего или почти что сумасшедшим.
Он, этот странный человек, начал c большим пылом излагать новое учение, которое отвергало всех прежних арийских богов. А ведь уже много тысяч лет арийцы, как и прочие древние народы, являлись закоренелыми язычниками, то есть их относили к многобожникам, и они верили в существование десятков и сотен богов. У них это были и Митра, и Агни, и Ваю, и ещё многие другие небожители. Но вот этот смутьян и возмутитель спокойствия вдруг стал заявлять о том, что все они на самом деле не полноценные всемогущие боги, а некоторые из них и вовсе демоны, то есть дэвы, подчиняющиеся главному злодею, которого зовут Ахриманом, и который извечно борется с Добром и Справедливостью, олицетворяемыми Ахура-Маздой (Ахурой Мудрым).
Жрецы древних арийских богов вначале этого проповедника увещевали, что бы он прекратил распространять крамолу и не смущал бы народ, потом стали подсылать к нему наёмных убийц, но так и ничего не добившись, пожаловались на него царю.
Дядя Кей-Кавуса вызвал к себе этого проповедника и выслушал его. А после, поддавшись влиянию со стороны жрецов, велел этому странному человеку в течении четырёх суток убраться из Бактрии, и тот, став изгнанником, отправился в соседнюю Маргиану.
Постепенно этот проповедник приобрёл известность. Вокруг него уже собирались толпы слушателей, и у него начали появляться сподвижники. Ну а когда Кей-Кавус вступил на престол, то к этому моменту учение об Ахурамазде и об извечной борьбе Светлых и Тёмных сил набрало в Маргиане, Согде и даже в Бактрии достаточную популярность. И тогда Кей-Кавус велел одному из своих приближённых собрать как можно больше сведений про этого человека.
И вскоре тот ему сообщил, что зовут этого проповедника Заратустрой, и что он родился у некоего Порушаспы (который вроде бы являлся жрецом) и у его супруги Дугдовы, живших неподалеку от Бактры несколько десятилетий тому назад. И что этот самый Заратустра оказался удивительным мальчиком.
Он был пятым ребёнком у жреца Порушаспы и поговаривали, что при рождении он не заплакал, как делают все малыши, а заливисто рассмеялся. А также, сразу же по рождению его, вокруг Заратустры стали происходить настоящие чудеса. Тёмные силы, позавидовав могуществу этого младенца, не раз пытались его погубить, но у них из этого ничего не вышло. Этот младенец был как будто заговорённым! (Кстати, имя Заратустра являлось привычным для того времени и широко распространилось среди мелких землевладельцев в Бактрии и в соседних с нею странах, а переводилось оно, примерно, как: «Обладатель старого верблюда», хотя позже, последователи этого пророка его имя стали переводить иначе, и обозначали его уже как: «Золотой свет», - прим. авт.).
С семи лет Заратустру приобщили к жреческим обрядам, которые проводил его отец в храме бога Митры (бога солнечного света). А в пятнадцать лет (возраст зрелости у тогдашних арийцев) Заратустра стал жрецом и был назначен мантраном- составителем мантр и заклинаний. Ну и ещё у него выявился поразительный поэтический дар, и он занялся сочинением гимнов.
В двадцать лет Заратустра отверг все мирские желания и стал истинным праведником. Больше десяти лет он после этого скитался по Маргиане, Согду, Арейи и Бактрии, и в тридцать лет его постигло озарение, и именно с этого момента он и начал проповедовать новое учение об Ахура-Мазде и об извечной борьбе Добра и Зла.
Выслушав всё это от своего приближённого, Кей-Кавус захотел увидеть ставшего знаменитым проповедника.
И вот Заратустра предстал перед ним.
Он был выше среднего роста, худощав и с длинной бородой, которую уже тронула изрядная седина. Одет проповедник был скромно, как обычный землепашец. Ему было лет пятьдесят, и он опирался на простой сучковатый посох.
У Кей-Кавуса с Заратустрой завязалась долгая беседа, и о чудо! Поначалу сильно заикавшийся, Кей-Кавус с середины их беседы совсем перестал заикаться, а к концу её он настолько проникся доверием и восхищением к этому проповеднику, что разрешил ему вернуться в Бактрию и поселиться рядом с царской цитаделью, возле которой и вырос самый первый зороастрийский храм.
За считанные месяцы Кей-Кавус обратился в новую монотеистическую веру и по его примеру в зороастризм начали переходить и многие придворные бактрийского царя, а вслед за ними и их семьи, и их слуги. А вскоре зороастрийская вера стала главенствующей в Бактрии, и именно она помогла Кей-Кавусу не только избавиться от некоторых его недостатков, но и способствовала консолидации и укреплению его власти.
А далее зороастрийская вера стала насаждаться и в соседних с Бактрией странах. Эта вера не хуже оружия помогала Кей-Кавусу подчинять их.
Так Бактрия вновь начала возвышаться.
И всё благодаря тому, что сложился прочный союз между её молодым правителем и проповедником Заратустрой.
Сайт автора: vbartash.kz
Одноклассники автора: ok.ru/...443